«увеселительным заведениям» Савватеевки, вместе взятых, по пятницам и субботам культурно отдыхало от силы человек двести, а тут на одной только первой линии буянили десятки тысяч. И это с непривычки дико напрягало. Настолько, что в какой-то момент в сознание закралась предательская мысль вернуться домой и перекусить, к примеру, мясной нарезкой, благо ею я затарился как бы не на месяц. Но отказываться от обещаний я не умел, поэтому постоял в пробке перед въездом в подземный гараж ресторана «Апельсин», не без труда нашел свободное место, прокатился на лифте, забитом изрядно поддатым народом, на третий этаж и попал в цепкие ручки администратора.
Отдельный кабинет, заказанный по Сети, был свободен, улыбающаяся официантка в сверхкороткой юбочке и футболке с вырезом персон на пять-шесть, нарисовалась возле меня чуть ли не до того, как я сел в довольно удобное кресло, а в меню не было, разве что, черта в ступе. Вот я и выпал из реальности, потерявшись в ярких фотографиях и красочных описаниях всевозможных блюд. А через какое-то время был вынужден вернуться обратно, так как чей-то силуэт заслонил потолочный светильник, а над ухом раздалось вежливое покашливание.
Мужчина, обнаружившийся в непосредственной близости, не только выглядел, но и ощущался весьма серьезным бойцом. А цепкий взгляд, манера держаться, умеренно свободный летний костюм, явно прячущий под собой огнестрел, и аура высокоуровнего мага не оставляли простора для фантазии при определении профессии. Благо, за время работы… хм… лучшим гидом «Девятки» я насмотрелся на его коллег лет на десять вперед. Причем в очень широком спектре ситуаций.
Кстати, этот не строил из себя героя, не пытался давить статусом хозяев и не считал их центром вселенной, поэтому я пожелал ему доброго вечера и спросил, чем могу помочь.
Он представился и описал создавшуюся проблему с неожиданного ракурса:
— Мне поручили обеспечить безопасность двух охраняемых персон. Они были в этом ресторане в прошлом году и изъявили желание посетить это место еще раз. К сожалению, имеющиеся протоколы в принципе не подразумевают возможности их размещения в общих залах или на верандах, забронировать отдельный кабинет не представилось возможности, а помещение, занятое не шумными компаниями, всего одно — ваше. Кроме того, вы, вне всякого сомнения, не местный, наверняка не горите желанием пуститься во все тяжкие, в отличной физической форме, трезвы и не под химией, а значит, с достаточно большой долей вероятности не создадите проблем. Само собой, если пойдете нам навстречу и позволите моим подзащитным провести вечер за соседним столиком. В свою очередь, могу гарантировать, что проблем не будет и с их стороны.
— Откровенно говоря, мне, по некоторым причинам, не до веселья, и я рассчитывал поужинать в одиночестве, но ваш подход к решению проблем заслуживает ответной любезности — второй столик в вашем распоряжении.
Телохранитель с достоинством склонил голову, но при этом не перестал контролировать мои телодвижения. Что, в общем-то, объяснялось обычной профдеформацией:
— Благодарю и за проявленное великодушие, и за оценку моих стараний. Мои подзащитные будут через три минуты. А я, если что, за дверью. Хорошего вечера…
…Подопечными Михаила оказались блондиночки-близняшки лет, эдак, двадцати-двадцати двух с великолепными фигурками, лицами, с которых можно было бы писать иконы, и еще парой черт характера, вышедших из моды еще в позапрошлом веке — врожденной скромностью и внутренней мягкостью. На том же уровне оказалось и их отношение к окружающим: перешагнув через порог кабинета, девушки поздоровались, представились, извинились за то, что нарушили мои планы, и обезоруживающе улыбнулись:
— Тут готовят невероятно вкусные хинкали, о которых мы мечтали целый год, и желание получить гастрономическое удовольствие оказалось сильнее нас.
Это признание больно резануло по душе, напомнив монолог Свайки о школе, подруге-осетинке и любимых пирогах, но я задвинул горечь утраты куда подальше, ответил на приветствие, представился и пожал плечами:
— Этой слабости подвержен и я, что обычно нисколько не расстраивает. Увы, в данный момент я пребываю не в лучшем расположении духа, поэтому заранее прошу прощения за то, что не покажусь компанейской личностью.
— Мы в курсе, Миша предупредил… — сказала та, которая назвалась Евгенией, а ее сестричка добавила:
— И приложим все усилия, чтобы вы не пожалели о проявленном великодушии.
Как ни странно, последнее утверждение оказалось отнюдь не словами — после того, как я помог девушкам сесть за стол и вернулся на свое место, они вызвали официантку, сделали заказ, вывесили перед собой программу вроде «Палитры» или «Живописца» и принялись доводить до ума один и тот же рисунок.
Работали молча и явно наслаждаясь процессом, понимали друг друга без слов и не чувствовали никакого дискомфорта из-за моего присутствия. Правда, в тот момент, когда мне принесли заказ, ненадолго отвлеклись и пожелали приятного аппетита, но с правильным посылом, что ли. А чуть позже и какой-то очень светлой благодарностью приняли аналогичное пожелание от меня.
Приятно удивили и подходом к дегустации блюда, названия которого я не запомнил. Для начала заказали всего по восемь больших «пельменей» не самой стандартной формы, хотя наверняка смогли бы смолотить гораздо больше. Далее, брали их с тарелок не вилками, а руками, старались не пролить ни капли сока и закатывали глаза после каждого укуса. А когда расправились с не такими уж и большими порциями, расстроенно вздохнули.
Скрыть удивление мне, к сожалению, не удалось, и одна из Нелюбиных прервала получасовое молчание:
— Красота требует жертв, а мы, откровенно говоря, довольно ленивы. Вот и предпочитаем жесткий режим питания самоистязаниям в спортзале.
— Нет, тренироваться, конечно же, тренируемся… — добавила вторая. — Но не так фанатично, как старшие братья или вы…
— А с чего вы взяли, что я много тренируюсь? — полюбопытствовал я.
— Учимся в академии художеств и неплохо знаем анатомию… — ответила первая.
— Автоматически замечаем, у кого как развиты и просушены мышцы… — продолжила вторая и показала взглядом на мою руку: — А вашим предплечьем можно иллюстрировать анатомические атласы.
— Интересное у вас увлечение! — ничуть не кривя душой, признался я.
— Наше, как раз, не очень — мы просто рисуем… — вздохнула та, которая сидела спиной к стене. — А то, что создается скульпторами из мрамора — просто песня!
— Угу: тихий, невзрачный и никому неинтересный третьекурсник изваял скульптурную композицию под условным названием «Бунтарь» и свел с ума даже наших преподавателей! На первый взгляд, в ней нет ничего особенного: центральная фигура — изможденный раб в кандалах — в попытке встать с земли вцепляется в руки полуобнаженных надсмотрщиков и нечеловеческим усилием приподнимается буквально на полметра. Но при ближайшем рассмотрении любого понимающего зрителя берет оторопь: каждая мышца, вена, складка
