Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
— Бедная крошка! Бедная Поллианна! Нэнси взглянула на него и тут же опустила глаза. Она даже не представляла себе, что этот желчный человек, про которого говорили, что он зол на весь мир, может так искренне горевать.
— Как же это несправедливо, — немного помолчав, продолжал он, и голос его по-прежнему звучал неуверенно и глухо, — значит, никогда она больше не будет танцевать под лучами солнца! Бедная моя любительница радуг!
Он снова надолго замолчал.
— Надеюсь, хоть сама-то она пока не знает? — спросил он наконец.
— Знает, сэр! — горестно отозвалась Нэнси. — Все очень скверно вышло. Она все услышала. разрази гром эту кошку! Ой, извините меня, пожалуйста! — тут же спохватилась она. — Я просто хотела сказать, что кошка открыла дверь, я мисс Поллианна услышала их разговор.
— Бедная моя девочка, — вновь прошептал мистер Пендлтон.
— Ох, сэр, вы бы еще не то сказали, если бы только увидели ее. — Нэнси судорожно втянула воздух и продолжала: — Правда, сэр, я и сама ее видела только дважды с тех пор. Но и того было довольно, чтобы мое сердце надорвалось. Понимаете, для нее это совсем в новинку. И она все ломает голову, чего не сможет теперь делать. И чем больше она всего такого находит, тем ей становится тоскливее. И главное, сэр, она убивается, что теперь не сможет ничему радоваться. Ой, вы, может, и не знаете об ее игре!
— Нет, нет, я знаю, — поспешил заверить мистер Пендлтон.
— Ну, вообще-то она и впрямь почти всем рассказала, — продолжала Нэнси. — Но в том и беда, что теперь она сама в нее словно бы играть разучилась. Это очень ее беспокоит. Она говорит, что, сколько ни бьется, никак не может придумать, чему радоваться, когда она не сможет ходить.
— Ну, а почему она должна радоваться? — рявкнул Джон Пендлтон.
— Да мне тоже так поначалу казалось, сэр, — испуганно переминаясь с ноги на ногу, ответила Нэнси. — А потом мне стукнуло в голову, что сумей она снова чему-то порадоваться, и ей мигом бы полегчало. Вот я и решила ей напомнить.
— Напомнить? О чем ты там могла ей напомнить? — кинув на Нэнси исполненный ярости взгляд, спросил Пендлтон.
— О том, как она других учила играть в свою игру. Ну, там, миссис Сноу и остальных, сами ведь знаете… Но наша крошка, мой ягненочек, она только заплакала и сказала, что, когда с ней случилась эта беда, все стало как-то по-другому, чем раньше. Она, мол, теперь поняла, ^то одно дело учить других инвалидов на всю жизнь, как радоваться, и совсем другое — когда сама становишься инвалидом. Сколько наша крошка ни твердила себе, как рада, что другим людям легче, чем ей самой, ей отчего-то легче так и не стало. И она по-прежнему не может думать ни о чем, кроме как о том, что никогда больше не встанет и не пойдет…
Нэнси замолчала. Молчал и мистер Пендлтон. Он сидел в кресле, закрыв руками лицо.
— Ну, тогда я ей напомнила, — глухо продолжала Нэнси, — как она раньше все твердила мне, что чем труднее приходится, тем интересней игра. Но она сказала, что и на это теперь глядит по-другому. Потому что теперь смекнула, что, когда и впрямь трудно, играть совсем не хочется. Ну, я должна идти, сэр, — неожиданно объявила она и поспешно побежала к двери.
У самого порога она обернулась и робко осведомилась:
— Видать, сэр, я не могу признаться мисс Поллианне, что вы снова виделись с Джимми Бином?
— Очень бы удивился, если бы ты смогла об этом сказать, когда я его не видел, — буркнул мистер Пендлтон. — А с какой стати тебя это интересует?
— Да ни с какой, сэр. Просто это очень мучает нашу мисс Поллианну. Она так убивается, что больше не сможет сама привести его к вам. Она говорит, что однажды приводила его. Но ей тогда показалось, что он проявил себя как бы не с лучшей стороны. Она опасается, что теперь вы посчитаете его неподходящим для «присутствия ребенка в доме». Это она так сказала, а я, право, сэр, не знаю, что за присутствие такое?
— Неважно. Я знаю, что она имела в виду.
— Ну, вот, сэр, словом, она хотела еще раз, привести его к вам, чтобы вы сами убедились, какое это «чудесное присутствие ребенка в доме». Но теперь она не может, чтоб этот автомобиль гром разразил, ой, простите, сэр! Ну, до свидания!
Быстро прикрыв за собой дверь гостиной, Нэнси миновала холл и выбежала на улицу.
Вскоре о болезни Поллианны знали уже почти все в Белдингсвилле. Никогда раньше город этот на проявлял такого дружного сочувствия. Многие успели познакомиться с Поллианной, а те, кто не знали ее лично, все равно были наслышаны о ней и, встречая ее на улице, словно заражались от нее радостью, ибо ее веснушчатое личико почти всегда озаряла улыбка. Многие знали и об ее удивительной игре. Словом, одна мысль о том, что никогда больше по улицам городка не пробежит эта чудесная девочка, заставляла всех роптать на судьбу.
Обсуждая горестное известие в кухнях, гостиных, на задних дворах, женщины, не таясь, плакали. На перекрестках, в кафе, магазинах ту же новость обсуждали мужчины. Многие из них тоже плакали, но только украдкой. Когда же вслед за известием об ужасном диагнозе доктора Мида разошелся рассказ Нэнси «как убивается бедная девочка, что больше ничему радоваться не сможет», люди стали проявлять еще больше сочувствия.
Как это часто бывает в подобных случаях, многим друзьям Поллианны одновременно пришла в голову одна и та же мысль. Вот так и получилось, что Харрингтонское поместье, к великому изумлению хозяйки, превратилось в некое место паломничества. Мисс Полли стало казаться, будто она только и делает, что принимает визиты, причем многих из визитеров она почти не знала. Мужчины, женщины, дети. Мисс Полли даже и представить себе не могла, сколько у ее племянницы было знакомых. Одни из них заходили в гостиную и позволяли себе минут на десять присесть. Другие стояли у крыльца, теребя от смущения сумочки (если это были женщины) или шляпы (если это были мужчины). Некоторые передавали Поллианне книги, букеты цветов или какое-нибудь лакомство. Иные открыто плакали, другие, отвернувшись в сторону, принимались нарочито громко сморкаться. Но сколь бы по-разному ни вели себя многочисленные посетители, все они в подробностях расспрашивали о девочке и просили передать ей несколько слов, которые неизменно озадачивали мисс Полли.
Первым явился Джон Пендлтон. На этот раз он уже был без костылей.
— Не вижу необходимости говорить вам, как я потрясен и расстроен, — с места в карьер начал он. — Но неужели ничего нельзя сделать?
— Мы стараемся делать все, что возможно, — устало отозвалась мисс Полли, — мистер Мид прописал лекарства, которые могут помочь. Доктор Уоррен с точностью выполняет все его предписания. Но, к сожалению, мистер Мид почти не оставил надежды.
Джон Пендлтон вдруг вскочил со стула и, поклонившись, направился к выходу. Это могло бы показаться странным, — ведь он всего минуту назад приехал. Однако, едва взглянув на его плотно сжатые губы и разом побледневшее лицо, мисс Полли все поняла.
Дойдя до двери, мистер Пендлтон резко повернулся.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
