скажи, права ли я?
– У всех есть свои тайны, ваше величество, – осторожно произнесла Мадлен.
– И это интригует, – хищно улыбнулась королева. – Хорошо, что ты не отрицаешь очевидного. За время, проведённое подле короля, я поняла, что секреты – неотъемлемая часть каждого обитателя Лувра. Но, знаешь, тайна тайне рознь. Кто-то усердно скрывает запретную романтическую связь, кто-то прячет под подушкой письма заговорщиков. А что скрываешь ты?
Королева почти вплотную приблизилась к девушке, пронзительно и хитро глядя на неё. Мадлен продолжала молчать, не понимая, как выпутаться из этой щекотливой ситуации. Девушка чувствовала себя крохотным мышонком, загнанным в угол ловкой кошкой. Луизу же, кажется, забавляла эта игра. И, чтобы подлить масла в огонь, королева продолжила:
– Я немного помогу тебе и подскажу, что мне уже известно. Ты оказалась здесь благодаря протекции Екатерины де Медичи – главной и самой виртуозной интриганки Франции. Всеми силами ты стараешься соблюдать придворный этикет, однако нередко путаешься в элементарных вещах. Я заметила, как в первую нашу встречу ты обратилась ко мне как «ваше высочество». Это можно было списать на волнение, но история повторялась не единожды. Там, на маскараде, меня немало удивила твоя попытка спасти меня от некой опасности – отравления, я полагаю, жертвой которого позже стала ты сама. А теперь ещё и эта записка. «Род Валуа не достоин спасения», – Луиза задумчиво усмехнулась. – Кто-то видит связь между тобой и королевской династией. Но почему? Чаще всего ответы на подобные вопросы кроются в родословной. Скажи, если я прямо сейчас отправлю в Бургундию гонца, чтобы разыскать твою семью, я получу ответ на свой вопрос? – буравя фрейлину хитрым взглядом, спросила Луиза.
Мадлен встрепенулась, в глазах девушки зажёгся огонек отчаяния. «Если Луиза действительно отправит кого-нибудь на поиски моей семьи, то несомненно откроет тайну моего происхождения. Я обещала Екатерине сохранить в секрете своё родство с Нострадамусом. Но могу ли я это сделать при нынешних обстоятельствах?» Мадлен на несколько секунд крепко зажмурила глаза, собираясь с мыслями. И когда её взгляд вновь упал на королеву, фрейлина решилась заговорить:
– Ваше величество, то, о чём я собираюсь рассказать, может показаться невероятным.
– Я слушаю тебя.
– Дело в том, что, отправив гонца на мою родину, ни он, ни вы никогда не найдёте в тех краях аристократов по фамилии Бланкар. Мой отец простой ремесленник, а мать – обычная селянка.
– Любопытно… и как же дочь ремесленника и селянки стала фрейлиной королевы?
– Ответ на этот вопрос, как вы и предположили, сокрыт в моей родословной. Быть может, вам знакомо имя моего деда, Мишеля Нострадамуса.
Луиза удивлённо приподняла бровь и усмехнулась.
– Нострадамус? Тот самый предсказатель, друг Екатерины? Это многое объясняет. Но уж точно не содержание записки.
– Знакомство с Екатериной стало для меня огромной неожиданностью. Она сама разыскала меня из-за… – Мадлен запнулась, всё ещё сомневаясь, что, рассказывая Луизе правду, поступает верно, – … из-за последнего предсказания моего деда. Он предрёк скорый конец династии Валуа. Екатерина верит, что, я благодаря дару предвидения, унаследованному от деда, смогу предотвратить беду. Она поселила меня в Лувре, чтобы я оберегала короля Генриха, последнего представителя рода Валуа.
Слова фрейлины заставили Луизу задуматься, стерев ухмылку с её лица. Взгляд королевы на некоторое время устремился в пустоту, и Луиза прошептала, надеясь, что Мадлен не расслышит её слов:
– Последний из рода… Так Екатерина ничего не знает… – тихо протянула королева.
– Не знает чего, ваше величество? – спросила Мадлен.
Будто опомнившись, Луиза махнула рукой:
– Не бери в голову. Я просто рассуждаю. Какие удивительные тайны порой скрываются у нас под носом. Мадлен, я рада, что ты поделилась со мной своим секретом.
– Вы теперь отошлёте меня из дворца?
– Конечно нет! Юная предсказательница, хранительница рода Валуа – где мне найти фрейлину интереснее? Ты останешься здесь. Но, надеюсь, ты понимаешь, что преданность фрейлины должна быть отдана только одной королеве. Екатерина по старой памяти считает, что Францией управляет она, но это давно не так. Королевская корона давно лежит на моей голове. И я вправе требовать, чтобы у моих подданных не было от меня секретов. Ты понимаешь, о чём я говорю?
– Вы хотите знать, о чём я беседую с Екатериной?
– О чём беседуешь, беседовала и будешь беседовать, – уточнила Луиза.
В этот момент Мадлен ощутила ту власть и силу, что исходила от этой легкомысленной на первый взгляд женщины. «Нет, Луиза не так проста, как кажется».
У Мадлен не оставалось другого выбора, кивнув, девушка, скрепя сердце, приняла не просьбу – приказ королевы.
– Вот и славно! – улыбнулась Луиза и хлопнула в ладоши.
В покои королевы тотчас вернулись все её фрейлины. Комната наполнилась щебетанием десятка юных голосов. Стараясь улыбаться, чтобы не выдать своего замешательства, Мадлен с горечью осознала, что попала в новый капкан королевских интриг.
Во второй половине дня фрейлине по приказу её величества пришлось отправиться в торговую часть Парижа. Забрав у местного торговца атласные ленты для королевского наряда, Мадлен направлялась к повороту, где её ожидал кучер. Путь девушки лежал мимо ювелирной лавки. Взглянув на знакомую вывеску, Мадлен запустила руку в складки платья, где в крошечном мешочке лежала золотая брошь. «Я так и не разгадала эту загадку. Кто знает, вдруг, пока я сбилась со следа, мой убийца готовит новый удар?» Погружённая в тяжёлые мысли, девушка не сразу заметила, как к ней подъехала незнакомая карета. Дверь распахнулась, и сильные руки быстро втащили фрейлину внутрь. Девушка даже не успела закричать от неожиданности, когда в карете раздался громкий мужской голос:
– Трогай!
Кучер хлестнул лошадей, и карета моментально сорвалась с места. Перепуганная фрейлина наконец взглянула в лицо своего похитителя. И в этот момент страх сменился удивлением.
– Вы?! – хлопая глазами, спросила фрейлина, глядя на сидевшего напротив неё Генриха Наваррского.
– Да, мон этуаль, вот мы и встретились. Без масок и лишних глаз, – низким обволакивающим голосом произнёс мужчина.
– Герцог, я… – начала было фрейлина, но Наваррский, наклонившись к Мадлен, поднёс указательный палец к её губам, не позволив договорить.
– Прошу, никаких титулов, – произнёс он, – оставим их придворным балагурам. Зовите меня просто Анри.
Мадлен, ощутив, что опасность ей не угрожает, сумела взять себя в руки. Поправив платье, девушка аккуратно устроилась на сиденье и позволила себе вблизи рассмотреть хозяина кареты. Наваррский делал то же самое. Загадочно приподняв уголки губ, он, не скрывая своего любопытства, всматривался в лицо фрейлины.
Взгляд девушки пробежался по чётким скулам, широким бровям, мужественному подбородку Генриха. Мадлен не сразу поняла, какая деталь в лице мужчины не давала ей покоя. Но вскоре она догадалась.
