– Послушай, – Ян встал, чтобы проводить свою удивительную гостью, – я могу быть не один, и, знаешь… Это все очень странно. Ты не могла бы как-то предупреждать о своем появлении?
– Ясно, – Мария уже натягивала пальто. – Я буду финишировать за гаражом. Там глухой забор, в темноте никто не увидит. Всегда ровно в семь по местному времени. От хлопка избавиться невозможно, так что ты услышишь. Если, конечно, не будешь занят этим вашим, как его… телевизором.
Глава 2
Той ночью Ян спал совсем плохо. Три раза он поднимался, закутывался в старый полосатый халат и долго стоял в кухне с сигаретой. Минералка закончилась, так что приходилось пить воду из-под крана: после курева Климова мучила жажда. Иногда ему казалось, что его начинает трясти, но, к счастью, это ощущение быстро проходило. В голове царила полнейшая сумятица.
«Почему я не рассказал ей про эти хреновы тумблеры в стене?» – в сотый раз спрашивал себя Ян, но найти ответа не мог.
Она не нашла то, что искала, – точнее, нашла, но, похоже, далеко не все. Она явно отмалчивалась, уходя от нежелательных почему-то вопросов. И в то же время эта чертова белка с библейским именем казалась Яну откровенной и искренней – даже предельно искренней.
И еще ему казалось, что ей очень страшно. Причина этого страха была ему, понятное дело, неизвестна, но бывший замполит майор Климов ощущал его буквально кожей. Маленькая Мария боялась и Яна – видимо, из-за того, что он встретил ее с оружием, – и кого-то еще, куда как более страшного.
Он не видел, как она ушла.
Одевшись, Мария легонько коснулась коготками его правой ладони и пробормотала:
– Закрой за мной дверь, там так холодно…
Ян почувствовал ее облегчение и подсматривать не стал. Да и то – что бы он увидел в кромешной тьме, кое-как разбавляемой светом из прихожей? Хлопок на этот раз оказался совсем тихим… Она ушла, а он сел допивать свой давно остывший чай и думать, не привиделась ли ему иномирянка?..
С этой мыслью он и проснулся около десяти утра, разбитый и почему-то вспотевший. Поворочавшись в противно влажной постели, Ян встал и первым же делом отправился в ванную комнату. Воевать с древней, оснащенной двумя рычагами газовой колонкой он уже научился. Чуть теплый душ быстро привел его в чувство. Встав у большого зеркала над умывальником, Климов поскреб бороду и подумал, что отросла она уже до неприличия – надо подстричь, что ли, а то скоро за бомжа принимать станут. Усмехнувшись этой мысли, он вытерся полотенцем, влез в домашний спортивный костюм, а потом замешкался: куда бы деть грязное? В пакете, засунутом в ящик под ванну, уже скопились несколько трусов и маек, постирать все недосуг… Придет Татьяна, позору не оберешься. Он швырнул белье все в тот же пакет, погасил колонку и вдруг боковым зрением заметил непривычный маленький предмет, лежащий на пластиковой полке, привинченной к стене.
Рядом с его расческой, зубной пастой и стаканом для щеток валялась какая-то штуковина на длинном желтоватом шнурке. Климов осторожно взял находку в руки и нахмурился от удивления.
Миниатюрный, с советский пятак диаметром, барабанчик, выполненный необыкновенно тщательно, имелись даже шнуры, стягивающие кожу, их можно подцепить ногтем. Но что за материал? Сам не зная, зачем он это делает, Ян прикусил барабан зубами.
Кость. Да, без сомнения, кость. Ну и дела! Работа настолько тонкая, будто ее лазером вырезали. Хотя?.. А почему нет?
Ян изо всех сил сжал веки, вспоминая – да, сразу после разборки наверху Мария отправилась в ванную мыть руки и долго плескалась, а потом вышла с мокроватой мордашкой. Пыли она, по всей видимости, тоже не выносит. И что же получается, эта чертова белка забыла здесь какой-то свой амулет? Или, скорее, все же украшение?
На лбу у Климова снова выступил пот.
Пройдя в кухню, он устроился у окна и принялся рассматривать костяной барабанчик. Шнурок крепился к двум маленьким петелькам на верхнем ободе – в целом же барабан более всего походил на войсковой, века этак восемнадцатого. Откуда, что за странная фантазия? Ян вздохнул, аккуратно смотал на мизинце желтый синтетический шнурочек, потом упаковал находку в бумажное полотенце и отнес в большую комнату.
Он сам не знал почему, но лучшим местом для хранения потерянной игрушки ему показался ящик письменного стола старика Ленца.
На столе в кухне все так же стояла недопитая чашка, оставленная Марией. Климов снова разжег колонку, начал мыть посуду, но, когда очередь дошла до этой самой чашки, он вдруг сел на стул и закурил.
– Надо Таньке позвонить, – пробормотал он. – А то я уже точно с ума сходить начал.
События вчерашнего вечера и впрямь могли свести с ума даже опытного психиатра. Инопланетянка из параллельного мира, серая белка-летяга с уморительной физиономией и почти человеческими глазами. Ян никогда, даже в самые тяжелые свои дни, не имел тяги к запою, так что о последствиях его никогда и не задумывался. Да и сейчас, если разобраться… Всего лишь три капли там, три капли тут… Какие, на хрен, белки? Обычный невроз мужика средних лет, пережившего семейную трагедию. Мало таких, что ли?
Да и чашка же.
Он тщательно вымыл всю посуду, протер ее до скрипа, водрузил последнее блюдце на старую проволочную сушку над раковиной, вернулся за стол и опять придвинул к себе пепельницу. Ему было тяжело, даже чая не хотелось. Казалось, в доме душновато, и Ян встал, открыл форточку, и в этот момент на столе задребезжал мобильник.
– Да, Вадя, – ответил он немного нервно. – Что ты, как ты? В гости решил?
– Ты какой-то не такой, – опытный Сомов тут же прочувствовал недоброе в голосе друга. – Перепил, что ли?
– Да ну, что ты. Когда я этим болел? Простыл слегка. Всю ночь с заложенным носом…
– А, понял. Ну, если что, доктора у нас тут свои есть – ты имей в виду. Ну, ты ходить-то ходишь? Или постельный режим?
– Да в порядке, Вадик, ну насморк с утра, подумаешь!
– Хорошо. Слушай, такое дело. Можешь через пятнадцать минут к аптеке подойти – там у тебя, чуть выше? Квартал всего?
– Конечно. Кого-то встретить?
– Да-а… – Сомов замялся, подбирая слова. – Паренек там один, Асламов фамилия, из района вашего. Он «чертей» позавчера сам видел. И рассмотрел. Поговори с ним.
– А он что, со мной говорить будет? – изумился Климов. – Что ты ему про меня-то рассказал?
– Сказал, что ты человек столичный и с головой. И в деле уже так или иначе. Если что, любые твои распоряжения он выполнять будет без разговоров. Я приказал.
– Твой протеже?
– Можешь так считать. И про Абазова, засранца, он тебе тоже расскажет. Дело хреновое, я кишкой чую. Не так оно все, не так… Я уже в живых мертвецов готов поверить. И кстати, Зарифуллин этой ночью в больнице помер.
– Ка-ак?
– Остановка сердца, больше никто ничего не знает, а жена против вскрытия, категорически. Ладно, иди, а то он ждать тебя будет. Юра тебе расскажет все. А я потом подъеду, вечером, может. Или завтра. В долгу не останусь.
