Теперь, спустя три месяца после родов, не отхожу от своей девочки ни на шаг, боясь вновь потерять. Окутываю её любовью, лаской, заботой, чтобы она поняла, что у неё есть мужчина, который способен за неё постоять, и я собираюсь это сделать, но для начала нам нужно поговорить.
Я не заговаривал на эту тему с тех пор, как Ада открыла свои глазки, потому как боялся её потревожить, что она будет нервничать и переживать. Я слишком сильно её люблю, и этот страх потери будет преследовать меня всегда, стоит только отвернуться на миг.
— Ада, — поднимаю на неё голову. — Нам нужно поговорить, — не хочу заводить этот разговор, чтобы не дай бог её хрупкое сердечко не стало вновь переживать, но надо.
Малышка кивает. Напрягается. Глажу по рукам ладонями в успокаивающем жесте.
— Малыш, кто тогда тебе звонил? — задаю вопрос, который меня интересует.
Сглатывает. Отворачивается. Не хочет говорить, потому что знает, чувствует — просто так я это не оставлю. И тот, кто звонил — поплатится за всё. И сейчас я не шучу.
Аккуратно обхватываю пальцами подбородок жены, поворачивая на себя.
— Ада, — нажимаю на неё. Я должен знать.
— Ты же ничего не сделаешь? — машет головой из стороны в сторону, но я молчу. — Матвей!
— Ада, хватит защищать тех, кто так с тобой поступил. Мне нужно знать, кто звонил и что сказал.
— Марина, — слетает с губ любимой, а я застываю. Что-то такое я предвидел, но не думал, что родная сестра на такое способна. До последнего думал, что она успокоилась и живёт своей жизнью.
Как я и говорил, с ней оборвал все связи, лишив её всего, что было. Конечно, отец ей помогает, хотя я и запретил, но, видимо, они не поняли, что я не шутил, когда говорил, что она потеряет в своей жизни всё, к чему так была приучена. Избалованная маленькая девка.
— Она рассказала, что было на самом деле? — спрашиваю, а в ответ слабый кивок.
Наклоняюсь к малютке, целую аккуратно в губы.
— Всё будет хорошо, — отвечаю, крепко сжимаю в своих руках.
Какое-то время мы ещё лежали, пока один из малышей не захныкал. Жена подорвалась, но я пресёк её попытки.
— Лежи. Я сам подойду, — встал с кровати.
Дом у нас хоть был и небольшой, но имел три просторных спальни, тем не менее два крохотных карапуза спали у нас в комнате в двух одинаковых кроватках, различимых только по цвету.
Подойдя к одной из них, посмотрел на свою принцессу, которая лежала и капризничала. На губах появилась улыбка. Счастлив. Ведь я действительно был счастлив, как никогда в жизни. Любимая женщина рядом, как и два карапуза, которых подарила мне Ада.
Ева была у меня вредной принцессой, которая всегда требовала папу и папины руки, в которых сладко засыпала в отличие от Марка, моего наследника, который всегда был серьёзным.
Не теряя ни секунды, бережно подхватил своё чудо на руки, аккуратно поддерживая головку. Малютка затихла, распахнула свои зелёные глазки, как у мамы, и потянулась ручками ко мне. Маленькая принцесса.
Ева ухватилась крепко за мой большой палец, стоило только потянуться к ней рукой, и не желала его отпускать. Я люблю тебя, малютка. Ты с мамой всё для меня. Мы с Марком всегда будем вас защищать.
Мою талию вдруг оплели нежные руки, Ада прижалась к спине всем телом, предварительно потёрлась носом.
— Спасибо, любимая, — тихо шепнул, чтобы не разбудить проказницу, которая, получив своё, тихо засопела на руках у папы.
— Люблю, — служило мне ответом.
* * *
Через два дня я уже ехал в Россию, дабы разобраться с теми, кто искалечил жизнь моей девочки, и пощады им не будет.
Бывшая невеста, по последним данным, вернулась домой неделю назад. Долго ждать не собирался. Позвонил нужным людям, которые согласились мне помочь.
По прилёту заскочил к себе в офис. Ян Бергер со своими ребятами уже ждали меня.
— Привет, — протянул руку для рукопожатия старому знакомому и теперь уже мужу Таты Бергеру.
— Привет, — пожал он мою руку.
— Всё готово? — спросил, не желая ждать, потому как дома меня ждёт любимая жена и двое прекрасных карапузов.
— Да. Сделали в лучшем виде, — протянул мне диск, содержащим компромат на двух людей.
— Спасибо. Буду должен, — тот кивнул с ухмылкой на лице. Знаю, о чём он думает, и догадываюсь, что ему будет нужно.
Как-то у нас с Бергером был разговор, в то время, когда Ада лежала на сохранении, ещё в России. Личный. Всё, что он мне рассказал, осталось между нами. Даже любимой не стал рассказывать. Всё, что я сказал другу — пожелал удачи и терпения, потому как с этим цветком будет сложно. Она строптивая. Не такая, как мой Рыжик. Но свою помощь я предложил, потому как знаю, каково это, когда любимая не рядом.
Из офиса сразу же поехал в полицию, где меня ждал старый друг, с которым я учился ещё в школе. Он принял у меня два заявления, хоть они по правилам должны быть написаны от лица моей жены, но втягивать её в это я не намерен.
Через пару часов произошло задержание Макарского и Риты. Ни капли сожаления я не чувствовал, потому как они заслужили всё это за то, что сделали.
На Марго повесили покушение на мою жену, а вот на Никиту — незаконное удаление информации на видеокамерах.
Бывший лучший друг смотрел на меня с презрением, как на букашку, коей является он сам. Этот человек, которому я доверял, просто предал, желая мне отомстить из зависти. Что моя любимая выбрала меня, что мне досталась лучшая женщина, тогда как ему она отказала, послав пешим ходом до Китая семь лет назад.
Рита кричала и клялась, что она ничего не делала, но ей показали видеофайл, подтверждающий то, что она толкнула Аду. Мне было противно от самого себя, что я был с этой женщиной и не видел всего того, что было буквально перед глазами.
Оставалась только сестра. Звонить я не стал, решив сделать ей сюрприз.
Она, как всегда, была в гостиной, сидела возле отца. Хорошо, что я обоих застал.
— Привет, семья, — язвительно окрикнул их, оповещая о своём прибытии. На моих губах была ухмылка.
Оба тут же повернулись ко мне. В глазах сестры промелькнул страх, но на это мне уже было глубоко наплевать.
— Привет, сын, — ответил отец, собираясь вставать, но я не дал, пригвоздил его к месту.
— Сидеть! — рявкнул. — Вы оба будете слушать всё, что я скажу, и вы сделаете так, как скажу, — сестра с отцом уставились на меня в непонимании. — Вы сейчас оба встаёте и идёте собирать все свои вещи и через час покидаете эту квартиру раз и навсегда. Чтобы духу вашего здесь не было. Живите, где хотите, как хотите, но чтобы вас здесь не было.
— Сын, о чём ты вообще говоришь? Это наша квартира, — всё же встал с дивана человек, который воспитал меня и Марину.
