Девочка четырех лет, начавшая читать недавно, считывает фонетические слова, написанные для нее Анной.
Большинство родителей также с радостью отзывались на устремления детей, чем очень нам помогали.
Ежедневно по несколько раз я писала десятки слов, увеличивая их трудность. Если в слове были непроизносимые буквы (что часто встречается во французском языке), я их подчеркивала. Ребенок знал, что этот значок указывал на присутствие буквы, которую произносить не надо: barre (балка), vis (винт), mur (стена), vélo (велосипед), jupe (юбка), tapis (ковер), sol (пол), pot (горшок), sac (сумка), cube (кубик), chaton (котенок) и др. Детям нужны были эти моменты внимания и тепла, и я старалась делать их по возможности забавными и воодушевляющими. Эти регулярные упражнения позволяли детям быстро пройти этап считывания и перейти к настоящему чтению.
При этом ребенок не задумывался, что работает с определенным дидактическим материалом, — он просто переживал момент соучастия, радости и успеха!
Старшие дети также с огромным удовольствием писали короткие записки для младших, которые без конца приставали к ним с этими просьбами: «Айя, ты можешь написать мне секретик? Пожалуйста, напиши хотя бы один!» Конечно, такая просьба никогда не оставалась без внимания, и «секретики» писались в большом количестве.
У детей были пронумерованные ящички по разным темам: континенты, геометрические фигуры, предметы в классе и т. д. Там лежали листки бумаги с несколькими словами. Ребенок читал слова, разрезал их и приклеивал к соответствующим предметам в классе. Был также ящичек с именами одноклассников. Дети обожали вырезать имя и прикреплять его скотчем к руке или одежде товарища. Был ящичек и с названиями животных, их надо было прикреплять к фигуркам, находившимся в особой корзинке.
Ребенок четырех лет прикрепляет скотчем слово «конус» к соответствующей геометрической фигуре.
У нас в классе побывало много инспекторов, ученых, журналистов. Каждый раз они уходили с кусочками бумаги, приклеенными к юбкам, брюкам, сумкам и т. д. Иногда они даже не замечали этого! Некоторые визитеры, только вернувшись домой, понимали, что послужили педагогическим пособием, а потом, удивленные, возвращали мне послание-сюрприз.
Чтение фраз
Когда дети приобретали достаточный автоматизм при чтении слов из трех слогов, я начинала писать им короткие фразы. Часто это были маленькие задания, которые постепенно усложнялись: «Ris!» (улыбнись); «Dis: trois!» (скажи: три); «Sonne une cloche!» (позвони в колокольчик); «Roule sur le tapis!» (катайся по ковру); «Salue un camarade!» (поздоровайся с товарищем); «Regarde le plafond!» (посмотри на потолок); «Traverse la classe, ouvre la porte et referme-la» (пройди по классу, открой дверь и закрой ее).
Задания были напечатаны на карточках и закатаны в пластик. Дети могли брать эти карточки и заниматься самостоятельно или с товарищем. Постепенно они привыкали к правилам написания непроизносимых букв, и их уже не надо было подчеркивать.
Порой, когда дети писали задания своему товарищу, они добавляли в слова немые конечные буквы. Я помню, как однажды подобрала с пола карточку, на которой было написано: «Fais moi un bisoue» (поцелуй меня). Ребенок не только поставил «s», куда надо, но его мозг, нацеленный на распознавание закономерности, подсказал ему, что нужно добавить «е» в слово bisou (поцелуй). Действительно, в конверте на сочетание «ou» попадались слова joue (щека), roue (колесо) и boue (грязь). Мозг ребенка обнаружил закономерность, и он добавил «е», хотя оно было лишним.
Мальчик четырех лет читает напечатанную карточку с заданием («Мяукай, как кошка»). На этой стадии непроизносимые буквы заштрихованы серым цветом, чтобы не мешать считыванию.
Дидактические пособия — конверты со словами для чтения и карточки с заданиями — были написаны курсивом и слитно, в том виде, в каком дети знакомились с буквами. Но нейропсихологи и специалисты в области чтения констатировали, что когда дети приобретают навыки автоматического чтения, их мозг способен считывать любой тип графики. И в самом деле, наши дети осваивали фразы, написанные словами со слитными буквами, но также умели читать и печатные (заглавные и строчные) буквы, хотя специально их этому не учили. Они старались читать простые заголовки в книгах, открывали для себя эту новую графику, расшифровывая ее самостоятельно или с помощью старших. Если они не могли узнать букву или буквосочетание, они подходили ко мне и спрашивали: «Селин, это что такое?», рисуя незнакомую букву. Я называла им букву, и они уходили читать дальше.
Переходя к маленьким детским книжкам, дети сталкивались с новой графикой тех букв, которые кодировали уже известные им звуки: «ph» [ф], «eau» [о], «au» [о], «est» [э], «et [э]». Для того, чтобы их освоить[107], у нас были специальные задания. Однако за три года я дала их всего три-четыре раза: дети запоминали звуки, кодированные другими буквами, совершенно естественно, просто читая любимые книжки.
У нас не было другого дидактического материала для чтения. Как только дети начинали свободно читать, мы переходили к нашей прекрасной библиотеке, в которой любой ребенок мог найти интересное чтение по своему уровню и интересу.
Чтение книг
Раз в неделю мы ходили за новыми книжками в муниципальную библиотеку. Мы выбирали их не с точки зрения дидактического интереса, а исходя из воодушевления и энтузиазма, которые книжка может вызвать у ребенка, а не у нас или у проверяющего инспектора. Незыблемое правило: если ребенку неинтересно то, что он читает, автоматизма не появится. Может даже случиться наоборот — способность считывания будет тормозиться.
В Женвилье мы заметили, что самыми эффективными для обретения автоматизма книжками были те, что вызывали смех. Дети перечитывали их десятки раз и всегда дружно хохотали. Огромный успех имели серия «Папочки» Алена Ле Со, а также различные альбомы Стефани Блейк или Марио Рамоса. Параллельно мы предлагали детям огромное разнообразие тем, иллюстраций и стилей, отвечающих их индивидуальным интересам. Именно энтузиазм должен служить маяком при поисках в океане детской литературы.
Библиотека сразу стала любимым местом класса. Здесь у детей появлялось желание читать, между ними образовывались новые отношения, они вместе смеялись и разговаривали. Мы старались, чтобы этот уголок всегда был хорошо освещен, чтобы там было просторно и удобно, и детей тоже призывали к порядку и тишине. В библиотеке было немало книг, вызывающих любопытство у детей, но не слишком сложных, чтобы не отбить охоту к чтению.
