залпом, взяла кусочек шоколадки.
— Молодец! — поддержала её Серёга, — для настроения! — он тоже выпил бокал шампанского, закусил шоколадкой. Прижал Юльку к себе и поцеловал нежно — нежно! Так нежно и так страстно, что у неё закружилась голова. И она, вдруг, почувствовала, что пустота заполнилась любовью к этому парню:
— Серёжа! — шептала она, тоненькими пальчиками перебирая его волосы на затылке. Она — глупая девчонка, окончательно решила, что: да сегодня это произойдёт! Потому что, во-первых: всё равно когда-нибудь это должно было произойти. А, почему не сейчас? Она хочет подарить ему — Серёже, свою первую ночь, потому что она любит его! А она всегда думала о том, что свою первую ночь подарит только любимому. И вот он сидит рядом с ней и ждёт от неё этот драгоценный подарок. Она посмотрела на себя, как бы со стороны: юная красотка! Куда мне одной столько красоты — мысленно, подбодрила она сама себя, — красотой надо делиться, — также, мысленно, пошутила она сама с собой.
— Налей ещё шампанского! — попросила она, — мне надо для храбрости.
— Конечно, крошка! Конечно, моя радость! Моё солнышко, прелесть моя! — Он налил шампанское в фужеры. На этот раз, они пили понемножку, маленькими глотками, закусывали фруктами и шоколадкой.
— Не будем торопиться, малышка! — прошептал он ей на ушко.
Она кивнула:
— Да!
Он шептал ей милые шальные словечки, от чего у неё кружилась голова и она, опьянённая шампанским, его ласками и ещё непонятно чем, доверилась ему. Всё произошло. Но, она ничего не почувствовала: не почувствовала острого удовольствия о котором так много было наслышана. Да, было больно, но Сергей был очень осторожен и поэтому болевые ощущения были минимальными.
— Ну, как ты малыш? — спросил он её, после всего, что произошло.
— Нормально! — прошептала она, не открывая глаз.
Он посмотрел на неё: лицо её было бледное — бледное, чуть вспухшие от страстных поцелуев губы, вздрагивали.
— Всё хорошо? — спросил он, нежно поглаживая большим пальцем левой руки, её бархатистую щёчку.
— Не знаю, — прошептала она, — наверное, всё хорошо. Я не поняла и не почувствовала наслаждения. Было больно и больше ничего!
— Не волнуйся, малыш! Всё будет хорошо! Это первый раз больно, а потом всё будет хорошо! Обещаю! Ты почувствуешь наслаждение, не сомневайся! Я постараюсь тебе его доставить.
— Хорошо! — она облизнула пересохшие губы, вздохнула открыла глаза, — можно я пойду в душ?
— Конечно, моё солнце! Малышка моя! Конечно, иди! — он легко вскочил на ноги, выудил из шкафа чистое махровое полотенце накинул на неё поверх покрывала, которым она была укрыта. Она откинула покрывало, встала, завернулась в полотенце и скрылась в душе. Минут через 15 она вышла, всё так же укутанная в полотенце:
— Мне надо немножко прийти в себя, — слабым голосом, проговорила она Я не очень хорошо себя чувствую!
— Мышонок! Давай допьём остатки шампанского — будет лучше.
— Давай! — она, как была закутанная в полотенце, так и села за стол.
Он подсел рядышком точно так же как и до того, что произошло между ними, обнял её за талию, жадно впился губами в её губы, как бы благодаря её за то что она доверилась ему.
— Моя любимая девочка, — шептал он, — ты самая сладкая! Самая вкусная! Шоколадочка моя сладенькая!
Они допили шампанское и, да — она почувствовала, что силы потихоньку возвращаются к ней. Они доели фрукты, он заварил чай. Выпили чай с остатками шоколада.
— Наверное мне пора! — снова прошептала она, точно у неё не было сил говорить громко, — мать будет беспокоиться.
— Конечно — конечно, моё солнце! Давай собираться и пойдём. Я провожу тебя.
Они оделись, вышли из бабушкиной квартиры. Сергей проводил её до дома. Около подъезда они остановились. Он не стал её целовать, чтобы никто ничего не видел.
— Я позвоню тебе перед сном, пожелать спокойной ночи. — он взглянул на её очень бледное личико, под глазами пролегли голубоватые тени. — Сейчас придёшь и сразу ложись. Хорошо? Ты очень бледная, тебе надо полежать. Хорошо? — спросил он ещё раз.
Она кивнула:
— Да, Серёжа, она чуть помолчала, — Серёжа, а я не забеременею?
— Ты что, моя прелесть! Нет! Нет и ещё раз нет! Я буду предохранять тебя. — А сегодня, ты предохранялся?
Он помотал головой:
— Сегодня — нет! Но с первого раза никогда этого не бывает, не беспокойся. А в следующий раз — обязательно! Не волнуйся, всё будет хорошо.
— Обещаешь? — спросила она.
— Конечно, обещаю! — ведь я же люблю тебя, малыш.
Он ушёл, она осталась стоять на крыльце у своего подъезда. Смотрела ему вслед.
Она даже сейчас, спустя столько лет, мысленно, как бы со стороны, видела себя девчонку — подростка, стоявшую на крыльце и смотревшую вслед своему первому мужчине. Он, точно почувствовал её взгляд, обернулся махнул ей, послал воздушный поцелуй. Она помахала в ответ, повернулась, поднялась к себе. Слава богу, никого дома ещё не было! Она прошла свою комнату, скользнула под одеяло и мгновенно уснула.
Сквозь сон, она услышала, как мать тихонько отворила дверь в Юлькину комнату, увидела, что та спит и также тихонько притворила дверь, чтобы не разбудить дочку. Ровно в половине одиннадцатого ночи позвонил Сергей:
— Юлёк, — он услышал её сонный голос в трубке, — спишь, солнышко?
— Да, — глухо ответила она, — пришла, упала в кровать и сразу уснула.
— Как чувствуешь себя? Нормально?
— Не знаю, не поняла, — откровенно призналась она.
— Ну, значит, всё хорошо, если не знаешь. Ну, ладно, спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — прошелестела она ему в телефон, чуть помолчала, потом спросила, — ты, правда, любишь меня, Серёжа?
— Ну, конечно! — Сергей, на противоположной стороне трубки поморщился: — Ох, уж эти девчонки! Сейчас каждые пять минут, будет спрашивать, люблю я её или нет.
«Ну, конечно!» — Юлька явственно услышала его голос, вздрогнула и проснулась. Она не то, чтобы уснула — задремала, и события юности вспыхнули в её сознании с новой силой: ярко, волнующе и чувственно, будто это происходит прямо сейчас — наяву, а не в воспоминаниях.
Их связь продолжалась, она была влюблена в него до беспамятства. «Сергей» — писала она красивыми буквами на задней корке тетради — черновика. Посылала ему безумное количество сердечек, миллион поцелуйчиков. «Сергей! Серёжа! Серёженька!» — произносила она вслух, когда никого не было рядом. Его имя казалось ей самым красивым, самым нежным: «Серёженька! Серёжа! — шептала она во время встреч в бабушкиной квартире, — мой любимый мальчик!» Сейчас, спустя столько лет, она поняла: в то время он просто устал от её сумасшедшей любви, — какая же она была глупая! Придумала, что влюбилась в него безумно! А, может
