— Знаешь, то бело платье, я сшила специально для тебя за одну ночь, прямо после Видения. Я так хотела быть для тебя красивой… — ее голос сорвался, ручейки слез на ее щеках превратились в реки, — я знала, что не смогу сравниться с… с теми женщинами, к которым ты привык, но мне так хотелось, чтобы ты полюбил меня. Фредрик ловил каждое слово, его сердце щемило от грусти и печали. То были их чувства. Одни на двоих.
— В то время мне было так одиноко… Я жила в Глориании совсем одна в маленькой лачуге и по ночам мечтала о семье. — она хлюпнула носом. — Мое первое Видение о тебе застало меня в поле. Я увидела, как иду к тебе навстречу в красивом белом платье в день нашей свадьбы. Меня тогда пронзило чистым светом любви, на душе стало так тепло и приятно… И это гнетущее чувство одиночества исчезло. — Олив перевернулась на спину и уставилась в высокий потолок, — Наверное, я сшила то платье, потому что на подсознательном уровне, мне хотелось приблизиться к Видению в поле, быстрее стать счастливой. Но у меня не было ткани и денег на них, и для шитья я использовала занавески. Олив грустно усмехнулась.
Больше всего Фредрика тревожило это чувство одиночества из рассказа Олив, которое он остро почувствовал, когда нашел ее, лежащую в библиотеке. Своими словами он заставил женщину, которую полюбил всем сердцем, почувствовать снова себя одинокой и нежеланной. Его грудь разрывало от чувства вины. Все его естество было затоплено любовью к ней. Но он в очередной раз оттолкнул ее, указав на ее происхождение.
— Я нашел твой дом. — грустно произнес Фредрик.
— Что? — Олив не поняла о чем он говорит.
— Через пару дней после бала я нашел твой дом. Фредрик никогда не забудет маленькую хибару на окраине деревни, в широком поле. Дом состоял из одной комнаты и передней. Внутри все было аккуратно убрано. Кровать застелена, вся посуда перемыта. «Все было оставлено так, словно живущий там больше не собирался туда возвращаться», — подумал Фредрик.
— Именно так и было. Я не собиралась туда возвращаться. Я думала, что останусь с тобой.
Сердце Фредрика колотилось в груди и отдавало эхом боли и печали. А еще невыносимее было то, что он стал причиной таких переживаний своей пары.
— Фредрик, я знаю тебе было больно слышать то, что я говорю, и ты просто ушел в отрицание, но если бы я после побега из Глориании позволяла своим эмоциям брать надо мной верх, то я бы не выжила и погибла бы уже через пару месяцев. Фредрика окутало страхом. Сейчас будто подтвердилась самые его страшные опасения по поводу жизни Олив без него. Но ее слова засели в его мозгу. Может, он и правда поддался эмоциям и отрицает правду? Что если его мать стоит за всем этим? У него не было сил думать об этом сейчас. В данный момент его приоритетом была Олив.
— Олив, сегодня я узнал, что человек, которому я доверял больше всего на свете предал меня и, кажется, сошел с ума. Я видел как ты лежала на полу и корчилась от боли и испытал леденящее чувство страха, а потом еще появляется эта теория о моей матери. Мне снесло крышу. Мой фундамент трескается, и сегодня мне впервые показалось, что я падаю и не успеваю находить новую опору. Олив села на диване и слезла на пол, умостившись рядом с Фредриком. Тепло их тел стало проникать в их сердца.
— Я понимаю и очень сочувствую тебе, — ее голос звучал мягко. — Я хотела бы стать для тебя той самой опорой, но не знаю позволишь ли ты мне это. — Грустно сказала она.
Фредрик повернулся к ней всем корпусом.
— Родная, ты уже моя опора, моя отрада. Я люблю тебя всем сердцем. Я полюбил тебя не потому, что ты мне предназначена каким-то проведением, а за силу твоего характера, за твой ум, темперамент, сострадание, умение дружить и любить. Я люблю тебя, даже тогда, когда ты заноза в заднице и поливаешь меня холодным ливнем. Потому, я искренне прошу тебя простить меня. Я ненавижу себя за то, что ты страдаешь из-за меня. Сегодня я облажался по-крупному. Но, любимая, это произойдет еще не раз, потому тебе надо побыстрее начать практиковаться в прощении меня. Прости меня, Олив. Я правда сожалею.
Она пристально посмотрела ему в глаза и серьезным тоном произнесла:
— Хорошо. Я прощаю тебя, Фредрик. Но тебе больше не стоит так со мной разговаривать.
Фредрик застонал и промолвил:
— Я пожалел о том, что сказал в ту самую минуту, как слова слетели с моих губ. Но ты даже не дала мне возможности извиниться.
— Я знаю.
— Олив, ты же понимаешь, что не можешь при каждый ссоре открывать порталы и прыгать в них, как в кроличью нору. Отношения так не работают.
— Я знаю. Олив потерла глаза и проговорила:
— Наверное, это привычка выработанная за века, если становилось совсем худо, я сбегала в портал. Так я выживала. Фредрик сглотнул. Сколько его любимая вынесла за время их разлуки? Ему захотелось стереть грусть и печаль с ее лица поцелуями. Но он помнил, что должен быть терпеливым и мудрым партнером.
Фредрик взял Олив за руку и переплел их пальцы. Он поцеловал Олив в руку и произнес:
— Когда я думаю, о том, как тебе было одиноко, и что ты могла быть в опасности, все это время по моей вине, я начинаю сходить с ума. Я не могу исправить прошлого, Олив, там я наделал много ошибок. Но я могу стать для тебя опорой в настоящем. Я буду очень стараться, любимая.
— Тогда мы станем опорой друг для друга, — сказала она. С Фредрика как будто тяжелый груз упал. Он нежно расцеловал ее лицо и обнял. Они сидели обнявшись возле дивана. Огонь из камина согревал их Души и уносил тревоги прочь. Фредрик пересадил Олив к себе на колени и сидел так, покачивая ее в своих руках. Ему хотелось дать ей успокоение, быть для нее прибежищем и защитником.
— В том платье ты была самой красивой женщиной из всех, которых я когда-либо видел.
Олив хмыкнула уткнувшись ему в шею.
— Нет, серьезно, — он продолжал ее покачивать, — твоя чистота и невинность создавали вокруг тебя сияние. Даже тогда сквозь свой мрак я видел тебя Богиней. Особенно, когда ты применила магию ветра. Знаешь ли ты, что в те моменты, когда ты особенно волнуешься, твои волосы начинают подниматься в воздух? Это потрясающее зрелище. — Фредрик поцеловал Олив в щеку, — Ты всегда для меня красива и желанна. И неважно из чего сшито твое платье, ты всегда прекрасна.
Олив растрогало признание Фредрика. Она почувствовала, что сейчас самое время сказать важные слова. Она посмотрела ему в глаза и произнесла:
— Я люблю тебя, Фре Фре. Всем сердцем.
— Наконец-то! — Фредрик радостно воскликнул. — А то уже прошло пару часов, наверное, с тех пор, как я признался тебе в любви. Олив тихо засмеялась.
— Ты делаешь меня счастливой, здоровяк. — сказала она нежно. От этих слов сердце Фредрика наполнилось радостью и светом.
— И я обещаю, что больше не буду в разгар ссор скрываться в порталах. А, если и сделаю это, то ты непременно сможешь найти меня в нашей библиотеке.
