– Как всегда, – ответил я. Элидор хмыкнул. Однако промолчал.
Поужинав и отправив Кину спать, мы еще посидели у меня в комнате (похоже, это стало традицией), покуривая и потягивая вино. В смысле, эльф и Сим – вино, а я действительно «Орочью горилку» – здесь она на редкость высокого качества. Потом Сим пожаловался, что его клинок зазубрился в том памятном бою. Элидор лениво изрек, что противника всегда выгоднее пристрелить. Хлопот меньше. А я порадовался, что с некоторых пор мой топор не нуждается ни в заточке, ни в полировке. А вообще, оружию нужен уход. Как женщине. Даже больше. Женщина и сама о себе способна позаботиться.
Рассуждения о женщинах Элидору не понравились. И то сказать, про Кину действительно не скажешь, что она без опеки выжить может. Однако насчет оружия эльф согласился. И рано утром, сразу после разминки, я разбудил обоих монахов. Как раз начало светать, и должны были открыться местные оружейные мастерские.
Элидор вышел почти сразу. Он еще расчесывал свои роскошные волосы, мокрые после умывания, однако был бодр и свеж. Редкий тип монаха – монах, встающий рано и в хорошем настроении.
Сима пришлось выволакивать из постели силой. Он лениво отбивался от меня, не понимая, куда его несут. А несли его к колодцу. Пара ведер воды, и гоббер стал бодр, как Элидор. Вот только настроение у него… Ну не всем же с утра радоваться.
Мы быстро добрались до квартала оружейников. Пошли мимо домов, украшенных над входами коваными изображениями секир, мечей и булав, выбирая что-нибудь поприличнее, когда сзади раздалось басовитое:
– Провалиться мне сквозь гору! Эльрик! Это действительно ты?!
Обернулись мы трое одновременно. И. одновременно сняли ладони с оружия. Посреди улицы, засунув большие пальцы за широкий боевой пояс, стоял гном.
Кажется…
«Я знаю его?» когда-то мы были знакомы. Проклятая память бессмертных – прячет воспоминания в глубоких черных подвалах…
«Имя».
Брайр…
И вслед за именем рванулись воспоминания, обдирая бока, толкаясь и мешая друг другу…
Старый мой знакомый… Нет, не знакомый – друг. Нам доводилось рубиться вместе еще в Железном кряже. В те времена, когда гномы только заселяли эти горы…
А Брайр уже дотопал до нашей троицы. Облапил меня. Начало роскошной бороды пришлось как раз на пряжку моего ремня. Потом дружески дал кулаком.
Ох… Дружески-то дружески, но ручищи у гномов!
– Я давно тебя жду.
– Брайр, познакомься, это Сим…
– Брайр. – Гном поклонился церемонно. – Из рода Трори.
– А это Элидор.
– Брайр. – Снова поклон. – Из рода Трори.
– Очень приятно, – вежливо сообщил Элидор.
– Слушай, Эльрик, – стараясь говорить как можно тише, прошептал гном. Шепот его разнесся по улице гулом. – Давно ли ты связался с эльфами?
– Три недели как.
– На тебя не похоже. Ну ладно. – Брайр вновь повысил голос, – К нам-то чего забрели? Ведь не в гости же. В жизни не поверю, чтоб Эльрик Большой Топор без дела пришел?
– Большой Топор… – словно бы про себя заметил Элидор. – Гм. Подходит. Вот мерзавец!
– Нам бы клинок Симов подлечить. – Я покорно последовал за потянувшим меня вдоль по улице гномом.
– А твой топор?
– Целехонек.
– Топорик твой давно выбросить пора, – безапелляционно заявил Брайр.
– Сколь годков-то ему, а?
– Ну-у…
– То-то что ну-у-у, – язвительно протянул оружейник. – Покажь-ка лезвие.
Я вынул оружие из петли. Снял чехол. Брайр придирчиво осмотрел топор и самодовольно осклабился:
– Моя работа, верно? Помню, как ты убивался, когда старое лезвие в негодность пришло.
Уши Элидора вытянулись в нашу сторону и зашевелились от любопытства.
Брайр помнил. А я вспоминал…
Как выл тогда от боли, стоя на коленях над треснувшим по всей длине страшным, клювастым лезвием. В горячке боя я не заметил, что мое оружие смертельно ранено, и продолжал крушить горную нечисть, раскалывая черепа уже не сталью, а тяжелым обухом.
А потом…
Все-таки топор был памятью о доме. Ну, и сроднились мы с ним за долгие века.
Брайр тогда на месяц заперся в новой своей кузне. И отковал мне новое лезвие из обломков старого. Да наложил на него особые свои заклятия. Сколько уж тысяч лет прошло с тех пор, а топор продолжал служить мне верой и правдой.
– Твоя работа, – согласился я. – А выкидывать… Ты спятил никак на старости лет?
– Подожди ругаться-то. – Гном толкнул наконец изузоренную деревянным кружевом дверь мастерской. В переплетениях резьбы я узнал «вспомнил?» герб его рода – обвившийся вокруг бердыша боевой пояс.
– Подожди. Покажу я тебе кое-что.
Он провел нас троих на задний двор, где подмастерья из людей уже качали огромные мехи в крепко сложенной кузне.
Шагнул внутрь.
Постоял.
Даже гному и мне нужно дать глазам привыкнуть к огненному полумраку, после солнечной улицы.
А потом Брайр раскрыл стоящий у стены окованный сталью сундук.
Серым шелковым блеском плеснуло оттуда. И яркое пламя горна показалось тусклым по сравнению с этим сказочно-прекрасным сиянием.
– Великая Тьма…
– Мамочка моя, лунное серебро… – пискнул откуда-то сзади Сим.
– Если хочешь, я вплавлю в новое лезвие часть старого, – тихо сказал гном.
– Но…
– Ты держал их тогда. Один – шестерых, помнишь? Держал, пока меня не унесли. Тебя потом тоже пришлось нести. Отец ввел тебя в род. Или ты забыл это, Эльрик Большой Топор?
– Нет… д-да. Нет.
– То-то. Это ты твердил, что все позабудешь. А я не верил. Ну и кто из нас прав оказался?
– Ты представить себе не можешь, до чего же я рад, что ошибся.
– Я-то могу. Ладно, у друзей твоих что? – Брайр вновь перешел на деловитый гномийский говор. – Меч, говоришь, подлечить? И у вас, господин эльф?
Сим, все еще ошалевший, рассеянно потянул из ножен. свой клинок.
Элидор просто кивнул, не отрывая взгляда от мягко сияющего серебра:
– Вот что, Эльрик, – поглядев на них повнимательнее, заявил гном. – Я не первую тысячу лет на свете живу. Меняется мир. Да ты, наверное, заметил. И перемены эти ой как с вами повязаны! Так что, если у твоих друзей есть деньги…
– Есть! – вскинув на Брайра заблестевшие глаза, заявил Сим.
Эльф опять промолчал.
Гном протопал в угол мастерской. Долго звенел там железками, кряхтя и ругаясь, а потом вернулся, неся в руках завернутые в промасленную кожу длинные предметы.
