действия твоего ускорения? Стоят того големы?
— Глебос, подумай, — вкрадчиво сказал я, перепрыгнув через неширокую канаву. — Вот мы с тобой сколько ищем третьего человека в команду, неделю? Две? Будь у нас выводок големов, мы смогли бы выгребать из подземелья ресурсы тележками. Големы не предадут, не заартачатся и не промедлят, выполняя приказы. Голем, сделанный для защиты, будет охранять тебя так, как не каждый телохранитель сможет. Будь у нас хотя бы один средненький конструкт, он превосходил бы меня по всем характеристикам, и бился в команде на уровне того же призрачного танцора… Хотя нет, чуть хуже бы бился. А если зачистить несколько километров пятого-шестого этажа, продать все добытое и пустить на изготовление голема пару сотен золотых, он и тебя при удаче отделает, если не попадет под навык, которым ты бьешь по площади.
— Почему тогда поводырей големов и прочих схожих архетипов до сих пор не считают идеальными для покорения подземелий? — недоверчиво спросил пацан.
— Да потому, что учиться на такого специалиста нужно лет семь, причем первые пять лет наставник будет заставлять тебя ассистировать ему и убираться в лаборатории. И не откроет ничего из своих собственных секретов.
Если, конечно, не будет умирать и не захочет побыстрее обучить своего ставленника. Черт, жалею, что старик умер. Сколько он мог мне дать, но не успел? Жаль, что найти такого скрытного големодела, каким был усопший, практически нереально. Знал бы я, где он живет, навестил прежде, чем на него напали мертвецы, и лич с архетипом мастера проклятий наслал на него порчу.
— А еще — ни один из цеховых големоделов не будет вкладывать в големов все, что знает, если только не создает себе телохранителей. Все, кто учились у Гильдии Големостроителей, быстро перенимают паранойю насчет кражи своих знаний — а разобрав голема, можно узнать много секретов, если знаешь, куда смотреть. Ах, да, вот еще причина, по которой големостроители не покорили подземелья: за хороших, действительно хороших големов городские мэры, аристократы и прочие денежные мешки платят гораздо больше, чем погонщик, архитектор или обладатель схожего архетипа мог бы заработать в подземелье.
Но некоторые авантюристы все же суются в подземелья. Например, я вот сунулся. Не скажу, что стал легендой — распространяться о том, что убил монстра десятого этажа, я не стал. Скупщики, конечно, видели, какие ингредиенты и в каких количествах я продаю, но самая дорогая добыча уходила на черном рынке. Узнай гильдейские, что где-то бродит не скованный их клятвами мастер, на меня устроили бы охоту всем миром.
Хотя я и так плохо кончил — големов-то у меня в осажденном городе забрали, и даже не стали спрашивать, из Гильдии ли я.
— Ладно, Вилатос, я согласен подождать, — через силу выдавил Глебос. — Но не больше трех дней! Сменю себе личину, оружие достану другое, и в городе сам буду искать торговца. А тебе эти три дня лучше держаться подальше от Вяжска.
Глава 19
Во дворец набилось столько людей, что вторгнись сюда нежить, половина этой толпы ничего не сможет сделать — слишком тесно. Начнут швыряться навыками — в первую очередь покосят своих.
За стенами дворца мрачно грохотала гроза. Широкие двери и окна распахнули, перед ними выстроились маги с посохами и жезлами, арбалетчики и обладатели прочих дальнобойных архетипов — мы ждали нападения. Только вот атака, ударившая по нам, оказалась столь мощной и неожиданной, что ее не отразили ни охранные формации, наспех наложенные на стены рунными магами, ни защитные навыки, которыми окутал толпу или себя каждый пятый.
Голодная Тьма, навык артефакта легендарного ранга, заморозил воздух вокруг каждого из нас. Дворец накрыла мрачная, густая чернота. В этой тьме двигались души, бесформенные и искаженные. Они подлетали ко мне на расстоянии вытянутой руки, но я пока еще жил, пока еще карабкался, не поддаваясь окружающему холоду, и тогда они с хохотом улетали прочь. Их смех звучал искаженно и пугающе, словно вопили сама боль и отчаяние. Души хором стонали, кричали и смеялись, и своими навыками нагоняли на меня волны безнадежности.
