меня с ног до головы, затем отступил назад и молча пригласил меня в свои владения.
— Значит… ты не хочешь лишать меня девственности. — Мне было странно говорить об этом, потому что он сказал мне нечто до жути похожее. — Тогда чего же ты меня лишишь?
С задумчивым выражением лица, которое, казалось, граничило с болью, он прошептал:
— Давай начнем с твоей одежды.
Я задумалась… Я серьезно задумалась, когда он решил подвести черту. Он знал, как и я, что Рори не будет в восторге от того, что мы делали вместе. Не только я переступала черту и нарушала правила в угоду своим потребностям и желаниям, Фишер тоже так делал.
Я просто не знала, почему. Он мог иметь Энджи, или Тиган, или миллион других женщин, удовлетворяющих его сексуальные потребности.
Почему я?
Зачем стремиться к тому, чего, как известно, не завоевать… по собственной воле?
Столько мыслей пронеслось в моей голове, но они не помешали моим рукам расстегнуть замок на сарафане, выпутавшись из него, и бросить его на пол.
Это растерянное и болезненное выражение оставалось на лице Фишера до тех пор, пока он не встретил мой взгляд. Затем оно исчезло, и на его месте остался тот Фишер, которого я слишком хорошо знала.
Самоуверенный.
Стойкий.
Непринужденно грубый.
— Обувь.
Я выскользнула из туфель.
— Лифчик.
Протянув обе руки за спину, я расстегнула лифчик и позволила ему соскользнуть вниз по груди и рукам. Он сосредоточил внимание на моей обнаженной груди, на моих эрегированных сосках.
Когда лифчик упал на пол у моих ног, в кучу к сарафану, я потянулась к трусикам.
— Нет. — Он наклонил голову из стороны в сторону. — Оставь их. Повернись и медленно иди в мою спальню.
Я бы последовала за Фишером в пропасть. Знал ли он, что я готова ради него на все? Понимал ли он, что это значит?
Повернувшись, я притворилась уверенной и медленно пошла по коридору к его спальне.
— Стоп.
Я остановилась, потому что он сказал мне остановиться.
— Повернись.
Я повернулась, остановившись на пороге его спальни.
Фишер не спеша шел ко мне, медленно снимая футболку, оставаясь в одних шлепках и тренировочных шортах. Подойдя к двери, он прижал руки к деревянной раме.
— Положи свои руки ниже моих.
Понаблюдав за его руками несколько секунд, я прижала свои руки к раме.
— З-зачем?
— Затем. — Он опустился передо мной на колени. — Твои колени скоро захотят сдаться. — Скользя руками по задней поверхности моих ног, он придвинул мои бедра к своему лицу, остановившись ртом чуть выше пояса моих трусиков. — Можно я поцелую тебя здесь?
Я не могла говорить. Глотание и тяжелое дыхание превратились в постоянную работу. Фишер прижался ртом к моей коже и посмотрел на меня снизу-вверх.
Я кивнула.
Он поцеловал ниже.
— Здесь?
Я кивнула, сжимая дерево в предвкушении. Мои колени уже были слабыми.
Его губы опустились еще на дюйм или больше. Вот. Он был прямо там. Из-за ревущего звука крови в ушах — стука, который совпадал с моим постоянно учащающимся сердцебиением, трудно было расслышать что-либо еще.
— Здесь?
Я едва слышала его, но все равно кивнула.
Фишер нежно поцеловал меня через трусики. Затем его хватка на моих ногах усилилась, и он поцеловал меня чуть сильнее, втягивая часть тонкого хлопка в рот. Прикусывая его. И стягивая. Обнажая часть моей плоти.
Он снова страстно поцеловал меня. Сосал. Кусал. Облизывал.
Трусики уже почти ничего не прикрывали. Я боролась с доверчивыми мыслями, спотыкающимися в моей голове. Мысли о любви и счастливой судьбе. Некоторые мужчины осыпали женщин стихами и цветами. Возможно, оральный секс был способом Фишера выразить свою любовь. К сожалению, мои трусики, зажатые в его зубах — это не совсем то, что я могла бы сфотографировать и поделиться с друзьями в социальных сетях.
#реальныеОтношения
#мойПервыйРаз
#прощенноеВоскресенье
#лижиЕе
Мы все равно не собирались афишировать наши отношения, потому что они прекратят свое существование в ближайшее время.
— Я тебя, блядь, сожру, — сказал он как раз перед тем, как его рот накрыл мою голую плоть.
Как раз перед тем, как его язык раздвинул мои половые губы.
Перед тем, как он застонал.
Я была…
В ужасе от того, что его рот был на мне.
Я была в восторге, потому что мне было так хорошо. Слишком хорошо. Греховно хорошо.
В замешательстве, потому что это был не секс, но это был секс.
Конечно, взгляд, которым он на меня посмотрел, подпадал под угрозу Рори об удалении яичек. Думал ли он об этом? Хоть раз?
Вся кровь в моем теле прилила к тому месту, где находился его рот. И от этого невозможно было ни думать, ни дышать. И да, было очень трудно удержаться от падения на пол под моими трясущимися коленями.
— Фишер… — Я нашла в себе силы произнести одно слово, пока мое тело отклонялось в сторону, все мое правое предплечье упиралось в раму, а левая рука захватила большую горсть его волос, и мои колени подогнулись внутрь.
Это было неправильно! Я знала это. Но у меня не было ни душевных, ни эмоциональных сил, чтобы остановить это. Яркий пример того, почему поддаваться искушению — плохая идея. Существуют точки невозврата, и я миновала их в тот момент, когда он открыл свою входную дверь.
Фишер был неумолим и жаден. Он казался изголодавшимся. Потом он, казалось, стал… нетерпеливым, срывая мои трусики с ног. Я отпустила его волосы и потянулась за ними, как будто они были моей последней линией обороны, даже если в этот момент они ничего не прикрывали. Разве то, что я не сняла один предмет одежды, делает это менее неправильным?
Упс… Я даже не сняла трусики. Он случайно споткнулся, и его рот просто оказался там.
Руки Фишера развели мои ноги пошире, прежде чем он возобновил оральную трапезу и, вообще, довел меня до грани потери сознания или использования очень плохих слов.
— Это так неправильно… — пробормотала я.
В следующее мгновение он исчез. Точнее, его рот исчез.
Фишер стоял и усмехался, положив руки мне на бедра, чтобы направить меня назад, к его кровати, и целовал мою шею.
— Ты хочешь остановиться?
Ноги ударились о кровать, и я плюхнулась на попу.
— Мы можем остановиться прямо сейчас.
Опираясь на локти, я покачала головой.
— Я просто не хочу, чтобы это было неправильно.
— Ну… — Он скривил губы. — Извини. Я могу сделать это хорошо, но я не могу сделать это правильным в твоей голове.
— Я хочу… — Я прикусила губу, подыскивая нужные слова. —
