Льюис слегка повернулся и, приподняв подбородок Оливии, вгляделся в бледное лицо.
– Это счастье я никогда не забуду и забывать не хочу. Когда она погибла, я думал, что больше не буду счастлив. – Немного помолчав, он тихо добавил: – Именно Жемчужная Луна научила меня любить. А наставником она была хорошим. Показала, как беречь и хранить истинную любовь. Как ее распознавать. Наша совместная жизнь будет богаче благодаря оставленному ею наследству.
Он поцеловал Оливию, глаза которой были мокры от слез. Она тоже будет лелеять бесценный дар Жемчужной Луны.
Шла седьмая неделя осады. Каждый день хоронили убитых и умерших. Епископ Фавье ужасно исхудал, но в запавших глазах светилась прежняя решимость.
Обряжая покойного, Оливия гадала, живы ли еще тетя и дядя. Уцелели ли сестра Анжелика, Лань Куй и ее малыш?
Она прижала ладонь к ноющей пояснице. Хуже всего – неведение. Они слышали артиллерийскую канонаду, доносившуюся из разных кварталов города, но ничего не видели. Мир за стенами территории собора перестал существовать. Где-то там, в другом измерении, правительства разных стран беспокоились за безопасность своих подданных. Возможно даже, им на помощь посылали войска. Но где эти войска сейчас и что делают? Ни у кого из осажденных не хватало сил строить догадки.
Десятого августа епископ велел приберечь остатки риса для мужчин, оборонявших стены. Казалось, конец наступит через день-другой, и все же, когда снаряд угодил в приют, новообращенные, дети постарше, больные – все бросились на помощь. Ни у кого не было и мысли о капитуляции. Забыв о голоде и ежеминутно грозившей гибели, все неустанно разбирали завалы. На лицах была написана мрачная решимость. Они не сдадутся. Ни за что.
На следующий день, выкапывая на клумбах луковицы георгин, Рори неожиданно спросил:
– Слышишь орудийные залпы?
– Последние восемь недель я вообще не слышала ничего иного, – сухо заметила Оливия, морщась от боли в висках.
– Знаю, но тут что-то другое. Прислушайся.
Оливия подняла голову. Шум очень походил на глухие раскаты грома, неотступные и беспощадные. И тут откуда-то донеслась знакомая мелодия рожка. «Шляпа отца Бюжо»!
– Это подкрепление! – воскликнула Оливия, вскакивая. – Должно быть, солдаты уже у ворот!
Остальные тоже услышали рожок. Со стен Императорского города исчезли флажки «боксеров». Впервые за восемь недель огонь прекратился.
– Закончилась! – крикнул кто-то. – Осада закончилась! Подкрепление идет! Конец осаде!
Оливия, схватив Рори за руку, бросилась на поиски Льюиса. Глаза ее сияли. Голод и боль были забыты.
– Он здесь! – завизжал Рори, увидев широкоплечего мужчину, спрыгнувшего с внешней стены. – Папа! Папа! Все закончилось!
Он метнулся к Льюису. Тот поймал сына и подбросил в воздух. Оливия побежала к ним. Поставив Рори на землю, Льюис распахнул объятия. На загорелом лице играла улыбка.
– Для нас все только начинается! – провозгласил он и, прижав Оливию к груди, завладел ее губами. Воздух звенел приветственными криками – осажденные встречали спасителей.
Эпилог
Наступил сентябрь. Дождь напоил пересохшую землю. Свирепые орды в красных головных повязках исчезли так же внезапно, как и появились. В провинциях продолжалась жизнь, столь же безрадостная и тяжелая, как до восстания. Впрочем, такой она была уже много веков. В городах и маленьких деревеньках теперь сплетничали не о «боксерах». Гадали о местопребывании вдовствующей императрицы.
Улицы, дома и лавки Пекина были уничтожены, но среди разрушенных стен зеленели деревья, солнце освещало пустые дворы, а тишина после продолжавшегося неделями дикарского воя, казалась благословением. Гигантские городские ворота были открыты и охранялись только международными войсками. Дворец в Запретном городе стоял пустым: императрице Цыси удалось сбежать.
– Королева Виктория никогда бы так не поступила! – возмущенно воскликнула леди Гленкарти, которая вместе с Летицией Харленд шествовала по газонам британского посольства в компании разодетых свадебных гостей.
– Вы совершенно правы, – согласилась шокированная Летиция. – Прежде всего, королева Виктория никогда бы не допустила осады!
Леди Гленкарти злорадно ухмыльнулась:
– Как, должно быть, эта Цыси ненавидела иностранцев! Плохо ей пришлось. Бросить свои великолепные одеяния и переодеться в грубый синий хлопок подобно простой крестьянке.
– Остричь эти длинные-длинные ногти и удрать из города в крытой тележке, – добавила Летиция. – Интересно, где она сейчас? Думаете, она вернется?
– О, она вернется, – зловеще предрекла леди Гленкарти. – Но меня, слава Богу, здесь уже не будет. Через десять дней я уезжаю в Англию.
– Вместе с сестрой Анжеликой? – уточнила Легация, отметив, как прелестно выглядят кокетливые зонтики дам и как очаровательна леди Макдоналд в платье из персикового шелка с рядами воланов по подолу.
Леди Гленкарти слегка нахмурилась.
– Да, но нам придется путешествовать как можно медленнее. Бедняжка ужасно истощена. Чудо, что она вообще выжила!
– Чудо, что мы все выжили, – содрогнулась Летиция. – Понять не могу, почему Оливия так радуется возможности остаться в Китае. Уверена, что она и Льюис прекрасно устроились бы в Бате.
Леди Гленкарти покачала головой.
– Нет, – решительно заявила она. – Никогда. Они стали жертвами странного волшебства, которое так часто завладевает умами европейцев. Оба навек заворожены Китаем. С Льюисом это произошло давно.
Она на секунду замолчала, наблюдая, как Льюис и Оливия рука об руку приветствуют своих гостей.
– Возможно, то же самое случилось с Оливией, когда она встретила его, – продолжала леди Гленкарти, понизив голос, – а может, и раньше. Кто скажет наверняка? Довольно того, что она также не устояла, и теперь ее будущее здесь, с любимым человеком.
Летиция вздохнула и нежно взглянула на новобрачных. Мягкие темные волосы Оливии были забраны вверх и сколоты оправленными в золото гребнями слоновой кости. Сегодня на невесте был роскошный наряд из бежевых кружев шантильи и шелковые перчатки в тон. Льюис склонил к ней голову и что-то говорил. Оливия смеялась, глаза светились любовью.
– Какая чудесная свадьба! – заметила Летиция, промокая глаза батистовым платочком. – Епископ Фавье был совершенно прав, желая провести церемонию в полуразрушенном соборе. Прекрасный способ укрепить веру в новообращенных христианах!
Льюис и Оливия приблизились к ним, и горло Летиции отчего-то перехватило. Странно, почему она когда-то считала Льюиса мрачным и суровым? Сейчас он улыбался, и глаза его приветливо смотрели на нее.
– Никаких слез, Летиция. Пожалуйста!
