мне представлялся иначе. Отчего-то после слов парней и брошенном Марком «как достал этот задрот», в моей голове четко вырисовался образ худощавого очкарика, ростом в метр с кепкой. И уж никак не сходился в моей голове двухметровый, широкоплечий шкаф с определением «задрот». В общем орали они добрых полчаса, до тех пор, пока мое присутствие не было обнаружено.
Марк даже орать перестал, так и застыл с открытым ртом, устремив на меня взгляд. Правда, в состоянии истукана Марк пробыл недолго, ровно до того момента, пока Виталя, замолчав следом за Марком, не обернулся, проследив за взглядом Марка.
Простое «здрасти» и улыбка парня, кажется, довели Марка окончательно, иначе объяснить то, что происходило дальше было невозможно. Виталя благополучно был послан нахер, а я, каким-то чудным образом оказалась сидящей на столе с раздвинутыми ногами в небольшом кабинете Марка.
— Блядь, ну вот зачем ты вышла, а? — продолжает шептать Марк, одновременно стягивая с меня джинсы. Когда он успел расправиться с ремнем и ширинкой — для меня остается загадкой. — Нет, Еся, все, баста, здесь ты работать не будешь, нехер.
— Чего? — смотрю на него обескуражено, словно ушатом ледяной воды облитая.
Опять? Серьезно? На колу мочало, начинай сначала?
— Марк, хватит, подожди, — останавливаю его, начинаю сползать со стола, пока на мне еще хотя бы трусы красуются. Какого, вообще, черта? Договорились же. — Ты опять? Ты обещал! — напоминаю ему обо всех тех условиях, что менялись на ходу и были приняты мною почти беспрекословно.
Отталкиваю парня, собираюсь уже спрыгнуть со стола. Опускаю голову и начинаю дышать часто. Стиснув челюсти до зубовного скрежета, пытаюсь успокоиться, чтобы не наговорить лишнего. А сдерживаться становится все сложнее. Это невозможно же, ненормально! Вот так менять свои решения, наплевав на обещания, потому что сам себе чего-то надумал.
— Есь, — он снова пытается меня обнять, а я уворачиваюсь. Не хочу, просто не хочу.
Мне с ним хорошо, по-настоящему хорошо и спокойно, но его стремительно меняющееся настроение порядком достает.
— Мне работать надо.
— Есь, ну чего ты, маленькая?
— Чего? — рявкаю, не сдержавшись. — Ты еще спрашиваешь? Ты все решаешь за меня. И решения свои меняешь, когда в голову моча стрельнет.
— Это не правда.
— Разве? А сейчас это что такое было? Мои желания не в счет! Я никого не трогаю, сижу на складе, даже не общаюсь ни с кем без надобности, потому что ты сразу бесишься. Мне элементарно страшно!
— Я никогда бы не причинил тебе вреда, — слишком спокойно произносит Марк, правда, взгляд его горит бешенством.
— Ты давишь, неужели ты этого не видишь, — вздыхаю устало.
— А ты?
— Что я? — поднимаю на него глаза.
— Не видишь?
— Чего не вижу?
— Я ревную, Еся, я пиздец, как ревную и нихрена не могу с этим поделать! — он срывается на крик. А я смотрю на него, вот такого придурковатого и начинаю улыбаться. Совершенно иррациональная реакция, я его сейчас бояться должна, а мне смеяться хочется. — Что смешного, Есь? Я Темыча придушить хочу каждую минуту, тут еще Виталя, и все на тебя таращатся. Ты хоть представляешь, как меня это бесит?
Вместо ответа прижимаюсь к нему, обнимаю крепко, губами касаюсь груди.
— Не надо ревновать, ну кому я нужна, — улыбаюсь, чувствуя, как меня обнимают в ответ, гладят по волосам. Ну как на него злиться, когда он такой…
— Не могу, Есь, ты красивая такая, пиздец, а они смотрят на тебя, у меня крышу сносит, Темыч, сука, — он продолжает шептать, одновременно покрывая поцелуями мое лицо, а посмеиваюсь тихо, глажу его по спине, успокаиваю.
— Он же просто тебя дразнит, неужели ты не понимаешь, что ему нравится тебя бесить. Никому я не нужна, — вздыхаю, перемещаю руки сначала на плечи Марка, потом на грудь.
— Мне нужна, — берет меня за подбородок, в глаза смотреть заставляет, — очень нужна, Мышка моя.
— Очень? — повторяю зачем-то.
— Сомневаешься? — Марк усмехается, наклоняется к моим губам, оставляет на них легкий поцелуй.
— Не знаю, я об этом не думала.