Я попытался подняться. Со второго раза смог встать и зашагал прочь — куда угодно, лишь бы из этой тьмы. Под ногами хрустели кости тех, кто не смог противиться вражескому навыку. Однако с каждым шагом тьма становилась еще холоднее, давила на плечи неподъемной тяжестью. Сила покидала мое тело. Тьма поглощала меня. Горло будто сжимали холодные пальцы.
И я бессильно рухнул на землю.
Тьма постепенно развеивалась, но лишь для того, чтобы я увидел, как смерть подступает ко мне в образе лича — высокого, под два метра ростом, в плаще и капюшоне. В костистой руке нежить держала трехметровый посох с громадной драконьей лапой в навершии. Уродливые пальцы лапы были растопырены.
Я понимал, что ничего хорошего меня не ждет, но все же чувствовал благодарность за то, что прежде, чем умру, увидел другой вариант своей жизни — где достигаю звания грандмастера големостроения, где обретаю друзей и проживаю свою жизнь, используя все возможности, что предоставила мне судьба.
— Вот такой, оказывается… Могла быть… моя жизнь…
Лич перевернул посох и впечатал в доспех на моей груди лапу своего посоха. Растопыренные когтистые пальцы сомкнулись, разрывая броню, кожу, дробя кости. А потом посох дернулся вверх, и вслед за ним поволокло меня — испуганного, отчаянно вопящего от жуткой боли, от которой я даже соображать нормально не мог. Я видел свое тело, почему-то прозрачное, и чей-то истерзанный труп с проломленной грудной клеткой на полу. Последнее, что я увидел — равнодушные пустые глазницы черепа под капюшоном.
Я подпрыгнул на кровати, и кубарем скатился на пол, гася рвущийся крик.
В соседней комнате кто-то принялся долбиться в стену рядом с кроватью.
— Заглохни! — заорали басом оттуда же, — Я заплатил за ночь серебром не для того, чтобы какой-то идиот мешал мне спать!
— Это всего лишь кошмар, — заговорил я, сидя на полу и покачиваясь взад-вперед, — всего лишь кошмар, Вилатос, просто кошмар…
В комнате было сумрачно — по ощущениям, сейчас часов пять. Если бы не кошмар, спал бы до семи.
Успокоиться вышло не сразу, до того реальным казался сон. Но постепенно сердце, которое после пробуждения колотилось, будто сумасшедшее, притихло. А я поверил, что в самом деле нахожусь в прошлом. Слишком реальные ощущения от твердого и прохладного пола, на котором сижу. Слишком реален храп за стеной. Да и боль, когда я прикусил крайнюю фалангу указательного пальца, тоже слишком реальна.
Это был кошмар. Просто кошмар. Нет навыков, способных создать и обеспечивать столь подробную и реальную иллюзию на протяжении двух месяцев.
Дабы отвлечься, я принялся разминаться.
Как и планировали, мы с Глебосом заселились в гостиницу возле подземелья. Да, жить здесь оказалось дорого, зато искать нас тут станут в последнюю очередь.
Глебос сменил личину, вместо меча купил секиру с широким лезвием, и вне подземелья мы с ним практически не пересекались, а если и виделись, то не обращали друг на друга внимания.
С утра пацан уходил в город, опрашивал независимых торговцев и богатых кузнецов, мол, не желают ли они приобрести найденный нами эпический артефакт за нескромную, но справедливую цену в сорок золотых. Я же с утра читал книгу навыка, тренировался в медитации, либо уходил из поселка в лес и там махал билом и практиковал комплекс уклонения, благо, деньги на эликсиры были. В обед мы порознь спускались в подземелье и уже там объединялись в группу. Смысла в заработке не было — я мог целый день уделять тренировкам, или же валяться в комнате, если бы желал потратить время так бездарно, но нам требовалось научиться действовать сообща. Вдобавок, подземелье манило меня своими тайнами. Я скучал по поиску спрятанных комнат, по высоким полкам библиотеки, по самой атмосфере приключений и случайностей, когда не знаешь, с каким противником столкнешься, и что найдешь. Раненый авантюрист, которого мы спасли, тоже входил в эти случайности. Даже путешествуя по первым двум этажам, мы могли найти кучу приключений, начиная от схваток, и заканчивая случайными встречами.
В моем первом мире, чтобы утолить жажду адреналина, люди прыгали с парашютом, участвовали в гонках и выдумывали десятки других
