1. Тамин
Я до сих пор проклинаю тот день, возвращаясь мыслями назад, в маленький городок где впервые увидел ее. Увидел и замер, не поверил, что она настоящая, что такие женщины на свете существуют.
Девочка-мечта.
Одетая в легкое, летнее платье, белое с голубыми цветочками, длиной до колена, светлый волос убран в тугой вьющийся по спине хвост, открывая взору хрупкие девичьи плечи с молочной, нежной кожей.
Небольшая аккуратная грудь вырисовывается под тканью платья, приковывая взгляд, вызывая желание прикоснуться, ощутить тепло ладонью, пусть и через материю.
И даром, что покрой платья очень скромный, мысли все равно лезли самые грязные, и в то же время сладкие, такие, что член дернулся в паху от несвоевременного желания.
Сглотнул тогда, разглядывая ее хрупкую, женственную фигуру, тонкую талию, красивые, стройные ноги, обутые в простые туфельки без каблуков. Казалось, она не ходила — плыла, грациозно передвигалась по воздуху, ловко лаврируя с полным подносом посуды среди столиков.
Проходя мимо, кинула взгляд в мою сторону, и меня словно обожгло синевой ее больших, невероятно-красивых глаз в обрамлении длинных, черных ресниц. Словно кусочек весеннего неба, смотришь и растворяешься, тонешь в нем. Только холодный он, безразличный. Глянула и отвернулась сразу же, будто и не человек перед ней, а так, букашка неприметная!
Я знал, что обладаю привлекательной внешностью, природа не поскупилась, и женщины раз за разом подтверждали это. Стоило лишь появиться где, как чувствовал робкие, застенчивые женские взгляды, провожающие несмело в спину, а то и откровенно предлагающие себя, словно товар на рынке.
Недостатка в женском внимании не испытывал никогда. Родись я хоть последним плебеем, без гроша за душой и то, чувствую, имел бы успех у женского населения, а наличие статуса миаро[1], круглого состояния и огромных доходов, делало меня просто идеалом без изъянов в их глазах.
Так повелось в нашем мире: деньги правят и открывают любую дверь, а когда ты на одной из высших ступени правящей иерархии и тебе доступны практически все блага этого мира, люди готовы прощать тебе даже смертные грехи в надежде, что ты снизойдешь до них и обратишь свое внимание.
Я мог выбрать любую знатную девушку и, знаю точно, она бы с радостью согласилась! Выше были только члены королевской семьи и, собственно, сама правящая чета.
Я мог даже не связывать себя узами брака, предложив очередной высокородной[2] особе роль любовницы и содержанки, и она бы и на это согласилась. А здесь, в каком-то захолустном городке, в маленькой таверне на окраине, в этой сельской глуши, меня не удостоили должным вниманием, вообще не заметили!
Да, я в тот момент путешествовал инкогнито, не раскрывая личности, но не заметить дорогой ткани моей одежды, манер, высоких чаевых, оставленных в щедром порыве, было просто невозможно! Сложив два плюс два, можно было с легкостью угадать, что я принадлежу к высокой знати, а это для таких девушек шанс к богатой и процветающей жизни.
Нет, не в роли супруги, это точно. Все же высшее сословие блюло чистоту кровей и не брало в жены женщин из низшей касты, но акхе[3] вполне. А здесь такое равнодушие!
Задело ли меня это? Однозначно, да!
Позже, вспоминая, я часто задавал себе вопрос, а запал бы я на нее, если она, как все, смотрела бы на меня плотоядным взглядом и заглядывала в рот, в надежде хоть на какое-нибудь внимание?
Наверное, все же да. Как ни крути, а девушка была необычайно красива. Нежной, чувственной, чистой красотой. Она словно светилась изнутри, излучая вокруг себя незапятнанную ауру.
Но вряд ли в том случае она бы мне надолго запомнилась. Скорее, после парочки-тройки жарких ночей я бы оставил ей приличную сумму за старания, которой вполне хватило и на ремонт этой дешевенькой таверны, и даже на открытие второй такой же.
Чем плох был такой вариант? Почему она не отреагировала даже тогда, когда в узком, темном коридоре, ведущим на кухню, я зажал ее, шепча какие-то шаблонные нежности, которые говорил всем кто так или иначе попадал в мою постель?
Она выворачивалась, умоляла отпустить, прекрасно понимая, что кричать и звать на помощь бесполезно — человека моего круга вряд ли накажут за подобное "внимание" к ее персоне, а вот себе она репутацию испортит.
Девчонка проигнорировала меня даже тогда, когда я показал ей фамильный перстень, практически, полностью представившись кто я. Мне хотелось увидеть, как загорятся эти синие глаза алчным блеском, предвкушая скорую наживу, и я бы не поскупился ради такой куколки!
Хотелось увидеть, как ее пухлые, алые губки раскроются в изумлении, готовые отработать каждую золотую монету, подаренную мной, но вместо этого я стал свидетелем того, как на дне ее синих омутов заклубился страх, опутывая и разрастаясь в ней, словно сорняк на удобренном поле.
Она побледнела, поняв кто перед ней. Плевать, страх, значит, страх! Меньше будет ожиданий и претензий в мою сторону, когда все закончится. Но эта чертовка повела себя абсолютно по-другому: она отказала!
Я ушам своим не поверил, когда услышал ее ответ. Меня как холодным душем окатили!
Еще никогда в своей жизни я не слышал от женщин отказа, не сталкивался с тем, чтобы был неинтересен, а тут, в глуши, где высшие сословия, наверняка, и проездом бывают не чаще пару раз за год, мне какая-то зеленая девчонка отвечает "нет"?
Предвкушение, игравшее на языке приятным томлением и ожиданием сладкой развязки сменилось горьким привкусом, захлестнув вначале непониманием, а потом и яростью, которая ослепила меня настолько, что я едва сдерживался.
Взять ее силой я не мог — она была из числа свободных, хотя, если уж так углубляться, то даже, если бы и посмел, все равно выпутался, но лишних проблем и сплетен, когда твое имя нелестно полоскают на каждом углу, мне не хотелось. К тому же, я не сторонник силовых методов в постели. Ведь гораздо приятней, когда женщины по собственному согласию идут на все.
Вот и тогда, мой эгоизм взвился внутри, заставляя скрипеть зубами от бессилия, но тронуть я ее не тронул, пообещав, правда, напоследок, что это не последняя наша встреча.
Она стояла бледная как полотно, боясь смотреть в глаза и пряча руки за спиной, а я довольно усмехался, рисуя в голове картины, как и в какой позе разложу ее, пусть не в этот вечер, пусть чуть позже, но она будет моей! По своей ли воле или под гнетом обстоятельств, если не хочет по-хорошему, но она придет ко мне, приползет сама.
