class="p1">Англичанам зачитали, также, показания травмированного стрелочника Захария Черепанова, который показал, что ночью, когда стрелочник производил осмотр стрелки, к нему подошёл Грег Гудман и завёл разговор. Господин Гудман он много раз видел на этом участке разъезда и часто с ним общался. Вел себя англичанин со стрелочником всегда уважительно и разговаривал почтительно, поэтому пострадавший ничего не заподозрил и с готовностью вступил в разговор с иноземцем. В какой-то момент Господин Гудман оказался позади Захария, и стрелочник почувствовал сильный удар по голове, резкую боль и потерял сознание.
Главной же вишенкой в торте явилось заключение эксперта- криминалиста. Арестованным иностранцам показали результаты анализа найденного у них оружия и пуль, выпущенных в бригаду паровоза. Эксперт дал заключение о полной идентичности пуль-убийц и тех, что были извлечены из пистолетов англичан.
Подданные короля Георга покочевряжились для проформы и признали себя виновными в совершении убийства паровозной бригады, угоне паровоза с целью покататься и непреднамеренном совершении аварии. На этом расследование застопорилось. Сладкая парочка отказалась отвечать на любые вопросы и требовала консула.
Следователи собрались во временном кабинете генерал-майора Загоскина. В кабинете стоял дым коромыслом и немое молчание. Никто не видел выхода из создавшегося тупика. Генерал сидел за столом и бездумно перекладывал бумажки с места на место. Остальные офицеры сидя курили, тупо уставившись в кто в пол, кто в окно, кто в стену. В это время послышался топот сапог и в кабинет без стука ворвался дежурный офицер и, встав по стойке смирно с ладонью у виска, громко доложил:
– Ваше превосходительство, его высокопревосходительство Министр внутренних дел требует принять.
Все присутствующие в кабинете вскочили на ноги и принялись лихорадочно оправлять мундиры. Кто-то бросился открывать окна, чтобы проветрить помещение.
– Проси! – рявкнул генерал.
В зал для совещаний решительной поступью прошествовал сам глава Министерства внутренних дел Николай Алексеевич Маклаков- импозантный широкоплечий, выше среднего роста мужчина лет сорока, с шикарными «будёновскими» усами, но чисто выбритым подбородком. Одетый в форменную шинель с погонами действительного статского советника и фуражку. Из-под шинели выглядывал вицмундир.
На встречу высокопоставленному чиновнику вышел жандармский генерал-майор. Последние несколько метров он прошел твердым строевым шагом и вскинув руку к виску начал доклад, который вошедший оборвал на первой фразе и протянул руку для пожатия со словами:
– Полно вам, Михаил Дмитриевич, мы не на плацу, – и обращаясь к остальным офицерам добавил, – прошу садиться господа.
Генерал Загоскин указал на кресло во главе стола, на котором только— что сидел:
– Прошу вас, ваше высокопревосходительство.
Министр позволил подскочившему к нему ротмистру снять с себя шинель, передал ему фуражку и уселся в предложенное кресло. Немного откинувшись назад, он обратился к Загоскину:
– Докладывайте, Михаил Дмитриевич.
Жандарм, всё ещё пребывающий на ногах, вкратце рассказал о результатах допроса арестованных англичан и о тупике, в котором в настоящий момент оказалось следствие.
– А что показало расследование контактов иностранцев за пределами Двинска? – поинтересовался Маклаков
– Ваше высокопревосходительство, позвольте, чтобы об этом вам доложил ротмистр Качановский, – попросил жандармский начальник.
Услышав свою фамилию, ротмистр резво вскочил, стал по стойке смирно, клацнув каблуками, и кивнул головой.
– Прошу вас, господин ротмистр, – согласился министр.
