его взгляд, однако купательных заигрываний от него не ожидала и шлепнулась на песок, получив тычок в бок. Мокрое тело покрылось слоем желтых песчинок, а я, поддавшись накатившему возмущению, безрассудно зашипела:
– Ты!..
– Троя?
Кин поднял меня за руки, обхватив своими ладонями. Голос его едва уловимо дрогнул, но я это заметила, словно настроенный на него сверхчувствительный детектор.
– Все в порядке, – отмахнулась, сообразив: он ищет слова, чтобы дать понять – у него не было намерения навредить.
Вот уж для кого такое взаимодействие в новинку. Не знает, несчастный, о любовных играх в кошки-мышки и не учел, что я не из его собратьев и весовые категории у нас разные. Им всем еще предстоит осознать, что с нами, женщинами, стоит быть помягче.
Попыталась высвободиться и замерла, когда взгляд остановился на локте Кина. Шокированная зрелищем противоестественно выпятившейся из-под кожи кости, сразу забыла о переживаниях насчет интереса эдаити к моему телу.
– Что это? – пробормотала потрясенно, потом сообразила – удар по каменному кристаллу даром не прошел. Это как мне со всей силы треснуть по бетонному столбу. Ахнула: – Да чтоб тебя! Это же закрытый перелом…
– Троя злится? – заинтересовался эдаити, расшифровав эмоции и соотнеся их со своим поступком, одновременно выверенным движением снова задвинул меня под уже иссякающий поток, чтобы смыть с тела песок.
– Тебе не больно?! – ладонями стирая с лица воду, чтобы распахнуть глаза, ткнула пальцем в очевидную проблему.
Глазам своим не верила: он этой рукой еще и двигал! Даже меня поднял!
– Больно? – Кин приблизил лицо к моему, словно искал там ответ.
– Руке! – осторожно коснулась локтя. – Ты ее сломал.
– Сломал? Как кристалл? – Эдаити перевел взгляд на свою конечность, медленно согнул-разогнул, вынудив мои брови поползти вверх: вот это высокий болевой порог!
– Да! – Ясно, что им все еще малопонятны особенности физических оболочек, но проблемы это не уменьшало. – Тело можно повредить, как любой другой материальный объект. Сломать, разорвать, обжечь… Ты локтевую кость сломал! Неужели не чувствуешь?
– Нет, – еще и плечами пожал, сразив наповал. Снова эта детская наивность в сочетании со смертоносными возможностями. Понимают ли эдаити последствия повреждений тел? Знакомо ли им само понятие травмы? Смерти? Они все же не неуязвимы! Эта мысль заставила действовать.
– Не дергайся! – Подскочив к Кину, бережно перехватила его руку. – Нельзя, сделаешь только хуже.
Взгляд уже шарил по округе, подмечая быстро исчезающую в недрах песка лужу, крошечный ручеек, стекающий по надломленному стволу, – все, что осталось от бьющей ввысь струи, обломки вершины окаменевшего колосса. При этом я инстинктивно, едва касаясь, поглаживала пострадавшую конечность Кина, успокаивая боль, которой он даже не осознавал…
– Придержи рукой. – Подтянула ближе другую его ладонь.
Эдаити послушно подчинился, немигающим взглядом впившись в мое лицо. Не заботясь о том, в каком я виде, наклонилась к своей отброшенной в сторонку одежде, схватила нательные брюки – единственное, из чего можно сделать повязку.
Осколок кристалла достаточной длины решила использовать в качестве шины, чтобы зафиксировать кость в правильном положении. Сколько времени понадобится, чтобы она срослась, старалась не думать – череда проблем продолжалась.
Игнорируя молчаливую заинтересованность и непрерывный контроль каждого моего движения, ощупала мужскую конечность. По оказанию первой помощи в учебке целый курс был, и я его неплохо знала. Поэтому смогла вправить кость и зафиксировать ее, примотав к руке осколок. Свободные концы брючин связала на шее эдаити. И он позволил это сделать, чуть присев и пригнув голову, почти уткнувшись лицом в мою ничем не прикрытую грудь. Глубоко вдохнул, словно желая наполнить легкие ароматом чистого тела.
