– Это проектор? – спросил Ян.
– Это носитель информации, – быстро отозвалась Мария.
Ее коготки лежали в выемках, заменяющих, судя по всему, привычную человеку клавиатуру. Речной пейзаж исчез, снимки полетели один за другим с такой скоростью, что Ян успевал разглядеть только отдельные детали. Какие-то города с огромными, ржавого колера зданиями, начисто лишенные даже намека на растительность, и заметенные, как показалось Климову, желтой пылью; дороги с синеватым покрытием, потом пару раз мелькнуло лицо немолодого мужчины в сложном, с какими-то накладными пластинами, черном шлеме. Мария остановилась.
– Оно? – не выдержал Ян.
– Нет уверенности, но скорее всего, да. Ленц не стал бы доверять важную информацию бумаге.
– Эти снимки, как я понимаю, сделаны где-то в других мирах?
– Это не снимки, это только марки записей… Видео… так это у вас, кажется, называют.
– Он снимал в своих экспедициях?
– Это было нетрудно, – Мария аккуратно уложила компьютер в коробку, потом сгребла в один из своих карманов цилиндрики с шариками.
Ян протиснулся мимо ее хрупкого тельца и решительным рывком распахнул последний ящик. Там, на подкладке из скомканных и, как показалось Климову, грязных тряпок, лежали два замысловатой формы кувшина с широкими горлышками. Один был бронзовый, очень старого вида, с парой вмятин на боку, а другой – видимо, медный, но такой же неказистый.
– Это что-то из его вещей, – Мария бросила короткий на них взгляд, сморщила носик. – Ленц любил хранить всякое такое. В большой комнате у него на шкафу стояло… штук пять. Насколько я знаю, он всю жизнь тосковал по родному городу, по друзьям детства…
– И он, наверное, возвращался туда?
– Мы это не обсуждали… почти. Я спросила пару раз, он пробурчал что-то непонятное: то ли да, то ли нет… Настаивать было невежливо. Это его дела, Ян. Не думай, что кто-то ограничивал его в выборе. Ему помогли и попросили об ответной услуге. Он согласился, а дальше стал фактически работать на инспекцию ВБ. Но ВБ не очень углубляется в эти вещи, у них других забот хватает. Со временем функции инспекции были переданы частному агентству. Так удобнее для всех. Республика тратит относительно небольшие деньги – и имеет гарантии контроля, а главное, неразглашения. Имела, – Мария вздохнула и как-то странно посмотрела на Яна, – до недавнего времени…
– Мне деньги не нужны, – пробормотал Ян. – Мне нужно, чтобы ты меня выслушала. В городе происходит черт знает что, и я теперь совершенно уверен…
– Пойдем вниз, – перебила его Мария. – Гаси свет, соседи уже спать легли, наверное!
Компьютер она уложила в портфель, где находилась карта, – места там вполне хватало, а загадочный «чужой» прибор упаковала в небольшую сумку, появившуюся из заднего кармана. В кухне Ян снова врубил электрочайник, ополоснул заварочный и грустно посмотрел на остатки печенья:
– Может, ты все-таки съешь чего-нибудь? Ночь на дворе.
– Скоро я буду на базе, – отрезала Мария. – Так что ужин отложим на потом. К тому же коньяк хорошо гасит ощущение голода. На меня он действует не так, как на тебя: у меня немного другой способ переработки спиртов.
– Боже, ужас-то какой, – выпучил глаза Климов. – Ну ладно, как хочешь. На меня он сейчас вообще не действует, знаешь ли…
– Ты хотел рассказать мне о каких-то реальных ужасах, нет?
– Н-да. – Ян немного рассеянно высыпал в чайник пять ложек заварки, налил кипяток и вытащил наконец из пачки сигарету. – Видишь ли, у меня есть старый друг, подполковник, на заметной должности в местных правоохранительных структурах. Так вот… Едва мы встретились после моего переезда из Москвы, он рассказал мне очень странную историю. Первое: некая старушка, проживающая недалеко отсюда, вызвала посреди ночи милицию, заявив, что кто-то шастает у нее по чердаку. Приехавший наряд не обнаружил никаких следов проникновения, но все же заметил некоторый разгром на чердаке. Второе: весной этого года тут же, в соседних кварталах, таинственным образом исчезли двое мужчин. И у обоих на чердаках тоже кто-то рылся. Недавно один из них вдруг появился в собственном дворе, в изодранной одежде и, что показательно, с зажившими химическими ожогами по всему телу. При этом у него начисто отшибло память, он не помнит ничего с того момента, как поднялся на чердак, услышав какой-то шум оттуда.
– С химическими ожогами?! – резко вскинулась Мария. – Это точно?
– Ну, наши эксперты тоже кое-что соображают, знаешь ли. Его пытали какой-то кислотой. Но это еще не все… Здесь, у нас, на Верхней, – Климов покрутил рукой, – люди пару раз видели у себя на крышах каких-то «чертей». Тонкие фигуры с коленками назад, как у кузнечика. Поняв, что их заметили, «черти» исчезали, будто их и не было. Люди взбудоражены, на чердаках кое-кто уже ставит медвежьи капканы или что-то вроде того. Милиция провела рейд, но, понятно, никого не обнаружила. Все это пугает.
– Это они, – глаза Марии сверкнули незнакомым, каким-то мрачным блеском, снова показались зубы. – Это дайланы-метисы от соединения людей и жестоких кочевников, ходящих от мира к миру через подпространство. У меня нет оснований не верить тебе, да и придумать столь точное описание ты не смог бы…
Она соскочила со стула, налила себе чаю и отошла с чашкой немного в сторону, чтобы не дышать табачным дымом.
– «Черти» что-то ищут, – произнес Климов. – Но не знают, где искать. Сюда попадали люди из мира Ленца, в этом нет сомнений. Но эти, как их там, метисы? Нет, о них нет никаких свидетельств. Что им здесь нужно? Понимаешь, если я приду к своему милицейскому другу с предложением залить бетоном весь карьер, то меня вряд ли станут слушать… Это психушкой пахнет.
– У них что-то произошло, – Мария подняла руку, прося Климова умолкнуть. – Не у людей того мира, именно у них, у метисов. Но основная проблема – Пермский узел стал «развязываться», поэтому меня и прислали сюда – удостовериться в смерти Ленца и поискать материалы его последних экспедиций. Но если дайланы уже здесь… Это меняет всю картину. Это очень опасно. Нет, вы справитесь с ними, но нервы они вам помотают – не извольте жаловаться!
– Мы довольно хорошо умеем защищаться от боевой химии, этому учат каждого солдата, – заметил Ян. – По крайней мере, мне хотелось бы в это верить.
– О-о, ты не представляешь себе, с чем вы можете столкнуться! Но об этом говорить рано. Нужно понять, что происходит с узлом, иначе все эти разговоры не имеют смысла.
Мария вернула на стол чашку, из которой успела сделать всего два глотка, и взяла со стула портфель. Сумка с «черным ящиком», как уже окрестил про себя Климов эту загадочную штуковину, лежала на столе.
– Мне надо идти, но я вернусь. Мое возвращение будет платой за твою помощь. Но не только…
– Что?
– Пока ничего… Я не знаю, что будет дальше, поэтому не могу давать никаких обещаний. Не поднимай никакого шума, не предпринимай никаких действий. Пусть все идет своим чередом. Много времени нам не понадобится.
