глаза. — Сгребаю всю свою волю в кулак и с тяжкими выдохом распахиваю веки. А напротив меня бездонная пропасть. Я утопаю во взгляде Якута, будто нахожусь под гипнозом. — Зеленые. Очень похожие на таежные дали, откуда я родом.
Проклятый шаман…я ненавижу его всей душой, хоть и вижу впервые.
— Айхан, Айхан, — бабка Замута кряхтит, она слишком опытна не только в делах любовных, но и в чем посерьезнее. — Пора сматываться!
Я отмираю, когда рука Айхана вороньим крылом ложится на мои плечи, с легким нажимом утаскивает к одной из белоснежных машин.
— Постойте, вы меня не убьете? В бордель отправите?
И как бы горько мне ни было, но лучше казнь, чем до скончания дней валяться под грязными свиньями без права выбора и отказа.
— Нет.
Айхан открывает заднюю дверцу авто и нервно впихивает меня в салон. Наблюдаю, как обходит машину, а следом за ним головорез, что падает за руль. Айхан умещается рядом со мной. Становится дико неуютно, ведь Якут укладывает свою худую тощую руку на спинку сиденья.
Но подле меня исчадие ада. И он явно не из тех, кто станет стесняться.
Водитель заводит мотор и, буксуя по опавшим сосновым иголкам, разгоняет авто. Салон пропитывается чужим ароматом. До тошноты. А Громов всегда пахнет приятно. Свежестью, иногда апельсинчиком. От запаха Айхана слезятся глаза.
— Что со мной будет?
— Вернемся домой. Теперь твое место только со мной, Куннэй.
— Кун… кто простите?
— Куннэй — значит солнечная. Отныне это твое новое имя, привыкай. — До дрожи Айхан щекочет меня за плечо, ненавязчиво ощупывает волосы. Разглядывает, словно товар. — Моей сводной сестре нужна подруга… — опускает взгляд на губы, — а мне любовница.
Я отворачиваюсь и откровенно таращусь перед собой, но взор мутнеет. Я больше не слышу, что говорит Якут, наматывая мою прядь на палец. В ушах шумит от подскочившего давления. Трудно дышать, я будто до костей пропитываюсь отравляющей энергетикой Айхана.
Водитель сворачивает с земляной колеи на трассу и прибавляет скорость максимально. Мы едем обратно в город, очевидно, в аэропорт. Или Якут позаботился и нанял личный самолет.
Он собирается выкрасть меня и заграбастать с собой в тайгу!
Мы несемся по трассе прямиком к тому месту, где не так давно была перестрелка. Я буквально прилипаю к окну, щурюсь, боясь упустить детали. Мне удается мельком разглядеть белоснежные внедорожники Айхана, а черных нет на полосе.
Однако сердце замирает, когда я замечаю дальше одну машину из парка Артёма. Перевернутую. В кювете. Сейчас я начинаю жалеть бессовестных наемников Громова, а когда-то считала их зверьем. Пока не познакомилась с истинным монстром.
— Пожалуйста, не трогайте мое колено.
— Тебе не нравится? М? Скоро я буду прикасаться везде и не через одежду.
От кривой улыбки Айхана хочется только умереть. Мы отдаляемся от участка окровавленной трассы, и где-то в грудине жгучей спиралью начинает закручиваться тоска. До истошного вытья.
Всхлипываю, не в силах прятать слезы. Склоняюсь, упираюсь локтями в коленки, запускаю пальцы в голову, безбожно тяну волосы. Рыдаю взахлеб. А Якут будто мысли мои читает. Подливает масло в огненную разбитую душу, не боясь обжечься.
— Успокойся. Ты станешь женщиной Алмазного правителя. Повинуйся, Куннэй.
— Меня зовут Вероника! Вероника, еб твою мать! — Не выдерживая, кричу. — Я Фортуна, любимая Громова. Я никогда не стану женщиной Алмазного правителя. Лучше смерть!
Ладошкой размазываю по лицу слезы. Нервно дергаюсь, психую похлеще Арины. Я схожу с ума до истерики, когда белый внедорожник пересекает городской мост над рекой. Бью кулаками по стеклу, мой визг наверняка режет слух чопорному Якуту.
— Бесовка!
Айхан рывком берет меня за копну волос и с силой награждает пощечиной. Следом еще. И еще.
Пытаюсь прикрыться ладошками, а лицо горит, разнося жар по всему телу.
— Я поимею тебя прямо здесь. Я научу тебя подчиняться!
Айхан наваливается на меня сверху и портит молнию на спортивной кофточке. Он называет меня Бесовкой, но настоящие бесы сейчас отражаются в его черных глазах. Якут рвано сопит от нетерпения.
Он выкрал чужое сокровище. Ему досталась женщина лютого врага.
Внедорожник резко тормозит, и Айхана отбрасывает в сторону. Я задыхаюсь, лежа на сиденье, и слышу голос водителя:
— Господин, там, кажется, Громов.
— Варварское отродье!
Я замираю и будто воскресаю вновь. Цепляюсь за кожаные сиденья, подтягиваюсь, выглядываю из-за подголовника.
Ох! Прямо перед нами я вижу два черных внедорожника. Один огромный, что больше походит на танк и принадлежит Артёму. Второй поменьше, на котором мы следовали в укрытие. Где остальные машины — не знаю.
А рядом стоит Он. Мой Гром. Сильный. Безупречный. И взгляд его не дрогнет, а спалит, в пыль разотрет обидчиков. Артём спокоен, у него ровная осанка. В одной руке он держит пистолет, другую крепко сжимает в кулак.
Громов смотрит точно на то авто, в котором нахожусь я. Он чувствует меня даже через толщу стали.
За плечами лидера я вижу Его — здоровенного черного медведя и обладателя дефективной родственницы. Главного наемника. И вид у него яростный. А это я еще не говорила, что учудила его ненормальная бабка!
От несокрушимости мужчин у меня дух захватывает, а сердце колотится в тревоге.
Больше никого нет и мне горько осознавать, что, возможно, я больше не увижу знакомых лиц безымянных наемников Громова.
— Оставайся здесь, Куннэй. — Приказывает Айхан.
Он берет оружие. Дыхание моментально учащается, у меня начинается паника. Хватаю Якута за рукав, но влажные пальцы соскальзывают, и мужчина распахивает дверцу авто. Выходит. Водитель следует за ним.
Стеклянными глазами озираюсь по сторонам. Из второй вражеской тачки вываливаются головорезы Якута. Такие же тощие и длинные, как сам Алмазный король.
Я, словно загнанный зверь, метаюсь по салону, как в клетке — чертов водитель заблокировал замки.
Громов никогда не проигрывает, он умирал сотню раз. А что если сейчас будет последний?
В воздухе повисает напряжение, настолько гнетущее, что у меня немеют пальцы на руках и ногах. С замиранием сердца я переползаю на место водителя. Мне ничего не остается, кроме как ждать исхода, и каждая секунда растягивается в мучительную вечность.
Айхан с головорезами медленно обходят машины и становятся напротив Громова и Замута. Якуты предельно сконцентрированы, подобно снежным барсам.
Я прикусываю губу и даже перестаю слышать звук работающего мотора. Нервно ёрзаю. Открываю рот, когда Артём резко переводит взгляд на меня, а потом влево. Хмурюсь, но через мгновенье будто получаю разряд током. Понимаю его намек.
Размахиваюсь и что есть сил жму на сигнал внедорожника. Вздрагиваю от гудка, а Якутские исчадия от неожиданности теряют контроль.
На самую малость, но даже этого
