— Ладно. Не кисни, — почти приказала. Поправив сумочку на плече, я взяла с собой свой рабочий ноутбук и документы. — Ты отличный парень и заслуживаешь повышения. Знаешь, — оценивающе пробежалась по его внешности, — все женщины будут у твоих ног, как только ты станешь еще солиднее, — Миша смутился окончательно, опустив глаза в пол. Он стал перебирать бумаги, которые лежали на столе, лишь бы занять свои руки. — И как жаль, что все твое внимание будет обращено не им, — хохотнула. Я давно подозревала Мишу в гомосексуальности, а, когда его приятель заявился к нам два месяца назад. Все подозрения нашли ответы.
Помахав ему рукой, я довольная сегодняшним днем отправилась домой. Мне необходимо было собрать кое-какие вещи, ведь в семь часов меня будет ждать Лёва. Преисполненная легким волнением, я будто оказалась в далеком прошлом: как неслась на первое свое свидание к мальчику. И самое интересное, сейчас мои ощущения были сильны в двое больше. После инцидента в кабинете Димы я не видела Ветрова, а вот Ринна появилась уже ближе к концу рабочего дня. Ее колкие замечания были адресованы мне, когда мы столкнулись лбами в переговорной начальника после того, как мы обсудили стратегию работы в предстоящем первом слушании. Прокурор торопил события и выдвинул свои требования не медлить. Дима ходил темнее тучи, такое прежде случалось, но всегда обговаривалось обеими сторонами, а теперь вышло все наоборот. Света же ехидно брюзжала бранными высказываниями, и грозилась явиться на слушание. А мне было наплевать. Что, в первый раз? Не привыкать мне к ее банальным угрозам, которыми она бесконечно бросалась в мой адрес. А, узнав, что Кирилл был избит Дмитрием, Светлану чуть удар не схватил, она мигом развернулась на своих длиннющих каблуках и рванула к нему в кабинет. Первый раз за столько времени, я выдохнула свободной грудью. Мне было совершенно все равно, что с Кириллом. Теперь Лев стоял превыше всего — его свобода и его любовь ко мне. Я ощутила разницу, словно меня окунули в огромный океан водоворота эмоций и наградили ими.
Спустя полчаса я была дома. Точнее… домом было трудно назвать квартиру, в которой я почти полтора года прожила с мужчиной, считающего своим единственным и любимым. На полках в гостиной комнате стояли наши совместные фотографии: с отпуска (мы были во Франции прошлым летом), на природе (пару месяцев назад вылазка прошла на ура), и просто наши непринужденные моменты, пойманные в кадр фотоаппарата. Я трепетно относилась к подобным моментам в нашей совместной жизни с Кириллом, а вот ему было все равно. Он скептически относился к бумаге, на которой запечатлены наши чувства. То есть, мои, но не его. Так, как Лев, Кирилл никогда не любил меня, да и не было у него никаких чувств ко мне, кроме тем, с помощью которых он манипулировал мной.
Бросив обе сумки на кровать, я полезла в шкаф за своим походным рюкзаком. Он вместительный и на одну ночь вещей много не потребуется. Боже… я замерла на месте, как вкопанная, осознавая, что в моей жизни случились кардинальные перемены. Снова Лев вошел в нее и перевернул все с ног на голову, как тогда несколько лет назад. Черт возьми, история будто повторялась снова и снова, показывая мне мои же ошибки. Почему я так долго не могла разглядеть во Льве к себе симпатию? Вернее, я это знала, что была симпатична Александрову, что нас так или иначе, но тянуло друг к другу… и все равно, я остерегалась силы вихря любви.
