Кажется, впереди все будет только интересней!
* * *
— Ты вся в работе? — голос Светы дрожал, явно что-то случилось.
— Еще дома, — заметила Софа, показывая директору знак, чтобы он молчал и не выдал себя. Михаил пожал плечами, сделал вид, что ничего не видел и дальше продолжил жарить блинчики, насвистывая незатейливую мелодию себе под нос. Ему не нравилось то, что София его от всех скрывала. Вообще от всех! Даже когда звонила ее мама, девушка паниковала. Создавалось впечатление, будто он застуканный на месте любовник, но на самом деле Софа была дико смущена, к тому же почему-то решила, что ее завалят неуместными вопросами. Да и счастье тишину любит…
— ЭРЕН! — завопила в трубку Света, — я так больше не могу… как мне от него избавиться? Да он пристал как банный лист! Я его гоню — он липнет! Я его ругаю, он бесится, но не уходит! Какого черта?
— Ты ему нравишься, — света услышала голос Михаила, успевшего вклинить ответ. Щеки Софии тут же запылали румянцем, она ожидала вопросов от подруги, но та и не подумала ни о чем спрашивать:
— Да как я могу ему нравиться, если я делаю все, чтобы ему НЕ понравиться?
— Он же это видит…
— И-И-И?
— И намеки понимает…
— И-И-И? Почему тогда не оставляет меня в покое? Еще и к Лизе лезет! Игрушки вон дарит…
— Мой брат дарит игрушки ребенку? — тут уже сам Михаил смутился, — серьезно? Он всегда говорил, что никогда не примет чужого ребенка… Не обижайся, но его позиция до этого момента была неизменна…
— Вот я и есть та женщина с ребенком! — взревела Светлана, резко вздохнула и продолжила: — Почему он не оставит меня в покое?
— Ответ тот же, — было видно, что даже сам Михаил немного смутился, — влюбился. Ты ведь сама знаешь, что в таком состоянии многие взгляды и принципы могут измениться. К тому же ты его в бараний рог скрутила и отбила все, что можно…
— Намекаешь на Стокгольмский синдром? — догадалась подруга, явно задумав что-то не хорошее. — значит нужно быть ласковой, милой и подозрительно любвеобильной, верно?
— Да чтоб я знал… По телефону не удобно, мы блинчики жарим. Хочешь — заезжай.
— С вишневым вареньем как в прошлый раз? — вопрос подруги поверг Софию в шок. Она застыла с открытым ртом, Михаил на это ничего не ответил, лишь хмыкнул, — мне можно просто завернуть с собой… Да шучу я! Там у Сони наверное лицо перекосило… В общем, если что, прошу прощение, но вашему брату будет плохо.
— Ему уже плохо, — ответил директор, не отрывая от Сони взгляд. Света отключила телефон, повисла нездоровая тишина, после чего мужчина сознался: — я спрашивал у нее, что ты любишь. Прости, я знаю, что лучше все узнать у тебя, но мне хотелось быть хоть немного подготовленным. Поэтому от Светы можно ничего не скрывать. И в шкаф меня прятать тоже не надо, если она вдруг придет…
— Я тебя не прячу, а берегу, — запротестовала девушка, с удовольствием присаживаясь за стол, — это разное. К тому же мы вместе совсем недолго…
— Каких-то два месяца… — мужчина пожал плечами, подавил зевок и с большим удовольствием вгрызся в собственное кулинарное творение.
Каждое их утро было наполнено теплом. Душевным теплом, это важно. К удивлению Софии, Миша и правда почти что переехал к ней. Он почти не занимал места, да и вещей у него было мало. На вопрос — почему? Он отвечал всегда одно и то же: рядом с Соней хорошо. И она не волнуется, когда находится на своей территории.
Было несколько ночей, когда девушка оставалась на ночь у директора, но ей и правда было неуютно. Она сразу менялась в настроении, что не заметить было невозможно.
В такие моменты Михаил думал о том, что встретил на своем пути довольно странное существо, свалившееся в этот мир с другой планеты.
Он думал, что возникнут проблемы, что быт, как у большинства семей, в конечном итоге внесет свои коррективы, но…
Вопреки ожиданиям, они оба старались. И оба с уважением относились друг к другу.
Бывали моменты, когда у Миши что-то не получалось по работе. Соня это видела и не трогала его, даже если очень хотелось. Она не давила, не ругала его за косяки, прощала забывчивость, потому что знала — когда он решит свою проблему, вернется в прежнее состояние. И это намного важнее, чем забытый у двери мусор или крошки на постельном белье из-за того, что кто-то, не будем говорить, кто, был настолько ленив, что ел прямо в кровати.
София тоже не всегда была милой и доброй девушкой. Случались периоды, когда в ней просыпалась мегера, а иногда она впадала в депрессию без повода, просто потому, что это часть ее характера. Вначале Мише было сложно, он не понимал, как вести себя, но потом осознал, что лучше просто не лезть. Когда Соне плохо — он ее слушал, даже если был сильно уставшим, а когда она злилась и была недовольна — молчал. Слушал ее, обижался, но молчал. Когда девушка приходила в себя, они начинали разговор, который чаще всего заканчивался ее извинениями.
Она восхищалась Михаилом: его внимательностью и чуткостью, его осторожностью, а так же внезапно детской непосредственностью. Она получала удовольствие от того, что он просто был с ней рядом. Ей нравилось наблюдать за ним: как он хмурит брови, как меняется его голос. В минуты грусти и печали она ходила за ним хвостиком и нюхала его шею, надевала его рубашку и с удовольствием ныряла в объятья, покрывая его лицо поцелуями.
Михаил дарил Соне цветы. В горшках. И просто букеты. Он ловил себя на мысли, что ему самому хотелось это делать. Не потому, что праздник, не потому, что так надо, а потому, что хочется. Ему нравилось видеть радость на лице любимой, смотреть, как она просыпается по утрам и аккуратно нюхает бутоны.
Соня полюбила готовить! Нет, она не стояла сутками у плиты, но всякий раз, когда наступал выходной, ей хотелось приготовить что-то вкусное на ужин.
Поэтому Миша подарил ей кулинарные курсы.
И теперь каждый вечер, в выходные, он наслаждался прекрасной атмосферой, созданной его женщиной, уютом и заботой.
Казалось бы… Сказка, правда? К счастью — это реальность. Реальность двух людей, способных принимать друг друга такими, какие они есть. Людей, умеющих видеть и слышать, а так же вовремя отступать ради сохранения семейных отношений и ценностей.
Они оба помогали друг другу по дому, не мешали работе, внимательно относились к просьбам, и все это не было для них чем-то обязательным или навязанным.
Они сами хотели делать то, что делали. Оба поддерживали уют в доме. Они подменяли друг друга, когда это было необходимо. Миша заботился о Соне, когда она болела — не позволял работать, готовил, как умел, пусть даже иногда его стряпню невозможно было есть, и по возможности принимал на себя часть забот по дому. Соня делала то же самое, когда они менялись ролями. Правда… Они все равно оба продолжали работать, потому что любили свое дело.
Через несколько лет Соня приняла предложение. Точнее не так. Директор внезапно осознал, что всегда зовет свою любимую женой, но на самом деле она ему не жена, и поэтому он очень этому огорчился. Он взял ее паспорт, отвез в загс и они поженились. Соня и опомниться не успела…
