Я огляделась, обратив внимание, как быстро замелькал пейзаж за окном.
Машина! Настоящая!
Святые небеса, у нас в городке только слышали, что в столице и в больших городах богатые люди и миаро разъезжают не на повозках, запряженными лошадьми, а на настоящей чудо-технике, способной самостоятельно катиться по дороге со скоростью, о которой мы и мечтать не могли!
Некоторые счастливчики рассказывали, что им повезло проехаться на такой машине.
А сейчас я оказалась в салоне железного монстра!
Управлял им незнакомый мне мужчина, сидящий на переднем сидении. Молча, уверенно, то прибавляя скорость, то убавляя на поворотах.
— Куда мы едем? — не выдержала я.
— В Лестерию. Не переживайте, домчимся — глазом моргнуть не успеете.
— Кто нас там ждет?
Тревога в груди начала нарастать. Вроде бы все шло по плану, как и договаривались с Лаурой, но что-то грызло, не давало покоя, какое-то неприятное предчувствие неизбежного.
— Я не знаю кто вас там ждет, — пожал плечами мужчина, — мне дали конкретный адрес.
Машина ехала мягко и меня даже немного укачало.
Главное препятствие позади. Скоро я окажусь в столице, затеряюсь в толпе первое время. Благо, в большом городе это сделать намного проще. А потом переберусь в городок поменьше, куда-нибудь к границе, и начну новую жизнь. Как с чистого листа.
Только мысль о родителях добавляла ложку дегтя, пропитывала горечью мои мечты и давила тяжким грузом вины.
Как долго я их не смогу увидеть? Будет ли у меня возможность дать о себе весточку? Как они переживут новости обо мне?
Все эти мысли отвлекали и я сама не заметила насколько быстро пролетело время в дороге и пейзаж за окном начал меняться.
Все чаще стали появляться многоэтажные жилые дома, магазины, какие-то огромные здания.
Лестерия совсем не походила на наш город. Здесь на улицах толпилось огромное множество народа, дороги казались забиты всевозможным транспортом, отовсюду слышался гул машин, ржание лошадей, шум человеческих голосов, воздух пропитался пылью и гарью.
У меня голова закружилась от этого муравейника.
Я никогда не выезжала с отцом в большие города. Не знаю почему, но это было негласным правилом в нашей семье: отец с мальчишками ездил за покупками, мы с мамой — нет.
Мама говорила, что в больших городах слишком много мошенников, поджидающих на каждом углу. А еще, что приличным женщинам небезопасно ездить и гулять по улицам столицы, хотя многие мои подруги с родителями позволяли себе такое развлечение и всегда недоуменно качали головой на подобные доводы.
И теперь, оказавшись в Лестерии, я поняла, что откровенно трушу перед лицом огромного города.
Как я смогу выжить здесь, одна, учитывая, что меня, наверняка будут искать? Уже ищут!
Тамин ведь говорил про того миаро, что изначально посылал за мной людей. Да и сам ивин вряд ли отступится так просто.
Но искать человека в столице все равно, что иголку в стоге сена. Поди попробуй разгляди среди общей толпы!
Машина внезапно затормозила у обочины тротуара, дверь распахнулась и в салон нырнула огромная двухметровая фигура, мгновенно заняв все свободное пространство.
— Ну, здравствуй, красавица! Вот и свиделись, — хлестнул по нервам знакомый голос и сердце ушло в пятки.
Мерзко скалясь в подобии улыбки, на меня смотрел Леон.
Как ни странно, прошло всего несколько дней с момента нашей встречи и я сама видела как сильно его уделал Тамин, но сейчас на лице Леона ни царапины и обе руки выглядели вполне здоровыми.
Ураган мыслей разом пронесся в голове. Как? Лаура с ним знакома? Он сам вычислил? Что ему нужно?
"Бегиии!" — истошно завопило чувство самосохранения.
Я дернула ручку двери, вываливаясь на улицу со стороны проезжей части.
— Стой, сука! — громыхнул за спиной ивин, но я уже бросилась бежать, слыша как заржала лошадь, заскрипели тормоза у какой-то повозки.
Над ухом раздался громкий предупреждающий сигнал и я шарахнулась в сторону, едва не угодив под колеса огромной машины, что выросла будто из-под земли.
— Куда прешь, дура! — заорал кто-то сбоку, пока я, петляя, перебегала на другую часть улицы.
Затеряться, исчезнуть, раствориться!
В ушах громыхало, меня трясло от страха, от паники, от внезапно свалившегося на меня шума большого города и я совершенно не поверила, когда услышала такой родной, такой любимый голос мамы:
— Мила! Дочка!
Я брежу, это галлюцинации, плод моего воображения. Мамы просто не может быть в Лестерии!
— Армила!!!
И я все же оглянулась, останавливаясь. Не выдержав.
Мама! Это мама! В десяти метрах от меня, одетая в элегантное длинное платье, похудевшая, с горящими глазами, но это она!
Еще секунду мы смотрели друг на друга, не веря в происходящее.
— Мамочка! — кинулась я к ней, чувствуя как горячие слезы обжигают щеки, как в горле встал ком от горькой радости. — Мамуля!
Этого не может быть, но я стою, прижавшись к самому родному человеку, рыдая в голос, хватаюсь за нее, словно утопающий и чувствую как мама, вслипывая вместе со мной, дрожащими руками гладит меня по волосам, по спине, шепчет что-то, целуя меня в лоб, убирая налипшие прядки и жадно вглядывается мне в лицо.
— Дочка, доченька, живая! Спасибо Всевышнему, уберег! Кровиночка моя родная.
И новые рыдания рвутся из меня от понимания, Что мама пережила, через Что прошла, раз рискнула приехать искать меня в столицу!
— Вот видишь, Алиана, стоило тебе самой приехать сюда, как наша дочь сразу же нашлась! — прозвучал сухой мужской голос рядом. — Я знал, что с твоим участием дело быстро сдвинется с мертвой точки.
Только сейчас я заметила с мамой мужчину. Миаро. Высокий, сухопарый, с сединой в волосах и армейской выправкой. Знакомое лицо, хищный взгляд и холодное презрение ко всему происходящему.
Арон Ноиссо! Родной брат короля и второе лицо в королевстве, главнокомандующий армией страны!
Мама всегда вздрагивала, когда слышала это имя, а отец кривился. Я предполагала, что это могло быть связано с тем, что родители боялись за судьбу сыновей, которых по достижению совершеннолетия должны были забрать в армию и несколько лет обучать военному искусству. В суровых условиях строжайшей дисциплины.
Но что этот мужчина сейчас делал рядом с мамой? Испуганной, с затравленым взглядом?! И почему он назвал меня дочерью?
— Что происходит? — отстранившись и переводя взглядом с миаро на маму и обратно.
— Прости меня, Мила, пожалуйста! Надеюсь, ты сможешь когда-нибудь это сделать. И поймешь, — прошептала она, давясь слезами.
