Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
Это в западном мире. А вот за его пределами все иначе. Например, в Японии, единственной не-западной стране, где проводятся такие опросы, перечень любимых цветов выглядит так: на первом месте белый (30 % опрошенных), затем черный (25 %) и красный (20 %). Такая ситуация создает большие сложности для многонациональных корпораций японского происхождения. Например, в рекламе – афишах, проспектах, фотографиях и телевизионных видеороликах – им приходится придерживаться двух различных стратегий: одна нацелена на отечественного потребителя, другая – на западного. Конечно, цвет – не главная причина такого резкого расхождения, но все же его роль весьма существенна. Если некая фирма хочет завоевать покупателей всей планеты, ей необходимо учитывать этот фактор. Даже при том что культурная ассимиляция в наше время происходит очень быстро (хотя по отношению к цвету этот процесс, похоже, протекает медленнее, чем в остальных областях жизни).
Случай Японии любопытен и в других отношениях. Он лишний раз доказывает, что такое явление, как цвет, в разных культурах определяют, понимают и применяют к жизни по-разному. Японцу иногда не так уж важно знать, идет ли речь о синей, красной или какой-либо иной части цветового спектра, ему важнее другое: матовый это цвет или блестящий. В восприятии японца этот аспект – решающий. В японском языке существует несколько определений белого цвета, обозначающих разные градации матовости и блеска, от самой тускло-матовой до самой ослепительно-блестящей[274]. Глаз западного человека не всегда способен их различить; и определения белого цвета в европейских языках слишком скудны, чтобы можно было перевести их названия.
То, что мы наблюдаем в Японии, стране, где жизнь уже во многом приблизилась к жизни на Западе, еще более очевидно в других культурах Азии, в Африке и Латинской Америке. В большинстве социумов черной Африки зачастую не задумываются о том, что между гаммой красных и гаммой коричневых или желтых тонов, или даже зеленых или синих, есть какая-то граница. Зато если речь заходит о том или ином цвете, необходимо знать, сухой это цвет или влажный, мягкий или жесткий, гладкий или шершавый, глухой или звонкий, веселый или грустный. Цвет не воспринимается как нечто, существующее само по себе, ни тем более как феномен, обусловленный исключительно зрением. Он воспринимается в нераздельном единстве с данными других органов чувств. Поэтому его тона и оттенки не имеют особого значения. Кроме того, у многих этносов Западной Африки хроматическая культура, цветоощущение и лексические определения цвета зависят от пола, возраста и социального статуса человека. Например, в языках некоторых народностей Бенина есть множество названий для разных оттенков коричневого (или того, что глазу западного человека кажется коричневым), но одни названия используются только мужчинами, а другие – только женщинами[275].
Различия между представлениями о цвете, существующими в тех или других обществах, имеют важнейшее значение, поэтому историк, наравне с этнологом или лингвистом, обязан постоянно помнить о них. Они не только подчеркивают узко культурологический характер цветовосприятия и обусловленные этим определения цветов, но и помогают понять, какую важную роль здесь играют соощущения, перцептивные ассоциации, в создании которых, наряду со зрением, участвуют и другие наши чувства. Наконец, они заставляют историка осторожнее относиться к компаративистским исследованиям, изучающим феномены цветоощущения в разных странах и в разные эпохи[276]. Западный исследователь еще способен понять, насколько важны для системы цветов в современной Японии понятия матовости и блеска[277]. Но если он взглянет на цветовой мир, в котором живут отдельные африканские социумы, то будет совершенно сбит с толку: что такое сухой цвет? Или грустный цвет? Или немой цвет? Здесь мы далеки от таких привычных понятий, как синий, красный, желтый, зеленый. А сколько еще существует в разных уголках мира определений, относящихся к цвету и совершенно недоступных пониманию европейского исследователя?
Заключение
Синий сегодня: нейтральный цвет?
Что остается сегодня от долгой и богатой событиями истории синего цвета в нашей повседневной жизни, в наших общественных условностях, в нашем эмоциональном восприятии? Прежде всего, как мы выяснили, синий стал у нас самым любимым цветом, далеко опередив все остальные. Люди разного пола, социального происхождения, разной профессии, с разным культурным багажом в один голос признаются в любви к синему цвету. Главное доказательство гегемонии синего – это одежда. Во всех странах Западной Европы, более того: во всем западном мире разнообразные синие тона в одежде встречаются гораздо чаще, чем остальные цвета (включая белый, черный и бежевый). И, по-видимому, такая ситуация продлится еще долго, поскольку никакие капризы моды не могут поколебать владычество синего цвета. Ибо – к чему скрывать? – между модной одеждой, рекламируемой в массмедиа и доступной ничтожно малому проценту населения, и одеждой, которую реально носят все социальные классы и категории, существует огромный разрыв. Первая меняется каждые два месяца, изменения во второй происходят гораздо медленнее.
Пристрастие к различным оттенкам синего нашло свое отражение не только в одежде, но и в современной лексике. Слово «синий» действует как заклинание, оно завораживает, умиротворяет, переносит в сказочный мир. И увеличивает продажи. Это слово часто фигурирует в названиях товаров, бизнес-проектов, зданий или произведений искусства, имеющих очень отдаленное (мягко говоря) отношение к данному цвету. Само звучание этого слова такое нежное, плавное, текучее; когда мы слышим его, у нас возникает масса приятных ассоциаций: небо, море, отдых, любовь, путешествия, отпуск, бесконечность. Во французском и многих других языках слова bleu, blue, blu, blauвоспринимаются как поэтичные, связанные с лучшими воспоминаниями, заветными желаниями и мечтами. «Синий» и «голубой» присутствуют в названиях многих книг, наделяя их притягательной силой, которую не смог бы им обеспечить никакой другой цвет.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
