что и до этого, — он внимательно посмотрел на меня. — Появление Германна ничего не меняет, если тебя волнует именно это. Я прав. Во всём. И никак иначе.
— Знаешь, когда я впервые увидела тебя на свадьбе, то никак не могла поверить, что ты друг моего отца. Вы мне казались слишком разными. Теперь я понимаю, что ошиблась. Мой папа был таким же… упрямым.
— Знаю, — спокойно согласился Бабай.
— И к чему это привело? И что будет, когда ты достигнешь своей цели?
— Меньше эмоций, Злата, — Борис провел ладонью по моим волосам. — У каждого свой путь. А что будет дальше, покажет только время.
— Я боюсь за тебя.
Бабай продолжил гладить меня по волосам, перебирать пряди, подниматься к корням, массажировать кожу головы.
— Я могу чем-то помочь?
— Да, — Борис провел костяшками пальцев по моей щеке, коснулся большим подбородка. — Просто побудь рядом со мной в этой тишине.
Мы легли. Бабай расположился чуть ниже и опустил голову ко мне на грудь. Я позволила себе погрузить свои пальцы в его немного жесткие волосы. Вторая рука опустилась на напряженное твёрдое плечо. Я вслушивалась в монотонное пение дождя, продолжала ласкать Бориса и охотно разделять его тёмную тишину.
Когда в окне наметились первые блики скорого рассвета, а дождь прекратился, я вдруг осознала, что Бабай уснул. Прямо у меня в руках. Я осторожно потянулась и поцеловала его в макушку, тихо надеясь, что хотя бы во сне ему будет хорошо и спокойно.
Глава 30
— Думаю, этот можно повесить сюда, — я достала из новенькой коробки большой серебристый шар и аккуратно подцепила его на ёлку. — Кажется, очень даже красиво.
— Согласен, — охотно кивнул Вал, отчего белый пушистый помпон на его красном колпаке задорно качнулся.
На мне был точно такой колпак и на Борисе тоже. Правда, он до последнего не хотел его надевать. Но в конечном итоге сдался под нашим совместным с Валом натиском. Я прекрасно понимала, что всё это ерунда и она совсем никому не нужна. Просто хотелось хоть как-то украсить праздник и помочь Бабаю расслабиться.
Впрочем, в последнее время он и сам немного стал другим. Не таким напряженным и отстранённым. Думаю, это напрямую связано с тем, что у Бориса и его людей дела резко пошли в гору. Я не знала всех подробностей, но слышала о том, что скоро должно открыться казино, а затем еще и отель. Всё это в центре города. Теперь боролись за речной порт и всё шло к тому, что и он отойдет к Бабаю.
Шла война. И на данный момент Борис лидировал. Но что характерно, он не упивался своими победами, не распылялся на сиюминутные успехи. Бабай не терял связь с реальностью, и это меня в нем особенно восхищало. Его собранность ярко демонстрировала внутреннюю мудрость и острый ум. Дешевыми и одномоментными радостями такого человека, как Борис, не обмануть и не сбить с толку.
Немного изучив его, я даже не надеялась, что мы что-то станем устраивать на Новый год. Но Бабай меня удивил. Причем сильно. Когда я проснулась в свой выходной и спустилась в гостиную, то сначала не поверила своим глазам, заметив большую пушистую ёлку. Она уже была установлена в углу и полностью подготовленная к преображению. На диване лежали новые коробки с шарами, разноцветной мишурой и гирляндами. Я обрадовалась, как ребенок. Сначала подумала, что это дело рук Вала. Но нет.
— Нравится? — спросил меня Борис, выйдя из кухни с чашкой кофе.
— Это ты всё организовал? — всё еще смутно веря в реальность происходящего, спросила я.
— Я. На празднике будут все свои. Еще дети из Англии приедут.
— Дети?
— Алёна и Денис. Их отца пристрелили прямо у собственного подъезда. Пришлось выручать. Хороший был мужик. Честный. И дети хорошие. В общем, они меня своим крёстным считают. Нечасто видимся. Они уже, должно быть, очень повзрослели.
Я почти сразу же вспомнила о моем разговоре с Катей, когда она рассказала о взглядах наших мужчин касательно детей. Своих ни Стас, ни Борис иметь не хотели, но чужим помогали.
— Так может, нужно какие-то подарки подготовить? — спохватилась я.
— Не суетесь, — успокоил меня Бабай. — Праздник на носу. Просто впитывай его.
И я беззастенчиво его впитывала, насыщалась. Смешно было верить в чудо, особенно после всего, что случилось со всеми нами, но я упрямо верила. Черная полоса не может длиться бесконечно. Где-то там обязательно начнется и белая.
Лариса суетилась на кухне, подготавливая праздничный ужин. Помимо меня, Вала, Бориса и его крестников, должны еще присоединиться Стас с Катей. Этот Новый год обещал крепко постараться отвлечь меня хотя бы на несколько часов от всех гнетущих мыслей.
Когда пришел Вал, он вручил всем по колпаку, предварительно подготовив и для детей, и для Кати со Стасом. Я понимала, почему Вал всё это делал. Он хотел вдохнуть жизнь. Хотел вытянуть брата на поверхность, показать, что нет ничего постыдного или унизительного в том, чтобы просто дурачиться. Но, боюсь, уже было слишком поздно что-то менять, и Вал сам это прекрасно понимал.
Борис сидел на диване и пил кофе. Колпак чуть съехал набок, делая Бабая каким-то непривычно забавным. Но несмотря на всё это и стремительные успехи в делах, неподвижная железная энергетика всё равно никуда не исчезла. Она была частью Бориса.
— А где звезда? — я быстро осмотрелась по сторонам.
— Вот она, — Вал подал мне коробку.
Я взяла украшение, придвинула поближе к ёлке табурет и взобралась на него. Ёлка оказалась непривычно высокой. У нас дома она всегда была небольшой, но зато широкой. Пытаясь водрузить звезду на самую верхушку, я чуть не упала, но Вал вовремя меня поддержал, схватив за талию.
— Порядок? — спросил он.
— Полный, — я спустилась с табурета и посмотрела на Бабая.
Он внимательно наблюдал за нами, будто что-то определял для себя и делал какие-то выводы. Ни осуждения, ни недовольства я в глазах Бориса не обнаружила. Он не возражал тому, что украшение ёлки мы с Валом взяли на себя. Ничего не имел против и нашего контакта.
Я была абсолютно уверена в себе и нарочно никаких поводов для ревности давать не собиралась. Вал просто был близок мне по духу. С ним легко и понятно. Он не запутанный лабиринт, в котором можно запросто потеряться.
Да и Борис очевидно не из тех мужчин, которые склоны к ревности. Наши отношения были нетипичными, и я не уверена, что в них есть место для чувства ревности. Но я впервые задумалась
