ваша. Поступайте, как знаете.
Двое старших взяли свои мечи, младший свой лук да стрелы. Отец в дорогу благословил, а мать возле младшенького залилась горючими слезами.
Да и нашим молодцам грустно было покидать дом, отца и матушку. Но вот скрылся за горой родной дом, и они зашагали весело. Идут, идут, подходят к постоялому двору. А постоялый двор принадлежал королю и тот наказал хозяину каждого путника даром кормить и поить. Зашли наши парни, наелись-напились досыта. И еще бодрей вперед зашагали.
Так и шли они, пока не добрались до непроходимой буковой чащобы, где и птичке-невеличке не пробраться. Вот уже вечер подходит, а лес все не кончается, еще дремучее становится. Делать нечего, придется заночевать. Собрали братья дров, чтоб на всю ночь хватило. И решили: кто будет костер стеречь, не смеет братьев будить, чтобы с ним ни случилось. А утром не должен о том ни словечком обмолвиться, не то голова с плеч долой. У кого же костер погаснет, тому не жить.
Ладно. Дров набрали, сложили, костер развели. Пламя до неба взвилось. Два младших спать легли и уснули. Старший присел к костру, меч рядом положил. То веточку подбросит, то вздремнет.
Слышит он вдруг — деревья трещат. Оглянулся, видит — трехголовый дракон среди деревьев продирается, пыхтит, прямо на него прет. Струхнул старший брат, чуть было братьев не окликнул. Да вовремя спохватился. «Не сносить мне головы, — думает, — коли закричу. Но если поддамся дракону, тогда все трое пропадем. Эх, была не была!» А дракон уже совсем рядом. Шипит, огнем плюется! Схватил добрый молодец свой меч и храбро эдак — рраз!! Слетела у дракона голова. Два-а! Слетела с плеч другая. И три-и! Слетела третья.
Схватил он бездыханное тело и уволок в сторону, в самую гущу. А языки повырывал и в мешок спрятал. Прибегает к костру, а тот уж совсем догорает. Но небо посветлело, заря занялась. Вздул старший огонь и разбудил братьев. Поднялись. Никто ни о чем не расспрашивает. Ни как спали, ни как караулил.
Пошли они дальше, а леса все не кончаются. Вечер застал их в чащобе, пострашнее давешней. Повторили, о чем давеча уговаривались, а когда костер вспыхнул до неба, двое спать легли. Средний сел к огню, меч рядом положил. То дровец подбросит, то с дремотой борется, но, чу, где-то лист зашелестел, где-то сова гукнула, спать не дают. И вдруг слышит — лес трещит. Обернулся, видит — шестиглавый дракон лесом ломится, пыхтит, на него лезет. Испугался средний брат, чуть было братьев не кликнул. Да вовремя одумался. Чего доброго голова с плеч слетит. «Поддамся дракону и вместе с братьями костьми ляжем. Нет! Не бывать этому!»
Дракон шипит, огнем плюется, но наш молодец смело хватает свой меч — рраз! Две головы дракону снимает. Еще рраз! Две другие с плеч летят. В третий раз махнул — последние две головы на земле валяются. Схватил он дракона и в самую гущину сволок, а языки в мешок спрятал. От костра один-единственный уголек тлеет, но на небе уже заря занимается. Раздул он огонь и братьев разбудил. Никто никому ни словечка о том, как ночь прошла.
Идут они дальше, а заколдованному лесу ни конца, ни края. Ночь застала их в таких глухих дебрях, что даже неба над головой не видать. Договор свой братья подтвердили еще строже и разложили костер. Когда языки пламени взвились аж до неба, двое старших спать легли. Младший к костру уселся, лук рядом положил. То веточку в костер подкинет, то вздремнет, но вдруг лес зашумит, сова закричит, не дают ему уснуть. Но тут по лесу страшный треск пошел! Глянул он и видит — прет на него дракон о двенадцати головах! Не стал наш молодец дожидаться, пока на него дракон навалится, схватил свой лук и — рраз, рраз! Стрелу за стрелой пустил, пока все головы дракону не посшибал. Оттащил тело в заросли, языки вырвал, в мешок убрал.
Да только, когда вернулся, в костре уже ни искорки! Переворошил весь пепел, но и тот остыл. «Ну, — думает, — братья проснутся, тут мне и конец придет! Пока спят, надо что-то делать!
Вскарабкался на вершину самого высокого дерева, во все стороны поглядел, нет ли где в этих глухих лесах огонька? Нигде ничего. Лишь в одной стороне что-то блеснуло, да и то очень далеко.
«Пускай далеко, — думает он. — Моя жизнь на волоске висит, придется тот огонек найти и сюда принести. Слез с дерева и пустился в ту сторону, где, по его разумению, можно огоньком разжиться.
Идет, а навстречу ему ночь.
— Ты кто такая? — спрашивает он.
— Я — ночь, — слышит в ответ.
— Долго ли ты продлишься?
— Да нет, скоро светать начнет.
— Хорошо бы ты подольше не кончалась, не то для меня вечная ночь наступит! Ступай за мной! — приказывает.
А ночь — наутек. Не поленился меньшой, скинул с плеча лук и пустил стрелу ей в ногу. Пришлось ночи плестись за ним следом. Хромает, едва ногу волочит. Тащилась, тащилась, вдруг как захнычет:
— Ой-еей, ой-еей!
— Ты что? — спрашивает он.
— Ой, день нам навстречу идет, он меня прогонит.
И правда. Между деревьев что-то забелелось. Прицелился наш стрелок, да так метко! И подстрелил день. Остановился день. Стрелок к нему:
— Добрый вечер!
А день в ответ:
— Ты что, бредишь? Не видишь, что ли, ведь я день?
— Верно! Стал бы день, не попадись мне в руки. А теперь вы оба — и ты и ночь со мной останетесь!
Привязал к дереву с одной стороны ночь, с другой — день, чтобы не помешали ему сделать задуманное. И пустился дальше впотьмах. Ведь тот огонек уже неподалеку был. И что бы вы думали? Видит меньшой брат — полыхает огромный костер, а вокруг него сидят двенадцать великанов. Они уже отужинали, и двенадцатый великан свой бокал допивает.
— Эх, ничего мне не оставили! — подумал наш стрелок. Натянул тетиву и выбил бокал у великана из-под самого носа, еще и кончик носа оцарапал.
Вскочили великаны на ноги. Откуда мол? Да кто таков? Ведь в тех лесах никогда ни один человек не появлялся. Наш молодец сам к костру выходит.
— Вот он я! Не меня ли ищете?
— Это ты бокал разбил?
— А кто же? Поглядите, вот мой лук!
— Ну, ежели ты такой меткий стрелок,
