Книга Барон страданий - Амврелий

кораблю, пока мы плаваем в море. Это не из-за того, что я не хочу, чтобы вы не привязывались к нам, просто ради вашей же безопасности, — В богато обставленном зале, по которому гуляли разодетые аристократы, сидящая на диване Пандора смотрела на двух новичков. В своей обычной позе — с закинутой ногой, и спокойным, убедительным взглядом, — Хатиман не тот человек, который может держать себя в руках.

— Хочешь сказать, что из-за него вы все это время убивали людей? — Задал вопрос Гикс, на что Пандора тут же закивала.

— Вы знали, что он общается с этим идиотом кактусом? Считает его другом и все такое. Просто убожество. Думает, мы примем этого зеленого в команду только из-за того, что он друг Хатимана.

— О боже, — Рогуар прикрыла рот, и в недоверии покачала головой.

— Когда он разговаривает с ним, то становиться похож на психа, это из-за того, что кактус плохо на него влияет. Я не хочу, чтобы он причинил вам вреда, поэтому постарайтесь особо не сближаться с Хати. И не верьте всему, что он говорит. Он провел детство в мерзлоте, из-за чего отморозил себе весь мозг.

* * *

— Хотя нет…это слишком прямо. Пандора сама подбивает людей на нужные мысли, чтобы она думала, что это они приняли решение и были более уверены в себе.

Ожесточив свой взгляд, Хати сразу же скрестил руки на груди, и вновь задумался.

* * *

— Я отвела вас для того чтобы спросить не наблюдали ли вы за Хатиманом каких-то странностей во время испытания? — В темном подвале, вдалеке от лишнего шума, который мешал бы серьезно задуматься, Пандора заговорила с Рогуар и Гиксом, — Помните, как он…без лишних слов например съел человеческую печень?

— Меня чуть не вырвало, — Кивнула Рогуар, пока Гикс просто сидел с хмурым лицом и скрещенными руками.

— А помните, как он жестоко убивал людей в сектанском лесу? Как вел себя во время испытаний? Не хочу сказать обидное о нем, но он не предоставляет впечатление спокойного человека. Он словно…

— Помешанный. Как люди, которые лежали в моем психиатрическом диспансере, — Дополнил ее Гикс, от чего девушка тут же кивнула, притом с далеко не самым радостным лицом.

— Ты наверно должен был заметить его поведение лучше кого-либо из нас. А Рогуар наверняка лучше поняла насколько он нестабильный…скажите, вы ведь тоже считаете его больным на голову?

* * *

— Что-то вроде того, только более закручено, как это умеет только она… — Со злостью сжав кулаки, Хатиман быстро взял кактус в руку, и сразу же вернулся с ним на кровать, — нужно придумать план, как вернуть их на свою сторону, и рассказать все же о том, что нужно изменить команду. Нет никакого смысла оставаться здесь, если все так и будет продолжаться…либо так, либо я убью просто всех.

— …

— Посмотреть все же на мир по-другому?..хороший план. Когда я наблюдал за тем, как работает Рогуар, я понял, что нужно давать людям понять, что у них все на крючке. Пока Пандора будет думать, что я меняюсь под нее, я буду становиться лучше и менять Свою команду. Все, что нужно, так это немного проконсультироваться с Рогуар и Гиксом.

— …

— Нет, я на самом деле не особо понимаю чего конкретно хочет от меня Пандора, и в какое направление мне нужно меняться, чтобы обмануть ее…Она хочет, чтобы я посмотрел с иной стороны на этот мир, но я понятия не имею, что это значит. Единственное, что приходит мне в голову, так это по-иному посмотреть на смерти людей, начать их использовать, и стать более убогим. В остальном…в остальном я лучше всей команды вместе взятой, изменение означало бы деградацию.

— …

— Кстати да…Когда они меня опрашивали в последнее время, все как одни говорили об нормальных эмоциях, которых у меня нет. Понятия не имею, как изменение мировоззрения даст мне эти эмоции, но это может стать следствием изменений…можно не демонстрировать желание использовать людей, чтобы она начала думать будто это идет с трудом, но начать показывать изменение в чувствах.

И серьезно задумавшись над вещью, которая в целом то было слабо связанно с тем, что действительно хотела Пандора, парень начал постукивать себя по подбородку. Кривя лицо от мысли о том, что ему придется надеть маску и лгать, что его попросту выворачивало наизнанку, он все же медленно начал признавать это, как верный путь.

Он не скрывал от самого себя, что ему нравилась эта команда. Не сами люди, а их навыки. То, насколько они могли быть полезными и подсказать разные вещи, или же что-то построить. А видя за кем шли все эти люди, он вовсе хотел лично о них позаботиться, чтобы ведьма не портила их. И хоть ему не нравилась идея об управлении командой, он был бы больше рад, если бы Баронами управляла…не Пандора. По крайней мере не та Пандора, что есть сейчас.

— Тогда надо начать с чего-то малого? С чего-то, что не было бы особо странным.

— …

— Называть Пандору так же, как и все остальные? То есть…Пан? — Сразу же скривив лицо, Хати с брезгливостью посмотрел на друга, и с раздражением покачал головой, — Меня сейчас вырвет, доводить до таких мер я бы не хотел…нет, ты серьезно хочешь, чтобы я это сделал?..А что потом, я разрешу называть себя «Хати»?

— …

— …

* * *

— Я не совсем понимаю, как с ним обходиться. По нему так четко видно, что все мои приказы для него словно кислота, и зачастую мне даже неудобно просить его о чем-то обычном…он ищет подвох во всем, чтобы я ему не сказала.

На противоположной части корабля, в достаточно тусклой каюте, с расстроенным лицом, за длинным столом сидела Пандора. Задумчиво смотря в стол, она беседовала с находящимся рядом Ваттером, который казалось задумался над вопросом точно так же, как и Капитан.

— Он лишил себя руки, — Тем не менее, чем больше говорила Пан, тем сильнее она поражала Ваттера, вводя его в более глубокие пучины размышления, — Еще и пытается перестроить себя. Меняет характер и пытается стать как-то спокойнее, из-за чего становиться еще более нестабильным. Видел бы ты его взгляд…

Отчасти, она заставляла Ваттера ощущать сильное волнение, у которого будто даже предела не было. С каждым словом Пан, мужчина напрягался только больше. То, как Хати отреагировал на новости о бывшем члене команды, то как он спорил с ней в разговоре, и как сильно менялся за время беседы.

— Он словно буквально начинает ломать самого себя,