— Мышка, какой ты еще ребенок, иди ко мне, — рассмеявшись, он утыкается мне в шею, целует, ладонями гладит спину, водит пальцами вдоль позвоночника. И я снова теряю рассудок, растворяюсь в этом соблазнителе. Ну как у него так получается?
А потом начинается очередное безумие. Меня словно в кипяток опускают, так неимоверно горячо становится, жар плавит каждую клеточку моего тела. Нервы тугой струной натягиваются, звенят от напряжения. Все вокруг расплывается, искрит. И есть только прикосновения жаркие, жадные поцелуи и хриплый шепот. Запрокидываю голову, открываю поцелуям доступ к шее, боже, эта ласка однажды сведет меня с ума.
— Марк, — постанываю тихо, пальцами зарываюсь в густую темную шевелюру и понимаю.
— Моя девочка, моя, Еська, красавица, — до слуха доносится шепот. Я теряюсь в собственных ощущениях, кусаю губы, чтобы не застонать в голос. А хочется, так хочется кричать и совсем не хочется сдерживаться.
Мои штаны благополучно летят куда-то в сторону. Следом раздается звук расстегивающейся молнии. С бельем Марк не церемонится, просто отодвигает трусики в сторону и прежде, чем я успеваю подумать, входит резко, выбивая из меня очередной стон и ловя его губами.
— Тише-тише, Мышка, сегодня придется быть тихой, дома покричишь, — смеется мне в губы и начинает двигаться.
Черт.
Каждый толчок отдается в теле мощным электрическим импульсом. Сама тянусь к губам Марка, целую его, кажется, даже кусаю, чтобы не закричать от неописуемого, плотского удовольствия.
— Еще, — шепчу, теряя всякую связь с реальностью.
А он и без слов все понимает, ускоряется, меня своими ручищами огромными сжимает, гладит, тискает. Его прикосновения, то грубые, причиняющие сладкую боль, то нежные, вызывающие предательскую дрожь и трепет. И этот потрясающий контраст сводит с ума, заставляет сердце биться чаще. В эту минуту мне совершенно плевать на то, что там, за дверью, возможно кто-то есть, на то, что совершенно голая, средь бела дня я веду себя, как последняя развязная девка, мне вообще на все плевать, кроме восхищенного шепота и резких, глубоких толчков. Между ног все горит, пылает. Где-то глубоко внутри вспыхивает искра, превращаясь в огромный, огненный шар, грозящий спалить меня дотла. И мне нравится, безумно нравится происходящее.
Это грязно, пошло, порочно, но так хорошо, что все остальное перестает иметь даже малейшее значение. Есть только он, мой ежик, его отрывистые движения и жаркое дыхание. Марк с приглушенным стоном наращивает темп, притягивает меня к себе и врывается до упора с такой силой, что кажется, еще чуть-чуть и стол подо мной разлетится на щепки. Огромный, пылающий шар внутри меня взрывается, ударной волной унося меня в кромешную тьму. Я выгибаюсь, вскрикиваю и сотрясаюсь в миллионе мелких судорог, ощущая, как, тяжело дыша, Марк делает финальные толчки и, едва успев покинуть мое тело, с громогласным рыком изливается на мой обнаженный живот.
— Еська, — Марк обхватывает ладонями мое лицо, целует жарко, буквально меня пожирая, — ты моя, слышишь, только моя, никому тебя не отдам.
— Твоя, — отвечаю, не слишком понимая, что вообще происходит.
— Моя? — уточняет, оторвавшись от моих губ.
Киваю в ответ, опустив взгляд.
— Тогда как насчет того, чтобы познакомиться с моей семьей?
— Ч…Чего? — туман рассеивается, стоит мне только осознать сказанные марком слова.
— Пока только с братом и сестрой, ну чего ты испугалась?
Глава 32
— Есь, ты долго еще будешь оттягивать неизбежное? — слышится голос Марка за дверью.
Легко ему рассуждать, конечно. А мне каково? Он-то решение принял, только меня спросить забыл. Ну какое знакомство с семьей? Кого знакомить? Меня?
— Есь, — стук в дверь, а я не реагирую.
Мне собраться нужно и настойчивость Марка сейчас вовсе не помогает.
Что я скажу его родным? Как отвечу даже на самый банальный вопрос: «Как вы познакомились?».
Тяжело и громко вздохнув, я набираю в легкие побольше воздуха, поднимаюсь с кровати и направляюсь к двери. Тело, будто свинцом налитое, едва отвечает на сигналы мозга. Ноги совершенно не хотят передвигаться, ладони потеют, а кончики пальцев леденеют.
— Ну чего ты? — серьёзно спрашивает Марк, когда, отперев наконец дверь, я предстаю перед ним. — Готова?
— Нет, — отвечаю честно и в подтверждение своим словам отрицательно качаю головой.
На Марка не сморю, опускаю взгляд и сжимаю
