Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
выбраться. Вы своими руками подписали сотням смертный приговор. Почему вы это сделали?
– Я хотел законсервировать ситуацию и спасти людей в городе. Мы не понимали, с чем столкнулись. Как туда добрался вирус? Это же был конец рабочего дня, все должны были уже скоро по домам разъехаться.
– Один из ваших людей, которых приставили охранять ■■■■■■■■■■■, зачем-то вернулся туда после работы, будучи инфицированным. Рабочая версия: что-то забыл или хотел кого-то встретить. Поел там, поделился шоколадкой, сигареткой. Поцеловал и полапал секретаршу. Почихал вокруг. А теперь у нас энергетический кризис.
– Все случилось так быстро. Мне начали звонить, сказали, что один с катушек слетел, второй, третий, я понял, что это тенденция, и велел все заблокировать на въезд и выезд. Потом связь пропала.
– А жилой район для сотрудников? Какого идиота вы поставили туда руководить операцией? Там дошло до голодного бунта, во время которого все друг друга перестреляли. Ваши охранники не могли простейшие вещи сделать: обеспечить нормальное информирование и доставку продуктов из гастронома в соседнем здании. Число жертв могло быть в разы меньше, вы понимаете это? Будь моя воля, я бы вас прямо сейчас расстрелял. Из-за вас и ваших подчиненных погибло полгорода.
– Я отправил туда замглавы нашей СБ защищать людей. Потом связь с ними тоже прервалась. Как и со всеми. Я не знаю, что там происходило, и не берусь оценить действия сотрудников.
– Как все гладко: там не несете ответственности, тут не беретесь оценивать! Суд решать будет! А еще шикарный дом у вас. Свой пилот наготове, прислуги полный дом. Сколько, говорите, человек у вас работало?
– Я не говорил.
– Сколько, я спросил!
(Считает на пальцах.)
– Ну, с охраной человек пятнадцать.
– Пятнадцать. И вы улетели один, никого не забрав. Пилот предлагал, но вы отказались. Как это объясните? Знаете, что они тоже мертвы, почти все?
– …
– Да, мертвы. Пара человек поехала в город посмотреть, что происходит. Одного укусили. Они вернулись назад в особняк. Вы могли забрать еще четырех человек с собой минимум! Шесть, если потесниться. Но решили холопов не брать, да?
– Я боялся распространения инфекции.
– Лживая мразь. А себя ты не боялся? Оставался бы в городе. Что-то еще можешь мне рассказать о событиях в городе 20–22 декабря?
– … (Долгое молчание.)
– Уведите его.
* * *
Кира выпрыгнула на тротуар за секунду до столкновения и больно ударилась головой об антипарковочный столбик. В глазах потемнело. Она застонала и попыталась встать. Внезапно ее что-то начало тащить наверх, она стала отбиваться и колотить ногами наугад. Она остановилась, только когда услышала сдавленный голос Семеныча:
– Пощади!
Джип прошел через стену краснополярского аэропорта, как нож сквозь масло, проехал еще метров тридцать, снося все на своем пути, и врезался в магазин с сувенирами, обрушив его стены на свою крышу. Никаких взрывов, как в голливудских боевиках, – с машинами на росении такого не бывает. Мужчина и девушка отряхнулись и побрели к аэропорту, чтобы не замерзнуть до смерти, – другого выбора уже не оставалось. Монстр исчез. Твари, сожравшие их спутников по прилете, то ли ушли, то ли где-то прятались от света ярких задних фар джипа, освещавших теперь зону вылета.
Кира так и не узнала, что случилось с Пашей. Ни тогда, ни позже. Сначала он исчез, как и жукообразное чудовище. А потом стало и вовсе не до него.
Вместе с Иваном они спрятались в одном из гейтов аэропорта, выходящем окнами на взлетно-посадочную полосу. Забаррикадировали двери, устроились за перевернутыми скамейками, чтобы их не было видно со стороны стеклянных стен зоны дьюти-фри, и стали ждать.
Ждали долго. Той ночью за ними никто не прилетел. Они поспали немного, дежурили по очереди, со страхом прислушиваясь к любым звукам в коридорах пустого аэропорта. Утром тоже никто не появился. Позавтракали шоколадками и кофе из автоматов и продолжили ждать. Кира не находила себе места:
– А вдруг они не добрались? Вдруг с Ильей что-то случилось? – спрашивала она взволнованно.
– Обязательно добрались. Скоро за нами прилетят, вот увидишь. – Иван не терял оптимизма, гладил ее по голове.
– Он уже точно не приедет! – плакала она. – Он погиб, как и Паша!
– Мы не знаем, что случилось с Пашей. Может быть, он решил вернуться и переждать в городе, подальше от этого монстра, – успокаивал ее Иван.
Когда опять стемнело, и Кира уже думала, что останется в Краснополярске навсегда, из тоскливого ожидания и неведения их вывели мощный шум турбин и визг тормозов садящегося самолета. Из окна они наблюдали, как на заледенелый бетон из зеленого транспортника начинают выгружаться солдаты и техника.
– Вот и все, доча, наши здесь, – с облегчением сказал шахтер.
Она улыбнулась и крепко обняла его.
Это был последний раз, когда Кира видела Семеныча.
Военные разлучили их и поместили на карантин. В районе аэропорта был быстро развернут лагерь для выживших. Позже Кира увидела и других жителей города, переживших два дня и две ночи ужаса. Несколько дней Герман пролежала в изолированной палате: у нее брали анализы, пару раз допрашивали, врачи контактировали исключительно в защитных костюмах и не говорили, когда отпустят домой.
На допросах Кира пыталась выяснить, что случилось со Смирновым и Ильей, но военные молчали. Последний допрос вел уже какой-то новый следователь, явно не военный, не в форме; он вообще сильно отличался по стилю общения от предыдущих: сразу предложил ей кофе, чаю и ласково попросил рассказать о произошедшем еще раз.
От него Кира узнала, что Алексей все-таки дошел до базы и сообщил о происходящем, а сейчас лежит в реанимации, между жизнью и смертью. Местонахождение Ильи и Павла было неизвестно. Про Ивана следователь лишь сказал, что тот все еще на карантине.
На пятый день в лагере с нее взяли подписку о неразглашении и пообещали громадных проблем, если проболтается о произошедших в Краснополярске событиях. Спустя пару часов Киру отправили, с еще десятком выживших, военным бортом на Большую землю. Пара пересадок – и она будет в Москве, дома.
Прильнув к иллюминатору, девушка наблюдала, как внизу становятся совсем маленькими город, лагерь, аэропорт и остаются лишь бесконечные, укутанные снегом, леса и реки необъятной родины. Вскоре и они исчезли за облаками. При взлете несколько минут пассажиры находились в зоне серьезной турбулентности, самолет трясло из стороны в сторону и словно тянуло вниз, как будто Краснополярск не хотел отпускать.
От переживаний, потерь и стресса на душе у Киры осталась выжженная пустыня. Сколько раз она говорила подругам про эмоциональное выгорание? Теперь она знала, каково это на самом деле. Как после всего этого
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
