Книга Дневник посла Додда - Уильям Додд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 153
Сейчас вся страна охвачена волнением. Все немцы старшего поколения и немецкие интеллигенты очень довольны. Мы перевели речь на английский язык и послали текст в Вашингтон. Теперь стала понятней бурная речь Гитлера, произнесенная под Мюнхеном в понедельник. Его визит к Гинденбургу, который, как сообщают, состоится завтра, подливает масла в огонь. Охрана всех немецких руководителей выказывает неповиновение. В то же время газеты сообщают, что люди, путешествующие по Германии, все чаще видят авиационные учения и военные маневры.
Четверг, 21 июня. Сегодня мне сообщили, что «Нью-Йорк таймс» просит передать по телеграфу полный текст речи Папена. Лондонские и парижские газеты усиленно комментируют его выступление.
В пять часов на пресс-конференции у Геббельса доктор Шахт снова выступил в защиту моратория, объявленного Германией, и требовал большей свободы международной торговли, – тогда германские долги будут погашены. Присутствующие проявили большой интерес к его выступлению. Мне кажется, точка зрения Шахта была встречена сочувственно; но его нападки ка Англию и Америку показались мне далеко не разумными, если учесть беспомощность Германии по сравнению с этими странами. Все заметили присутствие Папена, и в конце пресс-конференции вокруг него собралось не меньше людей, чем вокруг Шахта, а то и больше. После выступления Шахта он обменялся рукопожатием с Геббельсом и сел за стол рядом с ним. Если бы не вмешались Гитлер и Гинденбург, Папен в связи со своей речью в Марбурге наверняка был бы репрессирован по приказу Геббельса.
Суббота, 23 июня. У нас завтракали сэр Эрик Фиппс, доктор Шмитт и вдова Густава Штреземана13. Не было никаких полезных для дела разговоров, кроме долгой откровенной беседы между Шмиттом и сэром Эриком, в то время как другие гости пили кофе на застекленной веранде, выходящей в красивый сад позади нашего дома. Лохнер из агентства Ассошиэйтед Пресс и мисс Шульц из чикагской газеты «Трибюн» перебрали все слухи, достоверные и ложные, но ни слова не сказали о каких-либо новых решениях правительства.
Неделя заканчивается тихо, но очень напряженно. В половине седьмого позвонил посол Лонг из Рима – ему не терпелось узнать, как обстоят здесь дела. Я был удивлен его неблагоразумием, но сказал все, что можно было сказать, не забывая о службе подслушивания германской тайной полиции. Я сказал: «Здесь все спокойно; речь Папена широко комментируется». Он спросил, как относятся к этой речи в Германии, и я ответил, что «примерно две трети людей, с которыми мне приходится общаться, одобряют ее; в воскресенье у президента в Нейдеке состоялась конференция; насколько мне известно, в Германии нет особого беспокойства, но ощущается довольно сильная напряженность и некоторая тревога за Австрию, где со времени встречи в Венеции не произошло никаких улучшений».
Боюсь, что я сказал слишком много, но Лонг буквально засыпал меня вопросами. Когда я повесил трубку, мне было не по себе. Ведь я и не подумал позвонить американскому послу в Риме, когда там назревали события огромной важности и само существование режима Муссолини было под вопросом. Телефонные разговоры со всеми странами Европы, за исключением Англии, подслушиваются, когда речь идет о столь важных делах. Надеюсь, наш сегодняшний разговор не будет иметь дурных последствий.
Воскресенье, 24 июня. День прошел спокойно. Полтора часа я провел в своем кабинете. Норман Дэвис прислал из Лондона большое, содержательное письмо. Он считает, что Германия либо будет вынуждена вернуться в Лигу наций, либо погибнет, а Соединенные Штаты и Англия, по его мнению, должны выработать общую позицию в отношении дальневосточных проблем перед предстоящей военно-морской конференцией.
