– Но там не туннель, – продолжал Билли. – На открытой местности эффект, говорят, совершенно другой. Санджай что-то подсчитывал, в эту часть я не врубился. Так или иначе, если местность не совершенно открытая, одна шашка – не так страшно. Ее точно не хватит, чтобы полностью взорвать, скажем, целый дом, тем более такой, как у Вроблески, а вот машину она уделает на все сто, даже большой черный внедорожник.
– Это лишь часть моего плана. Твоя роль – в другом.
37. Человек предполагает
Мэрилин Дрисколл ни за что не поверила бы, что сможет заснуть в этом месте, в этой кромешной темноте, в этом состоянии, – и вдруг обнаружила, что уже проснулась и медленно поднимается из мрачной клоаки кошмарного сна. Кто-то рядом осторожно трогал ее, развязывал путы.
– Меня зовут Лорел, – раздался отдаленный голос. Ага, Лорел, татуированная шлюха, как ее называл Билли Мур. – Не бойся, я с тобой заодно, можно сказать. Ну и ночка выдалась. Меня еще и за дитем смотреть заставили.
Мэрилин не поняла, о чем та говорила. Лорел старательно развязала веревки и отлепила полосы изоленты с туловища и лица девушки. Перед ее освободившимися глазами предстало длинное подвальное помещение с низким потолком, не сказать, что карцер, однако гнетуще замкнутое, без вентиляции, полное теней, с единственным узким зарешеченным окном и десятком односпальных кроватей в одну линию. В комнате висел тяжелый дух женских испарений, в дальнем углу работал телевизор, на стене обнаружилась рельефная потешная карта Голливуда с прыгающим через надпись мультяшным динозавром.
Только тут Мэрилин заметила других обитателей комнаты – еще четырех помимо Лорел женщин. Двух она уже видела раньше, хотя и не знала, как их зовут: захваченную рядом с «Утопиумом» бездомную бродягу и стриптизершу из ночного клуба. Еще там сидели растрепанная мамзель с пышными формами, одетая как на парад, только босая, и похожая на преподавателя университета женщина с короткой, некогда стильной прической. Хороша компашка. На первый взгляд разномастная, но Мэрилин прекрасно знала, что их объединяло: тайные карты на теле. Кроме того, все женщины пребывали в пришибленной отрешенности, вызванной действием опиатов. Они безучастно смотрели в направлении Мэрилин, не реагируя на ее присутствие.
– Видела я твой театральный номер вчера вечером, – сказала Лорел.
– Я не притворялась, – возразила Мэрилин.
– Без разницы. Ты думала, что тут с тобой сделают? Приведут на аудиенцию с Вроблески, и он скажет: «Вы, должно быть, ужасно обеспокоены, сударыня. Позвольте я вам все объясню»? Ты это так себе представляла?
– Нет, не так, – ответила Мэрилин, хотя отчасти как раз надеялась на похожее развитие событий.
– Ничего страшного. Любой имеет право на личные фантазии, – проговорила Лорел, снимая последние веревки и куски изоленты и помогая Мэрилин выпрямиться. Та встала и потянулась, словно собиралась делать утреннюю зарядку.
– Выглядишь нормально, – прокомментировала Лорел. – Если проголодалась, есть еда. Неплохая, кстати. С наркотой в виде тайной приправы.
Мэрилин покачала головой. Она поднялась и сделала несколько шагов, разминая ноги. Тело под одеждой ощущалось как чужое. Она почувствовала непривычную тяжесть в одном из карманов. В нем что-то лежало – какой-то набор мелких предметов из металла, которого там не должно быть. Через секунду она сообразила: связка ключей. Мэрилин вытащила ее – десяток или больше ключей на проволочном кольце. С подозрением осмотрев их, Мэрилин показала связку Лорел:
– Понятия не имею, как они ко мне попали.
Лорел рассматривала ключи одновременно с удивлением и явным удовольствием.
– Кажись, догадываюсь. Наверное, подбросил Аким.
– Какой еще Аким?
– Тот тип, что тебя связал.
– С чего бы он стал подбрасывать ключи? Странный поступок.
– Поживешь здесь, увидишь еще не такие странности.
Лорел забрала связку у Мэрилин, немного пожонглировала ею, перебрасывая из руки в руку, прислушиваясь к расходящемуся по подвалу тихому звону. Наконец несколько женщин подняли головы, проявляя слабые признаки внимания, медленно подтянулись поближе, как испуганные животные к водопою.
– Это что? – спросила Шантрель.
– Подарочек от Акима. Некоторые из ключей мистера Вроблески, – объявила Лорел. – Его связка покрупнее будет. Видать, Аким изготовил дубликаты.
– А что ими открывают?
– Есть только один способ узнать.
– Любопытно, что затевает Аким? – спросила Кэрол Фермор.
– Кто его знает, – ответила Лорел. – Может, работа надоела. Или решил, что похищение детей не входит в его обязанности. В любом случае я считаю, что шансом пренебрегать не стоит.
– Каким еще шансом?
– Открыть двери.
– А если спросят, почему открыли? – поинтересовалась Женевьева.
– Ну, что-нибудь успеем придумать.
38. Тихий омут
Вроблески, Аким и Карла Мур довольно долго просидели в оранжерее, ничем не нарушая молчания. Занималось ясное бледное утро. Карла не раскисала. Другой ребенок на ее месте расплакался бы, надулся или начал молить о пощаде, но Карла сохраняла вид нарочитого безразличия, что немало впечатлило Вроблески. Зато Аким выглядел как человек, приговоренный к пытке, однако и в этом состоянии временами бросал в сторону шефа колючие желчные взгляды.
– Ладно, Аким, хватит делать страшные глаза. Почему бы тебе не пойти и не приготовиться к встрече гостей?
Аким встал и, сутулясь, вышел из оранжереи, глядя прямо перед собой.
– Ну вот, – обратился хозяин дома к девочке, – наконец-то мы одни. Терпеть не могу болтунов. А ты?
Карла промолчала.
– Ты, возможно, напугана? Я понимаю.
Карла глянула так, словно готова была броситься на Вроблески.
– Я не напугана, – возразила она. – Я бешусь от злости.
– Ну еще бы, – ласково проговорил Вроблески. – Ты ведь еще ребенок. Надеешься, что папа защитит. Так не всегда получается.
Карла и сама подозревала худшее, но услышать подтверждение от жуткого незнакомца, к которому ее доставили посреди ночи, вытащив из трейлера, было суровым испытанием. Она из последних сил сдерживала слезы.
– Лорел к тебе хорошо относится, не так ли?
Карла пожала плечами.
– У меня нет навыков обращения с детьми, – признался Вроблески. – Особенно с девочками. Да еще такими маленькими и миленькими.
Похоже на комплимент, подумала Карла.
– Меня похитили из-за выкупа? – спросила она.
– Что ты! – с наигранной обидой воскликнул Вроблески. – Если бы тебя похитили с этой целью, мы бы послали записку, потребовали денег. Я бы отрезал тебе пальчики по одному и отправлял их по почте. Но я же этого не делаю?