– Зачем это? – эдаити наконец проявил хоть какой-то интерес, шевельнув своим новоприобретением.
– Так надо, чтобы рука восстановилась.
– Ладно.
– Кин… – запнулась, смутившись, – так естественно слетело с губ его имя. – Тебе точно не больно?
– Да.
Берсерки, как есть берсерки! Еще одна запредельная черта созданных тел?
Переведя дыхание, отступила, решив, что сделала все возможное для помощи. Пусть и для помощи монстру, не знающему боли, но замирающему от одного поцелуя.
Суетливо завертевшись на месте и старательно гоня из головы несвоевременные образы, задумалась, как быть дальше? Влажные волосы холодили спину. Помимо остатков скафандра у меня есть куртка Игеря. Но намочить ее не хотелось. Стыда из-за наготы уже не было: сейчас эдаити стал моим пациентом. Не будет же приставать с одной работоспособной рукой?
– Давай присядем. – Указала на разложенную на песке брючную часть скафандра. – Немного обсохнем.
– Хорошо.
Привычная лаконичность и спокойствие. Не позволив позаботиться о нем, прежде усадил меня, устроился сам, сев вплотную – наши бедра и плечи соприкасались.
– Правда не болит? – вновь уточнила, заполнияя неловкую тишину. – Не надо демонстрировать стойкость, будь честен.
– Нет. Я всегда честен.
– Ясно… Нужно ждать, пока кость срастется, – сказала и зевнула, всплеск лихорадочного возбуждения иссяк.
– Троя должна поспать. – Призывным жестом Кин похлопал по здоровому плечу.
Воспользовавшись приглашением, привалилась к нему. Сил бороться с жизненными невзгодами не было, глаза закрывались. Однако я вспомнила, что забыла сказать…
– Спасибо за душ.
– Трое надо? Сразу скажи.
– Угу. И он опять себе что-нибудь травмирует, решив свернуть очередную гору. Мысленно тяжело вздохнула, когда эдаити внезапным маневром переместил меня к себе на колени. – Спи. Так удобнее. – Вот и все объяснение…
Только здоровую руку не отвел. Погладил влажные пряди, плечо и положил поверх моей груди. Я напряглась, сделав попытку подняться. Но Кин не позволил, прижав локтем. Впрочем, удерживая меня на месте, ладонью не двигал. Но и я не могла расслабиться, не зная, чего ожидать от эдаити, и потому героически сражалась со сном, инстинктивно не доверяя своему спутнику.
– Мягкая. Приятно, – сухо проинформировал мужчина, спровоцировав очередной всплеск настороженности.
Теперь, несмотря на усталость, сон не шел. Мысли крутились как заведенные, мешая расслабиться. И напряжение не отпускало, и вопросов появилось много, а ответов я так и не получила. В итоге, чтобы не мучить себя, а Кина отвлечь от физических отличий моего тела, напомнила:
– Ты обещал рассказать. Сказал, позже…
– О чем?
– О вашем родном мире.
– Да. Верно. – Эдаити помолчал, то ли решая, с чего начать, то ли обдумывая, что именно мне можно знать. Наконец заговорил: – Он другой. Мой мир. Совсем иной. В нем нет ничего вещественного, осязаемого, плотного. Многомерность – это… – запнулся, с трудом подбирая слова, – волновые потоки, перепады частот, колебания фотонов, силовые поля и гравитационные искажения. Там много уровней, но мы предпочитаем использовать три. Самый удобный – изотропный. Он спокойный, размеренно инвариантный. Есть эмпирический – заполненный бозоновыми скоплениями. Еще анизотропный – неравномерный, с цикличными флуктуациями, спонтанно рождающими новые частицы. В нем избирательные отклонения квантовых полей, случайные гравитационные искажения, сингулярные
