выглядел еще более незрелым. Его щеки слегка покраснели, когда в круглых орехово-карих глазах отразились два его юных ученика. Взяв его за руку, почтенный глава сказал:
— Господин бессмертный, у моих детей разный темперамент, поэтому и подход к их обучению должен быть индивидуальным. Я прошу вас проявить снисхождение и вести обучение сообразно способностям каждого.
Ло Фэнхуа держал в руке мандарин. Похоже, он очень старался выглядеть строго и достойно, как и подобает учителю, но мандарин, который он непрерывно вертел в руке, выдавал его неопытность и стеснение.
Смышленый чертенок Наньгун Лю немедленно подошел к нему и пропел своим сладким голосом:
— Отец-наставник Ло! Отец-наставник Ло!
Лицо Ло Фэнхуа сразу же покраснело еще сильнее, и даже кончики его ушей налились кровью. Он смущенно отмахнулся:
— Я… не надо, ни к чему все эти церемонии, я ведь правда начинающий учитель и много чего не знаю… так что впредь прошу двух юных господ не стесняться помогать мне советом и я…
Это его «и я» так и зависло в воздухе. Видимо, этот человек в самом деле не знал, что еще он должен сказать. Сюй Шуанлинь до сих пор отчетливо помнил тот пронизанный солнечным светом день в Линьи и этого «отца-наставника», больше похожего на «милого младшего братишку», стоящего на фоне ясного неба под увешанным мандаринами зеленым деревом.
Его уши оказались такими тонкими, что, когда подсвечивались со спины солнцем, можно было разглядеть голубые вены под похожей на солнечно-мандариновый жемчуг нежной кожей.
И тогда Сюй Шуанлинь впервые заговорил с Ло Фэнхуа:
— Господин Ло, вам ведь только в этом году двадцать лет исполнилось?
В этой фразе звучала неприкрытая насмешка, которую расслышал даже стоявший неподалеку отец, но только не Ло Фэнхуа. Вопреки ожиданиям, он широко улыбнулся и искренне ответил:
— Не совсем. В этом году мне исполнилось семнадцать.
— …
Сюй Шуанлинь пошевелил губами, словно собираясь еще что-то произнести, но, в конце концов, так ничего не сказав, просто махнул рукой и попытался уйти.
Отец догнал его и, отведя за угол библиотеки, строго спросил:
— Сюй-эр, разве можно смотреть только на возраст, не принимая в расчет умения и навыки человека?
— Он всего лишь немного старше нас.
— В прошлый раз, когда я пригласил господина Вана, ты сказал, что он слишком стар!
— А разве он не был старым? — разозленный Сюй Шуанлинь закатил глаза. — Девяносто семь лет. Я думал, что он прямо у нас на глазах освободится от бренной оболочки и вознесется.
— Семнадцать не годится, девяносто семь тоже не подходит — что ты, в конце концов, хочешь?
— Отец, а ты что, не можешь найти парочку людей где-то посередине этой восьмидесятилетней разницы? — с ленцой спросил Сюй Шуанлинь.
— …
Хотя старый глава рассердился, слова малолетнего сына его немного смутили. Стиснув зубы, он, наконец, процедил:
— Пусть он и не самый лучший, но его познания очень обширны, а боевые навыки и магические способности соответствуют самым высоким стандартам. В общем, умерь гонор, почтенный, и скромно следуй его учению. Если через год ты все еще будешь недоволен, мы снова сделаем замену!
Когда после долгих уговоров, они наконец вышли из-за угла, Сюй Шуанлинь обнаружил, что, вопреки ожиданиям, Наньгун Лю уже поладил с Ло Фэнхуа и очень оживленно беседует с ним о чем-то. Если судить по выражению лица его старшего брата, казалось, что с наставником Ло он знаком как минимум лет десять.
С другой стороны, удивляться тут было нечему — в конце концов, Наньгун Лю умел, когда надо, снискать расположение любого, так что после пары минут общения у человека возникало такое чувство, будто они знакомы сто лет.
Впрочем, Ло Фэнхуа держался все так же настороженно и скромно. Когда, подняв взгляд, он увидел приближающегося Сюй Шуанлиня, его нервозность стала еще более очевидной.
Он посмотрел на нетерпимое лицо Сюй Шуанлиня, которого буквально подтащил к нему его отец и, поколебавшись немного, по-детски неуклюже, совсем как малыш, пытающийся снискать расположение этого своенравного строптивого ученика…
Вручил Сюй Шуанлиню тот самый многострадальный мандарин, который так долго вертел в руках.
Сюй Шуанлинь: — …
— Очень сладкий, попробуй.
Этот семнадцатилетний наставник выглядел таким беспомощным, смущенным и даже немного жалким.
Сюй Шуанлинь заметил аккуратную заплатку на верхнем уголке его одежды.
Он что, такой бедный?
Неудивительно, что после того как такой человек смог получить должность наставника при наследниках ордена Жуфэн, он так волнуется и горит желанием ему угодить.
— Я не люблю мандарины, — сказал Сюй Шуанлинь. — И раз уж отец-наставник Ло хочет остаться здесь, то это первое, что ему стоит запомнить.
— Сюй-эр!
Старый глава приготовился отчитать его, но Ло Фэнхуа, замахав руками, тут же забрал обратно мандарин:
— Ничего страшного, пустяки, — сказал он. — Уважаемый глава, не обращайте внимания.
— Увы, мой сын очень груб, не знает, как важно выказывать уважение учителю и ценить его наставления. Господин, от его имени прошу прощения за нанесенную вам обиду.
— Ничего, все в порядке, — лицо Ло Фэнхуа растянулось в улыбке, и он снова посмотрел на Сюй Шуанлиня. Выражение его глаз было все таким же мягким и дружелюбным, но еще и немного настороженным. — На самом деле, не имеет значения поклонитесь вы мне как учителю или нет. У меня есть определенные знания, которые могут вам пригодиться. Раз вы просто перенимаете их у меня, вовсе не обязательно называть меня отцом-наставником.
Старый глава поспешил возразить:
— Но как можно допустить, чтобы…
— Славное имя и репутация — все абстрактно, – щеки Ло Фэнхуа стали пунцово-красными. Чувствуя некоторую неловкость, он нервно взъерошил свои волосы. — На самом деле, мне тоже кажется, что я еще слишком молод... — повернув голову, он обратился к Сюй Шуанлиню, — если молодой господин не против, с этого момента можешь называть меня по имени.
Сюй Шуанлинь какое-то время молча смотрел на него, а потом вдруг расхохотался в голос. Ло Фэнхуа, этот бедный, но честный человек, оказался совсем сбит с толку. Однако, справившись с неловкостью, он оправил платье, и со всей серьезностью, сложив руки в малом поклоне, вежливо приветствовал его как равного.
Благоухающее мандариновое дерево отбрасывало тени на их лица.
Когда Ло Фэнхуа поднял голову, Сюй Шуанлинь улыбался. Несмотря на насмешливо приподнятые брови и изогнутые в полной высокомерия злой усмешке уголки рта, тогда младший Наньгун был еще совсем мал,
