с чаем на стол. – Да ты садись! – нисколько не злясь, предложил он подчинённому. – Как там, у Гёте: в ногах правды нет, но правды нет и выше. А? Хорошо сказано! – Репин отодвинул стул и сел за приставной стол для совещаний.
– Да-да, так точно, – пробормотал Васнецов, садясь напротив начальника.
– Вот ты скажи мне, Михаил Викторович, – словно к давнему фронтовому товарищу, обратился к собеседнику Репин. – Если ты, конечно, не дурак…
Ефим Ильич пристально посмотрел на Васнецова. В ответном взгляде следователя читалась явная обида.
– А ты ведь не дурак! – с каким-то категоричным разочарованием сделал вывод генерал. – Совсем не дурак. Мышление у тебя широкое, стратегическое… Инициативу, если надо, проявить можешь… С той же Нечетовой вот так придумал! – Репин поставил на стол кулак с поднятым большим пальцем. – Только вот широта со стратегией тебе, брат, – Ефим Ильич цокнул языком. – Иногда медвежью услугу оказывают.
Васенцов с вопросительным недоумением взглянул на генерала. Генерал же, оглядев свой кабинет, будто прикидывая необходимость в нём ремонта, продолжил:
– Ну, вот скажи ты, Михаил Викторович, на кой нам, по большому счёту, твой Алик Лунц?
– Алик Лунц – главный подозреваемый в деле о хищении «Портрета купчихи Нечетовой», – выпрямив спину, отчеканил Васнецов.
– А в нашем деле главное, – генерал встал и решительно отодвинул стул. – Найти портрет! Вернуть государству художественную реликвию! Нашли портрет – грудь в крестах! – Репин хлопнул себя ладонью по прокурорскому мундиру. – Не нашли… – он ударил себя по задней части брюк. – Жопа в кустах! И представь мы хоть сотню подозреваемых – без портрета они ничего не стоят! Кстати, портрет готов?
– Готов, – проговорил следователь, чувствуя, как учащается его пульс.
– Вот и отлично! – Ефим Ильич направился к стакану с чаем. – Возьмёшь картину, приедешь в гараж этих маршруток накануне соревнований, чтоб там уже никого не было… – Репин сделал глоток. – И спрячешь портрет в автомобиле Шумандера.
– Сам? – почти с испугом пролепетал Васнецов.
– А кто лучше тебя это сделает? – удивлённо взглянул на него Репин. – Как говорится, сказал «А» – скажи и «Ха»!
– Ефим Ильич! – лоб Михаила Викторовича покрылся нездоровой испариной. – Но если я засвечусь…
– А ты не засвечивайся! – генерал почти ударил подстаканником по столу. – Ты следователь по особо важным делам и обязан, если того требуют интересы следствия, не дышать и не пукать!
– Подождите, товарищ генерал, – заёрзал на стуле Васнецов. – Но ведь изначально мы планировали, что Алик Лунц, появившись в гараже, должен попасться на глаза максимальному количеству людей. И эти свидетели потом вспомнят именно его, да ещё со свёртком, похожим на полотно картины.
– А теперь они вспомнят тебя! – генерал, запрокинув голову, раскатисто захохотал.
– Я серьёзно, товарищ генерал, – не разделил его восторга следователь. – Провалим дело…
– И я серьёзно, – оборвал смех Репин. – Если ты сам подозреваемого упустил, то сам это упущение восполнить и должен. Собой, другим человеком – но должен!
– Разрешите высказать соображения… – Васнецов неожиданно встал.
– Да соображай сидя! – не глядя на него, махнул рукой Репин. – Или стул на твой орган мысли давит?
– Никак нет, – медленно сел Михаил Викторович. – Среди подчинённых Алика Лунца, – осторожно заговорил он. – Есть некий Михаил Шахов, журналист, ведущий новостей «Радио Фокс». Этот Шахов будет находиться рядом с Михаэлем Шумандером, в его маршрутке и вести оттуда прямой репортаж, – следователь сделал паузу. – Считаю целесообразным за отсутствием Алика Лунца сделать главным подозреваемым Михаила Шахова, – Васнецов выжидательно посмотрел на своего босса.
