прохода имели бойницы и уже добрую
сотню лет верой и правдой служили жителям Серебряного Города.
Но теперь в самой середине прохода зияла огромная дыра, а под ней виднелась груда камней –
всё, что осталось от среднего пролёта моста.
Торниэн смотрел на безобразный пролом, и сердце его сжималось, будто от тоски по
безвременно умершему другу. Он вспомнил, как годы назад они с братом, тайком утащив отцовский
лук из оружейной, убегали в Старую Башню, чтобы поглазеть на дальние холмы и пустить несколько
стрел в воображаемого врага.
«Давай, видишь вон тот жёлтый камень? Попадёшь туда?» – Торниэн отдаёт лук брату, а сам
приплясывает рядом от нетерпения. Брат стреляет, но стрела даже не долетает до камня.
«Сильнее натягивай тетиву!»
«Да, это у тебя силы, как у медведя, а я не могу сильнее!»
«Давай, держи лук, а я буду натягивать…» – предлагает Торниэн. Брат упирается обеими руками в
отполированные изгибы рукоятки, а он тянет тетиву изо всех сил. При этом оба забывают
прицелиться – и стрела улетает невесть куда. Лук пружинит – и они с хохотом валятся на каменный
пол.
Что-то родное и тёплое зашевелилось в сердце Торниэна от этих воспоминаний. Он не заметил,
что улыбается.
– Владыка! – генерал Крафт и Грэйккон встали рядом, пристально оглядывая долину. Крафт
удивлённо присвистнул:
– Ну и набежало их! – он повернулся к Торниэну и с лёгкой ухмылкой учителя, задающего
каверзный вопрос незадачливому ученику, спросил: – Скажи, Владыка, как долго воин, вооружённый
мечом, сможет рубиться с вражеским войском такой плотности, прежде чем у него кончатся силы?
– Полчаса, не больше.
– А что потом?
– А потом, генерал, нам останется только надеяться на Великого Царя и думать о том, как
подороже продать свою жизнь.
Крафт хмыкнул и удовлетворённо кивнул головой.
– Грэйккон, веди лучников на левый фланг. – Торниэн прищурился и снова посмотрел вдаль, -
Ударите со стороны дубовой рощи, как и было спланировано. Старайся сильно не высовываться, в
ближний бой не вступай, если не будет особой нужды.
– Будет, Владыка, не сомневайся. – Грэйккон провёл ладонью по рукоятке меча.
– Мы ударим по центру, – продолжал Торниэн, – Попробуем освободить ворота. Потом ты, генерал,
со своим отрядом двинешься левее, а я буду двигаться вправо в сторону Старой Башни. А там будет
видно…
Торниэн ещё раз взглянул на Башню, пустую и безжизненную, вокруг которой сновали тёмные
силуэты вражеских воинов, потом приподнялся в стременах во весь рост и затрубил сигнал к атаке.
Высокий и чистый звук рога разнёсся далеко вокруг, эхом отражаясь от каменистых склонов холмов.
И тут же издалека, со стороны крепостной стены донёсся ответный сигнал, более низкий и глубокий
– Город приветствовал своего Владыку.
Торниэн выхватил меч и, сорвавшись с места, понёсся вниз по склону. За ним двинулся
знаменосец, а следом серебристым потоком хлынули всадники, обнажая мечи и оглашая склон
громкими криками. Вражеское море заволновалось. Чёрные воины разворачивали коней и с дикими
завываниями устремлялись к холму.
Два войска стремительно сближались, пока, наконец, серебристый клин не вонзился в тёмную
массу, прорезав её почти до середины долины. Натиск конников Торниэна был таким яростным, что
несколько сотен врагов были сразу опрокинуты и втоптаны в землю. Началась битва. Засверкали
мечи, со всех сторон слышались крики, злобное шипение, лязг оружия и конское ржание.
Торниэн медленно продвигался к воротам, прорубая себе дорогу сквозь чёрную злобную реку.
Враги бросили таран и обратились назад, чтобы встретить удар и оттеснить серебристых всадников.
К ним на помощь спешили отряды, рассыпавшиеся вдоль городской стены и теперь собирающиеся в
шеренги и накатывающие на Торниэна и его людей волна за волной.
Внезапно снова раздался звук рога, низкий и глубокий. Ворота Города дрогнули и начали
медленно открываться. Оттуда на врага ринулся ещё один отряд под серебристо-белым знаменем –
гарнизон под командованием генерала Альтэра вышел на помощь Владыке.
Несколько мгновений Торниэн смотрел, как кони сталкиваются грудь с грудью и как яркими
искрами полыхает на солнце серебро доспехов. Враги, оказавшись стиснутыми с двух сторон,
отчаянно заметались, пытаясь прорваться в сторону Старой Башни, где их войско было особенно
плотным и покрывало долину, словно толстый, беспросветный саван. Оставив генералу Альтэру
покончить с ними, Торниэн развернул своих бойцов направо, откуда на них медленно надвигались
новые чёрные отряды. Въехав на небольшой холм, он поднялся в стременах и взглянул на север
сквозь разрушенный проход к Старой Башне. Он увидел, как вражеское море вздрогнуло вдалеке и
медленно двинулось по долине в сторону Центрального Тракта. Обернувшись, он увидел почти
такую же картину со стороны юга. Теперь враг зажимал их в тиски.
Центральный Тракт был уже полностью очищен от чёрных всадников, и генералы Крафт и
Альтэр двинули свои отряды к югу. Торниэн снова повернулся к Старой Башне. Она притягивала его
взгляд, как магнит. «Ну, что ж, нам всё равно двигаться в ту сторону…» – он издал зычный клич и,
подняв меч, ринулся вперёд.
Он без устали рубил врагов направо и налево, но их не становилось меньше. Чёрные волны
наползали снова и снова, не кончаясь и не редея. Он видел бледные, злобные лица и оскаленные рты
и начинал замечать, что больше не продвигается в сторону Башни, а остаётся на месте, едва
сдерживая натиск врага.
«Их слишком много…» – пронеслось в голове. Он быстро огляделся, пытаясь прикинуть, сколько
бойцов ещё в строю и надолго ли им хватит сил. Повсюду виднелись тёмно-красные вспышки,
будто кто-то раскидал по всей долине угли огромного костра. Среди них серебрились тела
поверженных товарищей Торниэна. Он знал, что и сам уже ранен. Боли он не чувствовал, но тёплое и
липкое пропитывало одежду под доспехами, а во рту стоял солёный привкус крови. Конь его храпел
и припадал на одну ногу.
Краем глаза он видел совсем неподалёку Саксиля, который отчаянно отбивался сразу от
нескольких чёрных воинов. Шлема на нём не было, всё лицо было залито кровью. Слева от него
Друан, размахивая палицей вместо меча, пытался пробиться к товарищу, но враги наседали и
наседали на него, не давая сдвинуться с места.
Торниэн повернул коня в их сторону, но конь вдруг споткнулся, припал на передние ноги и начал
заваливаться на бок. Торниэн рванул ногу из стремени, но тут же один из чёрных воинов прыгнул на
него и занёс над его головой багряный меч.
«Конец…» – подумал Торниэн, и странное чувство охватило его. Он не боялся умереть, но смерть
вдруг показалась такой уродливой и неуместной, что он напрягся и ещё одним отчаянным усилием
попытался скинуть с