– Изучив все контакты англичан с внешним миром мы выявили, что посредством телеграфа они контактировали только с представительством англо-русского товарищества «Волга» в Риге, которое снимает апартаменты в доме Зильбера на углу Дерптской и Мельничной улиц. Официальным главой представительства является господин Лейба Юферс. Кроме вышеназванного господина, штат представительства состоит из трёх человек: секретаря Макса Эйдельмана, телеграфного оператора Джейсона Ратклиффа, английского подданого, и посыльного Скотта Янга, тоже английского подданого. Наблюдение за конторой предприятие установило, что предприятие никакой коммерческой деятельности не ведёт, но имеет тесные контакты с английским консульством, с коим поддерживает отношения через курьера. Частым гостем представительства является второй секретарь консульства господин Майкл Бартон.
– А вы, ротмистр, выяснили, где находится главная контора товарищества «Волга»? – поинтересовался министр.
– Да. Товарищество зарегистрировано в Саратове, по адресу улица Часовенная, номер 8. По сообщению наших саратовских коллег, главная контора находится в квартире мещанина Фёдора Погодина, который официально является учредителем товарищества. Товарищество «Волга» основано месяц назад. Штат товарищества состоит из одной персоны— вышеназванного мещанина Фёдора Погодина. Никакой меркантильной деятельности не ведёт.
– С этим всё ясно: липа, – подытожил министр и предложил, – вернёмся к рижской конторе, ротмистр.
– Как было сказано ранее, – продолжил Качановский, – представительство никакой торговой деятельности не ведёт, а является, по нашему мнению, центром для связи английского консульства со своими агентами.
– А есть ли какой-либо компрометирующий материал на упомянутого вами господина— второго секретаря консульства? – уточнил чиновник.
– К сожалению нет, – развёл руками ротмистр. – Вся почтовая корреспонденция из Двинска отправлена на адрес конторы на имя Иделя Борина, который в штате не числится. Мы установили наблюдение за этой конторой. С момента установки наблюдения, вышеназванный господин Бартон в течении последних двух дней пять раз навещал дом Зильбера. Мы предполагаем, что Идель Борин и Майкл Бартон – это одно и то же лицо.
– Спасибо, ротмистр, прошу садится, – приказал министр, и констатировал, – всё, что касается этого секретаря, только домыслы и ничего конкретного. Какой вы видите выход из сложившейся ситуации, Михаил Дмитриевич?
– Пока только один, ваше высокопревосходительство, меры физического воздействия, – устало ответил генерал-майор.
– А что это даст? Любой адвокат докажет на суде, что признания были выбиты под пытками, подсудимые откажутся от своих слов там же в суде. Тот же суд признает недоказанными все обвинения против господина Майкла Бартона, и он с незапятнанной репутацией покинет Россию от греха подальше. Тут нужно что-то другое. Наши арестанты должны нам сами всё рассказать по своей доброй воле. Думайте, господа.
Посидев немного в задумчивости минут десять, министр повернулся к ротмистру Качановскому и задал тому неожиданный вопрос:
– Скажите, ротмистр, какими языками владеют англичане?
Качановский, не ожидавший подобного вопроса, вначале завис на мгновение, глядя непонимающе на сановного чиновника, затем принялся лихорадочно рыться среди бумаг, достал нужный протокол, пробежал глазами текст и уже осмысленным взглядом посмотрел на министра.
– Оба арестанта владеют в совершенстве английским, русским и французским языками.
– Они сами признались на допросе, что владеют французским? – поинтересовался сановник.
– Нет, об этом мы узнали из показаний телеграфиста Зуева, – пояснил ротмистр. – Из иностранных языков он знал только французский и англичане общались с ним на этом языке, чтобы другие не смогли бы понять темы их бесед.
– А англичане знают, что вам известно о их знании французского? – не отставал его высокопревосходительство.
– Нет. Не знают. Мы никогда не касались этой темы в допросе, – уверенно заявил Качановский.
– Очень хорошо, – вставая с места, резюмировал глава министерства. –
