– Малышка…
Скрипит стул, а после меня прижимают к себе. Тимофей сидит рядом, гладит меня по волосам, его губы путешествуют по щеке и виску в попытке утешить.
– Прости, - чувствую ещё одни ладони на плечах, поцелуй, тонущий на затылке. Тимур. – Я не собирался подслушивать. Думал подкрасться в темноте и прижать, а получилось другое. Но я уверен, что ты никогда не была слабой, Кат…рин.
– Всё нормально, - расслабляюсь, позволяя двум мужчинам обнимать меня. – Думаю, вы всегда можете называть меня Катей. С вами не страшно быть слабой.
Это не признание в любви, но, наверное, намного важнее. Потому что любовь бывает слепа, быстротечна, забывается и ложится мелким шрамом на душе. А доверие не купишь и не выманишь обманом, это рождается само по себе. И никуда не уходит, даже спустя года. Просто нужен небольшой толчок, чтобы вспомнить – Тимам можно доверять.
Всегда можно было. Мне стоило прислушиваться к внутреннему чутью, поговорить с ними, разобраться столько лет назад со всеми проблемами. Возможно, тогда всё бы сложилось по-другому.
– Расскажешь, что было тогда? – Тимур двигает свободный стул, чтобы оказаться близко. Не хочу думать, что увидят официанты, если пользуются специальными очками ночного видения. – Если хочешь.
– Ничего особенного. У меня был жених, Давид или Дамир, или Дамияр? Свадьба не состоялась, отчим был недоволен. И сам жених тоже. Не самый лучший разговор получился. Я была разбита, на самом деле и…Это то, о чём я хотела рассказать позже, дома. Не здесь.
– Катю, - шёпот Тимофея ожигает шею. – Ты можешь говорить нам то, что считаешь нужным. Тогда, когда будешь готова. Договорились?
– Да. Тогда просто поужинаем?
Все проходит так естественно и легко, что мне остаётся лишь наслаждаться вечером. Слушать байки мужчин из армии, пытаться не смеяться слишком громко. Мне кажется, что половину они придумывают на ходу и просто потакают друг другу.
Но мне нравится. И рассказ о том, как они подружились из-за нерабочей мины, и как едва не убили друг друга из-за спора о том, кому достанется сокращение «Тим».
Мальчишки, хотя взрослые мужчины. Укладываю голову на плечо Тимура, когда допиваю свой чай. Рисую непонятные линии на предплечье Тимофея, цепляю край его рубашки.
– Устала, малышка?
– За весь день я выбралась в ресторан, очень, - язвлю, пытаясь принять вертикальное положение. – Нет, просто очень хорошо.
– Я рад, что первое свидание тебе понравилось.
– Следующее будет ещё лучше, Кать. Займём твой топ-лист.
– Тим, а ты знал, что мы единственные в этом листе?
Преодолевая смущение объясняю Муру о том, как так получилось. Почему-то, не видя их реакции, говорить ещё сложнее. Будто они могут осудить меня за что-то, а я не пойму.
Хотя это ведь мои Тимы, которые могут принять каждый страх и дефект во мне. И будут делать вид, что на самом деле всё нормально, нет ничего странного в этом.
Мы выбираемся на улицу, когда уже окончательно темнеет. Но, несмотря на это, свет всё равно слепит. Жмурюсь, смаргиваю накатившие слёзы, стараясь привыкнуть к тому, что снова могу видеть.
– Не хочешь прогуляться? – Мур кивает в сторону парка, не спеша взять меня за руку. – Или…
– Нет. Хочу домой.
Усаживаюсь на заднее сидение и нажимаю на замок, отрезая себя от мужчин. С них станется начать выяснять, кто будет ехать рядом со мной. А сегодняшний день слишком хорош, чтобы тратить его на споры.
Мужчины втягивают меня в разговор, а я всё думаю о другом. Пытаюсь осознать, как моя жизнь повернула на эту дорожку. Я еду домой, с Тимами. И мы не вместе, но каждый из них пытается добиться меня. И я знаю, что если позволю им, то обратного пути не будет.
И если откажу, действительно, серьёзно – то это тоже будет финальной точкой всего. Я могу вернуться в Тиграну, выполнять свой долг примерной жены, следовать всему, о чём мы договаривались.
Я должна, на самом деле. Тигран слишком много для меня сделал, чтобы сейчас его предать. Не просто изменить с кем-то, не чувствовать что-то к другому мужчине, мужчинам. А действительно уйти.
Вдыхаю свежий воздух, не спешу идти за Тимами. Барабан револьвера снова крутится, заполнен пулями полностью. Просто каждая пуля – разный исход.
Мужчины мне ничего не обещали, на самом деле. Между нами всё зыбкое, непонятное, переменчивое. С Тиграном – долг и договор, план, и если я сейчас даже заикнусь о разводе, то это будет крахом всего, что мы выстраивали долгих три года.
– Малышка, - Мур тянет меня на себя, подталкивает к двери. – Замёрзнешь. Что тебя тревожит?
– Ничего. Я… Я сегодня не пила.
Хотя мне бы очень пригодилось. Выпить вина, виски, водки. Заглушить мысли и сожаление внутри, добавить себе смелости. Но и без алкоголя нахожу в себе силы.
На перепутье выбираю (не) ту дорожку.
Разворачиваюсь к мужчине и тянусь к нему. Сейчас у меня нет ни плана, ни графика, ни даже понимания, что ждёт меня завтра утром. Но у меня есть двое мужчин, от близости которых сносит крышу.
И мне, до колики в сердце, хочется вспомнить, как это быть с ними. Целовать, обхватывать руками, позволять касаться меня намного откровенней, чем сейчас.
Не Катя, не Катрин, просто… Я.
И я хочу провести ночь с ними, даже если это будет очередной ошибкой.
– Катюш, - Мур тянет моё имя между поцелуями. – Ты…
Не даю ему ничего сказать. Во мне сейчас плещется смелость, кровь бурлит. И ощущение, что всего один момент может всё испортить. Мне сейчас не нужно ни сомнений, ни отговоров.
Поднимаюсь на носочки, сильнее прижимаюсь к мужчине. Глажу пальцами его затылок, целую губы. Тимур действует напористо, его ладони ложатся на ягодицы, тянут на себя.
– Не позволяй мне того, чего не хочешь.
«Я позволю тебе всё» – остаётся невысказанным, но стараюсь показать это в том, как отвечаю на жадные поцелуи. Не вскрикиваю, когда меня поднимают на руки, занося в дом. Лишь плотно обхватываю его бёдра ногами, шею – ладонями.
– Какая картина, - Тимофей ухмыляется, встретив нас возле двери. – Тим.
– Малышка только «за», ведь так?
Киваю, боясь произнести лишнее слово. Сейчас у меня все силы уходят на то, чтобы не бояться, не переживать, не думать о том, что может произойти. Я сама даю им согласие, а мужчины не сделают ничего ужасного.
Пальцы Тимофея ложатся на шею, разворачивая к себе. Наши губы сталкиваются, языки касаются друг друга. Тим целует так, как никогда до этого. Не просто напористо и властно, а будто пытается присвоить меня себе.
Один мужчина держит меня на руках, а второй целует. Зажата между ними, мышцы затекают от того, что нужно оборачиваться назад, чтобы не разрывать поцелуй.
