Электра и цыганка сидели на пластиковом полу хижины. Никто не произносил ни единого слова.
Они начали вытаскивать зубы из сундука, разделяя их на группы по буквам, которые на них вырезаны. Пока кучек всего пять.
— Там были плохие линии? — в какой-то момент спросила Электра, вытаскивая из ящика горсть клыков.
Цыганка не ответила. Она продолжала разделять зубы с методической точностью.
— Не бывает ни хороших, ни плохих линий. Есть просто линии, — ответила она через некоторое время.
— Линии конца света плохие, — заметила Электра.
— Это зависит от света, в котором ты живешь, — ответила женщина.
Электра не нашла ответа и лишь спустя несколько минут спросила:
— Если бы я попросила тебя рассказать мне, что ты видела на моей руке… Ты бы сказала?
— Если ты действительно этого хочешь…
— Я не уверена.
— Тогда я тебе не скажу.
Цыганка быстро исподлобья посмотрела на вход в хижину. Она услышала чьи-то шаги.
— Думаю, это мой друг, — предположила Электра.
Она подошла к двери, слепленной из старых плакатов, и приподняла ее.
— Какой кошмар… — жаловался мужчина, снимая куртку в брызгах грязи. — Я чуть не свалился в ледяную воду Тибра!
Войдя, он поднял руку, чтобы поприветствовать цыганку.
— Гермес! — представился он.
Цыганка не ответила.
— Это невероятно! — воскликнул Гермес через некоторое время, изучая сундук. — Но почему Альфред мне об этом никогда не говорил?
— Тут буква на каждом зубе, — пояснила Электра, показывая Гермесу кучки на полу. — Сейчас пока всего пять букв.
— Да тут целый день нужен… — заметил инженер, глядя на сотни зубов в сундуке.
— Поэтому я тебе и позвонила. Я надеялась, что ты придешь с Харви и Шенгом.
— Они были заняты… Да и на мотоцикл мы бы все не залезли. Покажи буквы… — перевел тему Гермес.
Это буквы «И», «Т», «Е», «Р» и «М», каждая нарисована на отдельном зубе.
Мужчина почесал голову.
— Как думаешь, зачем они были нужны?
— Понятия не имею, — ответила девочка. — Но профессор, кажется, знал. Он вам ничего не объяснил? — спросила Электра у цыганки.
— Только что они это искали. И не должны были знать, где искать.
— Значит, в этом сундуке что-то интересное…
Электра погрузила руки глубже в сундук.
— Но что? — спросила она.
Так они просидели целый час, пока газовая горелка не погасла окончательно, и в хижину не начал проникать ледяной холод.
Электра посмотрела на кучи букв.
— Все время одни и те же, — сказала она.
— Единственное, что мне пришло в голову, — тут можно написать мое имя на латыни — «Ермете», — заметил Гермес, потирая пальцы, чтобы согреться.
Он взял клык, три резца и два коренных и разложил их рядом так, чтобы получилось уродливое пожелтевшее слово «Ермете». Потом начал крутить зубы, словно куски чудовищной мозаики, пытаясь сложить другие слова:
— Тре… Итер…
Цыганка безуспешно пыталась оживить горелку, а Электра старалась отогреть замерзшие руки.
— Тремити… — название архипелага. Возможно? Может, то, что мы ищем, находится там. Мити… — продолжил экспериментировать Гермес. — Митте, Митри… Митре…
Электра почувствовала, как по рукам побежали мурашки.
— Как ты сказал?
— Терре? — продолжил Гермес. — Ретти?
— Нет, нет. До этого. Ты сказал слово, которое мне напомнило… бога Солнца. Нерона. И огонь.
— Наверное, ты просто замерзла… — заметил инженер, раскладывая зубы рядом друг с другом. — Но я понял, что ты имеешь в виду — Митра. Но я сказал «Митре» или «Митри». Это максимум, что мы можем сложить. Если в этом сундуке нет буквы «А».
— Стой! — воскликнула Электра, неожиданно вспомнив. — У нас есть еще одна буква.
— Какая? — удивленно спросил инженер.
Девочка запустила руку в карман и вытащила зуб, который был в чемодане профессора.
— Здесь тоже буква! Я думала, это круг, кольцо… Но это ноль или… или просто «О»?
Электра положила зуб рядом с остальными.
«ОМИТРЕ».
— О… — выдохнул Гермес, глядя на буквы. — Ну конечно! Только «О» не сюда, а с другой стороны.
«МИТРЕО».
— Что это значит? — спросила Электра.
— Митрео! — повторил Гермес. — Так назывался храм, где в древности молились Митре.
— И что?
— В Риме был знаменитый храм, расположенный под землей, под двумя другими церквями. — Гермес взял Электру за руку и сильно ее сжал. — И его окружала река, текущая по кругу. Подземная река с круговым течением…
— Кольцо воды? — спросила Электра.
— Именно! По-моему, это отличное место, чтобы спрятать Кольцо Огня?
— И где это находится?
— У базилики Святого Клемента, — сказал Гермес, поднимаясь.
— Мы должны идти, — приказал Якоб Малер Беатриче.
Он был в бешенстве. Бросил на пол пустой чемоданчик, положил сверху футляр со скрипкой и добавил:
— Немедленно.
— Куда? — испуганно спросила Беатриче.
— Займись машиной.
— А ты?
Он подошел к ней ближе и пристально посмотрел ей в глаза. Беатриче почувствовала запах его парфюма. Затем он открыл шкаф, достав свою сумку на колесиках, с которой приехал.
— Мне нужно поговорить с девочкой, — сухо сказал он.
— Что ты хочешь ей сказать?
— Она мне солгала. — Якоб Малер вернулся и с силой пнул пустой чемоданчик, так, что футляр от скрипки отлетел к ногам Беатриче. — И я не собираюсь это терпеть.
— Что ты собираешься делать?
— Задавать вопросы.
— А если она не ответит?
Якоб приподнял бровь, как бы намекая на то, что последующие вопросы будут излишни.
— Спускайся и подготовь машину.
— А если она тебе не ответит? — не унималась Беатриче.
В следующий миг у нее перехватило дыхание. Малер шагнул к ней и прижал ее к стене. Его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от ее.
— Послушай, — сказал он. — Я скажу это только один раз. Я иду поговорить с этой паршивкой. И она мне ответит. Потому что не знаю как, но ее друзьям удалось помешать мне забрать то, что нужно моему шефу.