Прислонившись лбом к холодной дверце, тяжело задышала. Боже, мое сердце колотилось, словно крылья колибри. Волнение охватило всю меня, но и все же я безумно желала оказаться в объятиях любимого. И самое удивительное, что я возжелала окунуться в его «тему», чтобы он научил меня быть его в том смысле — в подчинении, но только при закрытых дверях и только для него одного. Тряхнув головой, локоны волос рассыпались по плечам. Пора брать себя в руки, и принять перемены, потому что так будет намного лучше. Вынимая из шкафа свою пижаму и на смену новый комплект белья, я упаковала его в пакет, а затем сунула в рюкзак. Оставалось взять новый костюм для офиса, чтобы завтра появиться на встрече с судьей в подобающем виде, как вдруг в двери позвонили. Я уже взялась за крючок вешалки с блузкой и юбкой, но снова вернула его обратно. Искоса глянув на часы, которые стояли на тумбочке с фотографиями, отметила, что еще не было семи, а гостей я не ждала. Я не торопилась идти открывать, и надеялась, что кто-то ошибся дверями. На пару минут все стихло, и я продолжила свои сборы.
Фотографии манили меня к себе, что-то было в них такое, что мой взгляд порой касался их. Сожаление? Или, это другое? Подойдя к тумбе, я взяла одну рамку: Кирилл и я лежали в обнимку, баловались, и вот, один щелчок фотоаппарата мной, и мы оказались на пленке. Его ухмылка ничуть не радостная, легонько приподнятые уголки губ только создавали подобие улыбки. Ветров не смотрел в объектив, а прижался губами к моему виску и замер при вспышке. Я провела по его лицу большим пальцем: воспоминания все еще живы в разуме, как и тактильная память. Но не было зияющей раны в груди, потому что Александров залечивал ее своей искренней любовью. Поставив на место рамку, я сначала было отошла от комода, но передумала и положила все фоторамки изображением вниз. Порвать не хватало смелости, а вот просто не видеть — это проще. Жизнь с Ветровым тоже этап, и пора перелистнуть страницу в моей огромной книге. Тихий едва уловимый шорох, доносившийся из коридора, привлек мое внимание.
— Ну, привет, — передо мной стоял Кирилл, облокотившись о косяк двери в нашу спальню. Он внимательно окинул черным взглядом кровать, а потом, сощурившись, пристально посмотрел на меня. — Далеко собралась?
Я замерла, обалдевшая его появлением. Столько времени, и Ветров решил лишь сейчас заявиться на порог нашего когда-то пристанища. Со скрещенными руками на груди, мужчина ждал моего ответа. Положив последнюю фоторамку на тумбу, это тоже не ускользнуло от пытливого взора Кирилла, я продолжила сборы. Времени оставалось немного, еще пятнадцать минут, но теперь они казались мне очень долгими. В комнате повисла гнетущая тишина, разрываемая моим шуршанием вещей. Войдя в ванную комнату, я приготовила косметичку и средства гигиены, а направившись на выход, напоролась на каменную грудь моего бывшего мужчины. Он рвано дышал, вцепившись ладонями в косяки двери. Не пускал.
— Почему? — Кирилл практически выплюнул вопрос мне в лицо, скрепя зубами.
Я подняла голову вверх, и в упор смотрела в его черные глаза, не сводя своих. Это снова была битва, и равных в ней не было. От него исходил жар, ненависть и ярость. А в глазах танцевали чертята. Не самая удачная комбинация для характера Ветрова — взрывоопасная смесь.
— Пропусти меня, — попыталась протиснуться под его правой рукой, но была им задержана. Кирилл вцепился в мое предплечье и рванул на себя, обнимая. — Отпусти, сказала, — мой голос предательски дрогнул, потому что я испугалась мужчину. Он безумно смотрел на меня, опускаясь взглядом на нижнюю часть моего лица. Сам облизнулся, смачивая свои иссохшие от частого дыхания губы. На лице Кирилла отчетливо красовались синяки: один на щеке, спрятанный пару дневной щетиной, и один расплылся под глазами, потому что на переносице виднелась треснувшая, уже практически затянувшаяся, рана.
