под деревом и, закрыв глаза, перебирал струны кунхоу.
Сейчас Ло Фэнхуа выглядел всего лишь туманной иллюзией, подобной зыбкому отражению луны в водной глади, и только крупица вызволенного из глубин Ада духовного ядра с вновь возродившимся зародышем души была настоящей, и именно ее свечение формировало это полупрозрачное тело.
— Три-четыре лепестка упали в пруд, один-два струнных аккорда с берега звучат…
Мягкий тихий мужской голос человека, равнодушного к хвале и славе этого мира[226.7], раздался прямо из середины духовного ядра.
Под цветущим деревом отрешенный от мирского Ло Фэнхуа бездумно напевал эту песню древнего царства Шу.
— Юношеские годы — лучшее время в твоей жизни, копыта резвых коней увидят цветы на краю света…
Неожиданно к иллюзорному голосу присоединился другой. Хриплый и сдавленный от подступивших к горлу слез, похожий на звучание дырявого гонга и скрип ржавого железа, голос Сюй Шуанлиня настойчиво вплетался в пение Ло Фэнхуа. Казалось, в этот момент на белом свете остались только эти двое и их песня.
— А это точно демоническая душа трупа? — Сюэ Чжэнъюн застыл в изумлении. — Черт возьми, что за дела тут творятся?
Очевидно, что не у него одного появились сомнения. Даже Цзян Си наморщил лоб и поджал губы, но больше не произнес ни слова. Казалось, в глазах его появилась тень сомнения.
В потоке золотого света Ло Фэнхуа начал медленно обретать форму. Его брови, глаза, нос и губы становились все более материальными. И тут в безмятежное течение песни ворвался крик Хуа Биньаня:
— Скорее! Демонический дух трупа вот-вот обретет форму!
Ши Мэй, который все это время вел себя очень сдержанно, скорее всего, понимая, что его слова не имеют тут никакого веса, и потому к нему вряд ли прислушаются, в этот момент повернул голову к Хуа Биньаню и громко возразил:
— Слова старшего уважаемого мастера ошибочны, это не демонический дух трупа! Это…
Это техника Возрождения.
В своем сердце Мо Жань уже понял это.
Ши Мэй не ошибся, это не техника Души трупа — это техника Возрождения!
Но кому люди охотнее поверят — никому неизвестному заклинателю средней руки или прославленному мастеру самого большого ордена целителей? После того как Хуа Биньань сказал, что демонический дух трупа вот-вот сформируется, сколько бы Ши Мэй ни возражал, большинство из них думало лишь о том, чтобы сохранить свои жизни. Тут же мелькнула темно-синяя тень, и прежде чем Сюй Шуанлинь успел среагировать, кинжал безжалостно вонзился в наполненный до краев духовной силой магический барьер. Тень тут же отскочила в сторону.
— Нет!!!
Хватило одного удара, чтобы расколоть хрупкое духовное ядро Ло Фэнхуа. Окружавшее его золотое сияние замерцало, а затем рассеялось и исчезло без следа.
— Нет! Не надо! Учитель! Учитель!
Внезапно Сюй Шуанлинь с трудом поднялся на ноги и с яростным ревом нанес расколовшему ядро человеку такой сокрушительный удар, что тот подлетел на полметра в воздух. Исполнивший в критический момент указание Хуа Биньаня заклинатель ордена Гуюэе, упав на каменную платформу, выплюнул полный рот крови. Но Сюй Шуанлинь не собирался останавливаться и раз за разом наносил все более свирепые удары. Пусть сейчас его силы были уже на исходе, атакованный им человек был не в силах защититься от его яростной атаки. Свернувшись калачиком на земле, он мог лишь жалко стонать под обрушившимся на него градом ударов. Вскоре его дыхание замерло.
Но было уже поздно.
Смерть этого заклинателя уже ничего не могла изменить.
Сюй Шуанлинь, отдавший все силы на то, чтобы взломать Последний уровень Ада и вызволить оттуда духовное ядро Ло Фэнхуа, подполз ближе к воплощению своего учителя, пытаясь ухватиться за подол его одежды. Но почти собравшаяся фигура человека начала растворяться, так что ткань платья Ло Фэнхуа в его руке была подобна утекающему между пальцами песку и пытаться удержать ее было все равно что нести воду в плетеной корзине.
— Учитель… Учитель!..
Сначала он громко звал его.
А затем в глазах его заискрился дрожащий огонь дикого и необузданного безумия.
— Ло Фэнхуа! Ло Фэнхуа!
Бесполезно.
Неважно, сколько он кричал и как называл его...
Призрак Ло Фэнхуа стремительно рассеивался и, в конце концов, превратился в тысячи сияющих капель, унесенных порывом ветра…
Ничего не осталось.
В оцепенении Сюй Шуанлинь стоял на коленях на том самом месте. Все его тело, казалось, окоченело и превратилось в камень.
Он не шевелился.
Не плакал.
И больше не звал.
Тусклый и бесцветный погасший кусочек треснувшего духовного ядра упал на продуваемую всеми ветрами холодную Платформу Призыва Души.
Изначально формировавший возрожденное тело Ло Фэнхуа духовный поток магического круга разлетелся, словно пух от сережек ивы, и теперь кружился, парил, качался и тонул на волнах ветра.
Когда все исчезло и растаяло без следа, лишь Сюй Шуанлинь остался стоять на коленях посреди пепелища своих грез.
Спустя долгое время, словно насмехаясь над собой, он пробормотал:
— Три-четыре лепестка упали в пруд, один-два струнных аккорда с берега звучат. Юношеские годы — лучшее время в твоей жизни, копыта резвых коней увидят цветы на краю света?
Какая красивая песня.
В детстве он часто слушал, как ее напевает Ло Фэнхуа.
Перед его глазами с белыми пушинками пронеслись годы. Среди летящих по ветру золотых сережек ивы он увидел ту сцену из детства, когда встретил своего учителя…
В то время он и его старший брат были совсем юными, и отец привел их в библиотеку Духовной школы Жуфэн. Наступила осенняя пора. Возле библиотеки росло лишь одно старое мандариновое дерево с зелеными листьями и увесистыми оранжевыми плодами. Под деревом беседовали двое мужчин. Внешность одного из них была весьма невзрачной и блеклой — встреть такого в толпе и лица не запомнишь.
Второй выглядел, как человек благородный и доблестный, с гордой осанкой и прекрасными манерами.
Отец подвел их к ним и сказал:
— Быстро, поприветствуйте своего отца-наставника.
Его старший брат тут же поклонился мужчине с незаурядной внешностью и сказал:
— Ученик Наньгун Лю приветствует учителя.
Незнакомец отмахнулся:
— Я просто пришел спросить совета у наставника Ло. Юные господа, вы обознались, я не ваш учитель.
Отец тоже рассмеялся и, схватив обоих сыновей за ворот, развернул лицом к ничем не примечательному мужчине:
— Это ваш учитель почтенный Ло Фэнхуа[226.8].
В тот момент он, наконец, поднял голову и натолкнулся взглядом на застенчивую улыбку Ло Фэнхуа. В то время Ло Фэнхуа и сам был еще очень молод, а когда волновался,
