Лорд Хэлферст догнал вора неподалеку от противоположного края ярмарки и, издав короткий воинственный клич, набросился на обидчика. Завязалась борьба, невольными жертвами которой оказались ближайшие тележки торговцев, пивные кружки и стаканы для бренди.
В отчаянной схватке противники налетели на угол одной из деревянных палаток. Хлипкое сооружение не выдержало напора и рухнуло. Максимилиан невольно застонал: острая доска больно полоснула его по ноге. Хорошо еще, что негодяй не в коньках: будь так, твердое намерение произвести на свет общего с леди Бишоп наследника могло бы потерпеть сокрушительное фиаско. Опрокинув противника, маркиз отступил на безопасное расстояние.
— Какого черта?.. — начал, было, вор, однако удар кулака в челюсть заставил его немедленно замолчать.
В куче пивных кружек и устриц лорд Хэлферст не без труда разыскал бархатный зеленый ридикюль.
— Большое спасибо, — тяжело дыша, произнес он и поглубже засунул сумочку в карман.
— Лорд Хэлферст! Милорд! Вы не пострадали? Маркиз обернулся и увидел, как среди обломков и осколков неуклюже пробирается констебль.
— Разве вам не поручили следить за леди? — сердито отозвался он, стараясь дышать ровно. Проклятие! Энн снова осталась одна в этом жутком месте!
— Но… мисс отправила меня на помощь, милорд, — попытался оправдаться полицейский. — Я…
— Максимилиан!
Маркиз обернулся как раз вовремя: не умея тормозить, Энн врезалась в него на немалой скорости. Снова не сдержав проклятия, Максимилиан опрокинулся на кучу досок, а Энн упала на него.
— Как вы себя чувствуете? — заботливо осведомилась она, приподняв голову и глядя сверху вниз.
— Если честно, чувствую себя избитым, — серьезно признался он. Еще бы! Как иначе может чувствовать себя человек, на которого то и дело что-то падает? — А вы как?
— Я? Ужасно! Сначала налетела на Сюзанну, потом зачем-то уехала сюда, и вам пришлось меня спасать. Бог мой, у этого вора мог быть нож!
— Но к счастью, вы целы и невредимы, — заключил маркиз, в глубине души мечтая, чтобы она перестала ерзать. Положение, в котором оба оказались, по меньшей мере, лишало самообладания. К тому же погром привлек внимание множества зевак.
— Да, кажется, я в полном порядке.
— Ну и отлично. А можно попросить вас убрать конек с моего колена? И, если не возражаете, сделать это медленно и аккуратно.
— О Господи! — в ужасе воскликнула леди Бишоп и осторожно, а оттого крайне неуклюже сползла на лед. — Я вас поранила?
— Ничего страшного, всего лишь царапина, — успокоил лорд Хэлферст. — Правда, брюкам, боюсь, пришел конец.
— Простите, мне ужасно жаль, что так вышло. Она готова была расплакаться.
— Не расстраивайтесь, — с улыбкой успокоил маркиз. — Бывало гораздо хуже.
В эту минуту подоспел второй полицейский, и стражи порядка вплотную занялись поверженным вором. — Что прикажете с ним сделать, милорд? Маркиз достал из кармана ридикюль и отдал хозяйке.
— Ничего. Вреда он не принес. Просто уведите его отсюда.
— Как прикажете, милорд.
Бормоча что-то насчет безумия аристократов, полицейские потащили бандита прочь. Судя по всему, тому предстояло выслушать красноречивую отповедь. Поскольку с Энн не приключилось ничего плохого, дальнейшая судьба обидчика Максимилиана не волновала. Стараясь не стонать, он не без труда встал — нога не желала подчиняться — и поднял Энн.
— Давайте вернемся на каток, — предложил он и крепко сжал руку спутницы: так безопаснее.
— Не могу. Стыдно. — Энн пунцово покраснела. — Вела себя как самая настоящая хулиганка. — Она взглянула на своего спасителя и защитника. — К тому же вам больно, вы весь мокрый, пахнете пивом и рыбой.
— А разве от овцевода можно ожидать чего-то иного? — невозмутимо возразил маркиз. — Конечно, запаха мокрой шерсти и баранины…
— Вы просто злитесь, потому что я каталась с лордом Хардом. И вы действительно овцевод.
Максимилиан недовольно нахмурился, но кивнул:
— Да, овцевод. Так почему же вы уехали с катка?
— Потому что так захотела.
Он уже не считал ее той легкомысленной, безмерно избалованной девицей, какой представлял, прочитав заметку в светской газете.
— И даже не задумались о возможной опасности? Местами лед очень тонок. К тому же вы оказались в центре уличной ярмарки. Хорошо еще, что нашему новому другу потребовался всего лишь ридикюль.
— Удивительно, как мне удавалось существовать до вашего приезда в Лондон?
Нестерпимое упрямство! Маркиз выпустил руку спутницы. Энн пискнула и покачнулась. Однако упасть не успела: Максимилиан схватил ее под мышки и поставил перед собой.
— Ну что, намерены продолжать спорить? — поинтересовался он.
Молчание можно было считать хорошим знаком. Маркиз слегка смягчился и, придерживая отважную, но неустойчивую особу, поехал в сторону доков.
— Отлично. В таком случае объясните, по какой причине вы решили отправиться на каток с лордом Хардом.
— Виконт меня пригласил.
— Вы прекрасно знали, что, и я тоже приглашу.
— Он пригласил первым.
— А я первым попросил выйти за меня замуж. Энн оглянулась через плечо; удивительно, но в ее зеленых глазах стояли слезы.
— Неправда, вы не просили. Меня вообще никто ни о чем не спрашивал.
Можно было ожидать циничного ответа: что-нибудь вроде того, что и его тоже не спрашивали. Однако маркиз не сказал ничего подобного. За все время знакомства он ни разу не пожаловался на судьбу.
Они подъехали к берегу. Лорд Хэлферст легко поднял спутницу и посадил на край пирса. Энн озадаченно смотрела, как ловко он отвязывает коньки от сапожек. Руки мельком касались подола юбки, порой сжимали щиколотку. Несмотря на зимний холод, от прикосновений почему-то стало жарко. Маркиз не переставал ее удивлять. Вряд ли можно было предположить, что овцевод способен легко и красиво двигаться на льду, и все же лорд Хэлферст в полной мере владел этим редким искусством.
Да и вообще он прекрасно делал все, что требовалось для успешного существования в столь привередливом городе, как Лондон. С первого взгляда трудно было поверить, что джентльмен обладает полным набором светских качеств. И все же он заметно отличался от остальных лондонских аристократов.
— Я поступила плохо. Следовало отказать Дезмонду, — негромко призналась Энн.
Максимилиан связал коньки и перекинул их через плечо. Поднял глаза и посмотрел прямо, требовательно.
— Почему?
Он ждал правдивого ответа; об этом честно говорил настороженный взгляд.
— Потому что я знала, что вы пригласите.