– Ну, уж так сразу и главным! – недовольно забурчал генерал. – Главный у нас – Алик Лунц – бывший сотрудник музея, коллекционер, убийца. Лунц – это фигура! – казалось, Репин гордится шеф-редактором. – А кто этот Шахов? Да и нужен ли он нам, вообще? Этого Шахова хоть раз в милицию-то забирали?
– Забирали, – утвердительно кивнул Васнецов.
– Вот как! – информация стала для Ефима Ильича полной неожиданностью.
– В качестве свидетеля.
– Тьфу ты! – сухо плюнул Репин. – А я, было подумал, что он тоже антиквариатом спекулирует.
– Михаил Шахов, – со значением в голосе сообщил Васнецов, – контактирует с разыскиваемым в настоящий момент бандитом по кличке Ферзь.
– Ты специалист по уличной гопоте или по особо важным делам? – генерал дивился тупости подчинённого. – На кой чёрт нам Ферзь? На кой чёрт нам твой Шахов?
– А на кой чёрт, товарищ генерал, нам международный скандал? – учтиво гнул свою линию Васнецов. – Вы же сами приказали: никаких иностранцев. Кого мы предъявим в качестве обвиняемого толпе журналистов? Лунца нет, против кандидатуры Шахова Вы решительно возражаете… Остаётся только Шумандер.
– Шумандер? – Репин чуть не вздрогнул. – Нет, Шумандера не надо! Там же такие адвокаты, дипломаты… Они же нас в порошок сотрут и по ветру развеют. Нет, пусть Шумандер остаётся не при делах.
– И я думаю, товарищ генерал, что нам необходим обвиняемый, которого мы сможем взять с поличным и предъявить присутствующей на мероприятии прессе, – Васнецов иезуитски улыбнулся. – Кстати, Шахов работает вместе с Лунцем. Его друг, можно сказать.
– Друг – обосрался вдруг! – злобно скаламбурил Ефим Ильич.
– Вот-вот! – продавливал свою идею Васнецов. – Скажи мне, кто твой друг…
– И я скажу тебе, – оборвал его Репин, – что ты опять версию за уши притягиваешь! Лунца и двумя Шаховыми не заменить!
– Попробуем заменить одним.
– Заменяй, – холодно прищурился Репин, закладывая руки за спину. – Заменяй, Михаил Викторович. Только одно помни. Если твоя замена не пройдёт… – он размеренными шагами приблизился к переставшему улыбаться подчинённому. – Я заменю… – скулы Ефима Ильича задвигались. – Я заткну все дырки операции «Находка» тобой. И ты из ферзя-важняка превратишься в маленькую пешку в далёком городе Мухосранске. Подумай об этом, полковник Васнецов. Пока полковник.
«Уже подумал», – молча выдержал взгляд начальника следователь.
***
Заплаканная, опустошённая, убитая горем, Аннушка Килькина безвольно сидела в машине рядом с Семёном Борисовичем Штатским. Её рыжая голова покоилась на плече следователя.
Семён Борисович примчался в кафе, где отдыхали Шахов и Шульц, сразу после звонка одного из своих агентов, наблюдавших за журналистом. Такая удача Штатскому не могла привидеться и в самом радужном сне! Наконец-то, опасный организатор массовых беспорядков будет разоблачён! Да-да, именно организатор массовых беспорядков. После столь тяжёлой работы по поиску бандита-невидимки Штатский намеревался инкриминировать Шахову-Ферзю не злостное хулиганство, а политический террор. Ну, не простой же хулиган водил за нос одного из опытнейших сыщиков города! И почему Штатский сразу не догадался сопоставить фотографии Шахова и Ферзя, почему не поручил эту, в общем-то, несложную работу экспертам? А Мишенька Шахов – молодец: такого немощного, больного из себя строил, и не курит он, и только кипячёную водичку пьёт, и невинной жертвой преступлений всё время оказывается… Артист! Настоящий артист! Но теперь