Четверг, 28 июня. В связи с самыми различными сообщениями атмосфера в Берлине за последние пять дней стала более напряженной, чем когда-либо со времени моего приезда в Германию. Я телеграфировал в Вашингтон, что положение здесь сильно напоминает то, что было в Париже в 1792 году, когда жирондисты и якобинцы боролись за власть. Речь Папена по-прежнему находится в центре всеобщего внимания. Гитлер, Геринг и Геббельс выступают чуть ли не каждый день, нападая на тех, кто так или иначе осуждает существующий режим. Сегодня Геринг и Гитлер вместе посетили завод Круппа в Эссене, и теперь идут толки об очевидном сговоре между ними против Папена.
Пятница, 29 июня. В обычный час у нас состоялся завтрак. Первой явилась синьора Черрути, супруга итальянского посла. Она была в сильном волнении. Усевшись за стол справа от меня, она сразу же заговорила о том, что ее муж выбивается из сил на работе и что вообще все мы живем на вулкане.
– Немцы сейчас в таком же положении, как и в июле 1914 года; нас снова могут ввергнуть в войну; эти люди просто сумасшедшие.
Я не очень-то поверил ей, но все же обеспокоился, так как всего неделю назад она присутствовала на встрече Муссолини и Гитлера в Венеции. Что-то тревожное носилось в воздухе.
Напротив меня, справа от моей жены, сидел Папен, слева – посол Лютер, только что приехавший из Вашингтона. В то время, когда я был в Америке, Лютера не особенно жаловали в государственном департаменте. Государственный секретарь Хэлл просил своего заместителя Р. Уолтона Мура не приглашать Лютера к обеду, который Мур устроил 15 апреля по случаю моего приезда. Но сегодня Лютер всех нас просто очаровал, – он был остроумен, дружелюбно отзывался о нашем президенте, забавно вышучивал американский конгресс. Папен был менее разговорчив, сдержан, но в хорошем настроении.
Когда мы встали из-за стола, Лютер и Папен очутились вдвоем в соседней со столовой комнате. Они держались друг с другом весьма натянуто. Я подошел и пригласил обоих на веранду. Здесь к нам присоединился голландский посланник Лимбург-Стирум, и разговор зашел о политике. Я заметил:
– Господин фон Папен, мне показалось, что на днях в Гамбурге вы и доктор Геббельс были настроены вполне дружелюбно друг к другу.
Он рассмеялся и сказал, что там была очень приятная обстановка – все так восторженно их приветствовали.
Тогда я, как бы вскользь, упомянул о речи, которую Папен произнес позавчера в каком-то клубе, и заметил, что Гитлера там не было, хотя его ждали. Лютер и Лимбург-Стирум присоединились к обсуждению этих речей и дали понять, что относятся к ним по-разному. В поддержку Геббельса не было сказано ни одного слова. Вставая, Папен проговорил:
– Во всяком случае, меня им не уничтожить.
Когда прием кончился, вице-канцлер и Лютер вышли вместе и уехали в одном автомобиле.
Суббота, 30 июня. Сегодня около двух часов дня, когда мы сели за стол, вернулся Уильям, который ездил кататься по Унтер ден Линден, и сообщил, что улицы блокированы, идут аресты в ставке начальника штаба Рема и среди командования войск СА. Ходят слухи о насильственных действиях в Мюнхене.
Ясно, что происходит какой-то путч или coup d’etat[4]. Вечер прошел очень тревожно. Сегодня я получил официальное письмо из штаба Рема: он отклоняет мое приглашение к обеду на 6 июля. Ввиду неопределенности положения, пожалуй, к лучшему, что он отказался. С другой стороны, это может означать, что дело обстоит ужаснее, чем мы думаем. Рем отклонил мое приглашение под тем предлогом, что едет лечиться.
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 153
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Дневник посла Додда - Уильям Додд», после закрытия браузера.