приехали. Эта учительница знала Полину… она знала…
Больше он объяснять ничего не стал и, лавируя в толпе, подскочил к мальчику, который первым обнаружил пропажу учительницы. Не церемонясь, обхватил его за плечи и, стараясь как можно понятнее артикулировать губами, спросил:
– Где кабинет Альбины Викторовны?
Мальчишка среагировал быстро. Он понял, зачем Стасу эта информация, выставил перед собой ладонь и показал три пальца: указательный, средний и безымянный.
– На третьем? – уточнил Стас.
Мальчишка кивнул.
Стас понесся к школе. Проскочил ворота и выложенную бетонными плитами площадку. Он почти добежал до парадной двери, когда на его пути возник тот самый пожилой мужчина, первым объявивший об эвакуации.
– Куда? А ну, назад! – гаркнул он, ухватил Стаса за плечо и, поворачивая к себе спиной, попытался оттолкнуть к забору.
– Мне надо внутрь, – пропыхтел Стас. – Там… там осталась учительница… она моя… родственница.
– Какая родственница?
– Позднякова… Альбина… – Стас вывернулся из хватки мужчины и кинулся в опустевшую школу.
В спину ему закричали несколько человек:
– Не ходи туда! Стой! Назад! Назад!
Глава 14
Кричите – или умрите
Стас ворвался в пустую школу и остановился посреди холла, бегло изучая пространство.
Гардероб был пуст, с длинной платяной штанги на крючке свисал лишь один женский плащ. Большие прямоугольные зеркала, украшающие все колонны холла, пестрели мелкими трещинами.
– Альбина Викторовна! – крикнул Стас в отделанный лепниной потолок.
Опустевшее здание отозвалось эхом.
Справа темнел коридор, его стены были завешаны альбомными листами с яркими детскими рисунками («ЗОЛОТАЯ ОСЕНЬ» – гласила огромная надпись над ними). В конце коридора Стас увидел то, что бегло искал глазами: ступени лестницы, ведущие на верхние этажи.
Он кинулся туда. Так быстро он не бегал даже по дорожкам вузовского стадиона.
– Альбина Викторовна!
Перескакивая ступени через одну, Стас добрался до второго этажа, потом – до третьего. Выскочил в широкий коридор и огляделся.
На подоконниках стояли цветы, стены были увешаны плакатами с гимном страны и надписями, сделанными детской рукой, аккуратно и старательно:
Тишина – не значит отсутствие.
Молчать – не значит не иметь собственного голоса.
Солнечные лучи пробивались сквозь потрескавшиеся окна и узорами ложились на устеленный коричневым линолеумом пол.
– Альбина Викторовна! Идет эвакуация! – Стас продолжал кричать, а сам осматривал двери кабинетов. – Эй! Вы здесь?
Перед глазами проносились таблички «Кабинет химии», «Кабинет биологии», «Лаборантская», «Медицинский кабинет». Наконец Стас увидел то, что искал: «Русский язык и литература». На двери уже знакомой красной краской было написано:
Кричите – или умрите.
Из кабинета донесся слабый стон, и Стас распахнул дверь.
На полу у учительского стола лежала женщина лет шестидесяти, худая, маленькая. Ее голова покоилась под стулом, руки были раскинуты в стороны, ноги согнуты в коленях.
Учительница корчилась в сильном приступе удушья.
Пряди крашеных каштановых волос выбились из прически, закрыли часть лица. В правой руке женщина комкала розовый шелковый шарф. Тыльная сторона ее ладони пестрела круглыми ранами, похожими на многочисленные укусы, кое-где на коже кровь засохла черными бугорками, но из большинства ран она сочилась, как сок из лимона, стекая по пальцам. Пол вокруг стола был испачкан кровью.
Стас подскочил к несчастной женщине, приподнял за плечи, помогая ей сесть, но ее тело забилось в конвульсиях, выгнулось и соскользнуло с его рук на пол. Ноги учительницы вытянулись в судороге, каблуки черных туфель принялись молотить по полу быстро-быстро, настолько быстро, что это казалось невозможным.
– Ро-о-о-о-о… – Она пыталась что-то сказать. – Ро-о-о-о-о…
– Я вас унесу, – выдохнул Стас в панике.
Он хотел взять учительницу на руки, но она, почувствовав его ладонь под коленями, задергалась и попыталась отползти.
Опять выдала длинное и землистое:
– Ро-о-о-о-о-о-о-о… – И напряглась так сильно, что на ее тощей дряблой шее выступили синие жилы, а потом обмякла, потеряв сознание.
– Сейчас, сейчас… потерпите. – Стас снова просунул руку ей под колени, вторую подложил под лопатки и поднял с пола.
Женщина оказалась на удивление легкой, будто в ней не было костей и мышц, словно она состояла из кожи и воздуха.
Стас уже донес учительницу до двери, но та внезапно захлопнулась у него перед носом. Послышался щелчок замка.
– Вот черт. – Стас поморщился.
Вдруг он почувствовал, что женщина на его руках с каждой секундой становится все тяжелее, что ее мышцы напрягаются, наливаются силой. Понимая, что еле держит свою ношу, он поспешил к учительскому столу и аккуратно положил на него женщину.
Только сейчас он заметил, что на столе лежат три странного вида фигурки, сделанные из веток и обвязанные толстыми пеньковыми нитками. Да он бы не придал этому мусору значения, если бы фигурки вдруг не затрещали, противно и громко.
Стас смахнул безделушки со стола на пол. Треск прекратился.
– Альбина Викторовна, – пробормотал он, наклоняясь к лицу женщины. – Я позову на помощь… потерпите… потерпите еще немного, ладно?
Он рванул к выходу.
Если даже по какой-то немыслимой причине замок закрылся, Стас готов был выбить дверь. Он не раз это делал в своей не такой уж далекой бурной юности.
Худшие опасения оправдались: кабинет был заперт. Стас отошел на шаг, примеряясь, куда бить ногой, но тут…
…кто-то дотронулся до его плеча.
Дотронулся осторожно, словно извиняясь.
Стас оцепенел, перестав дышать. За спиной раздалось скрипучее:
– Ро-о-о-о-о-о…
Стаса бросило в холод. Он медленно обернулся.
Рядом стояла учительница, та самая, что только что лежала без сознания на столе. Ее прическа выглядела идеальной, розовый шарф был завязан на шее витиеватым узлом, исчезли сизые отметины под глазами, оставленные тушью для ресниц, на губах багровела помада.
– Кто вы? – спросила она совершенно спокойно. – Что вы здесь делаете? Что происходит?
– Вам… – Стас сглотнул, – вам было плохо.
Женщина кивнула.
– Эпилепсия. Я не всегда могу предугадать приступ, порой падаю и пугаю людей вокруг. Извините.
– Дверь захлопнулась, а я хотел выбить замок, – кое-как справляясь с дрожью в голосе, пояснил Стас. – Идет эвакуация. Не учения… настоящая эвакуация…
Альбина Викторовна выставила изящную маленькую ладонь.
– Не нужно ничего выбивать. Что за дурость? У меня есть ключ. – Она прошла к столу, выдвинула верхний ящик. Через мгновение в ее руке звякнула связка ключей. – Вот и все дела.
Стас ошарашенно наблюдал, как женщина шагает мимо него к двери, открывает замок и преспокойно выходит в коридор.
Он поспешил следом.
– Простите, Альбина Викторовна, вы не могли бы мне помочь, раз я тут… вот так… – Собственный голос показался ему слишком робким. Стас прокашлялся и добавил в слова больше уверенности. – Это важно и срочно.
Женщина не остановилась, но посмотрела на него через
