– Ты и доктор. Я уже знаю. Я уже делал это прежде, помнишь?
– И с успехом.
Мое плечо ощущало тепло плеча Сеиварден. Личный состав подразделений – во всяком случае, те солдаты, что не находились в командной рубке, только начинали прислушиваться к официальным выпускам новостей и смотреть их. Меня окатывали их злость и негодование, к которым примешивался стыд, – в конце концов, они были радчааи. И власти Радча обвиняли их в предательстве.
Забывшись, Сеиварден издала «ха!», ее это явно забавляло.
– На сей раз все прошло не так плохо. Прежде всего, я продержался гораздо дольше. И я так и не принимал кефа. Ну ладно, я хотел. Но я не принял. – Я не стала напоминать, что, как бы ей ни хотелось, она не смогла бы этого сделать. – Я говорил об этом с врачом. – Она легла чуть ниже и положила голову на мое плечо. – Я не хочу менять одну зависимость на другую. И я довольно хорошо справился. – Несмотря на ее небрежный тон, она с опаской ожидала моей реакции.
– Корабль, – сказала я, – я понимаю, что ты делаешь. Но боюсь, лейтенант Сеиварден хочет от меня того, что я не могу ей дать.
Сеиварден вздохнула. Приподняла голову над моим плечом, чтобы взглянуть мне в глаза.
– Мы с лейтенантом говорили об этом, – сказала она за корабль. – Вы правы, она хочет того, что вы не можете ей дать. Но на самом деле любому, кто вступает с вами в какие бы то ни было отношения, придется отчасти корректировать свои ожидания. В конце фразы Сеиварден слегка хмыкнула. Снова опустила голову на мое плечо. – Мы с кораблем говорили об этом.
– Когда вы сидели на препаратах и все казалось прекрасным?
– Главным образом до этого, ответила она поразительно спокойно. – Послушайте, я в любом случае не получу того, чего мне хочется. Побыть может, мне достанется хоть чуть-чуть, вот так. – Она смущенно заколебалась, а затем продолжила: – Может, между вами и кораблем и мне осталось чуток. Кораблю я нравлюсь, верно? Он так сказал. И вы говорите главным образом о сексе. А ведь я могу получить его в других местах, сам по себе.
Экалу в командной рубке. Настороженная. Такая же разозленная и пристыженная официальными новостями, как и остальная команда. О Сеиварден она сейчас не думает, я в этом уверена.
Сеиварден вздохнула.
– Опять-таки я с этим не слишком хорошо справился, так ведь. – Очевидно, думает об Экалу. – Не знаю, что я сделал не так. Я по-прежнему не понимаю, почему она так расстроилась.
Она сказала вам, почему она расстроилась, – указала я. – И вы все еще не понимаете?
Сеиварден села прямо. Встала. Прошла в другой конец каюты и назад.
– Нет. – Встала, уставившись на меня. Немного взволнованная, но такой она не была уже давно.
– Сеиварден. – Я хотела, чтобы она снова села и прислонилась своим плечом к моему. Знаете, что происходит, когда люди говорят мне, что я не кажусь им похожей на вспомогательный компонент?
Она моргнула. Дыхание ее несколько участилось.
– Вы злитесь. – А затем, слегка хмыкнув, добавила: – Ну, становитесь злее.
– Вы никогда не говорили мне этого, хотя, я уверена, думали так.
Она открыла рот, чтобы возразить.
– Нет, послушайте. Вы не знали, что я вспомогательный компонент, когда я нашла вас на Нильте. Вы предполагали, что я – человек. С вашей стороны на самом деле было бы совершенно здравым сказать, что я не кажусь вам вспомогательным компонентом или что вы не видите во мне вспомогательный компонент. И вы могли бы даже воспринять это как комплимент. Но вы никогда не говорили мне этого. И думаю, никогда не скажете.
– Не скажу, – подтвердила Сеиварден, озадаченная и уязвленная, глядя на меня, сидящую на койке. – Я знаю, что это вас разозлило бы.
– Вы понимаете почему?
Она махнула рукой.
– Нет. Честно, нет, Брэк, не понимаю.
– Тогда почему бы вам тогда, – спросила я, лишь отчасти удивляясь, что она не разобралась сама, – не оказать такую же любезность Экалу?
– Но это не было разумно.
– А я, наоборот, – сказала я ровным, но напряженным тоном, – всегда совершенно разумна, насколько вы знаете.
Сеиварден рассмеялась.
– Ну, но вы… – Она остановилась. Замерла. До нее внезапно дошло, я это увидела.
– В этом нет ничего нового, – сказала я. Хотя не думаю, что она меня слышала. Кровь прилила к ее лицу, ей хотелось удрать куда-нибудь, но, конечно же, ей некуда было деться от самой себя. – Вы всегда ожидали от любого, кто ниже вас, заботливого отношения к вашим чувствам. Вы даже сейчас надеетесь, что я скажу что-нибудь эдакое, чтобы вы почувствовали себя лучше. Вы изрядно разозлились на Экалу, когда у нее это не вышло. – Молчание в ответ. Только неглубокие, очень аккуратные вдохи, словно она боялась, что глубокий вдох принесет ей боль. – Вы действительно стали лучше, но по-прежнему можете проявлять себя как чудовищно эгоистичное ничтожество.
– Я справлюсь, – сказала она, словно это логически следовало из того, что я только что сказала. – Мне нужно пойти в спортзал.
– Ладно, – ответила я, и, не говоря больше ни слова, она повернулась и вышла.
Глава 11
Через час я вернулась с одобренной врачом прогулки по коридору и обнаружила в своей каюте Сеиварден с еще мокрыми после душа волосами, которая рылась в буфете с чайными принадлежностями. Сопровождавшая меня Калр Пять, увидев Сеиварден, сначала обиделась и вознегодовала, но затем передумала.
– Лейтенант, – сказала Пять, приглядывая за тем, как я устраивалась на своей койке, – они там, сзади.
Сеиварден раздраженно хмыкнула. Вытащила мой старый чайный термос и две чашки, одну из них – щербатую. Стала готовить чай, в то время как Пять возилась с подушками, обкладывая ими меня; тщательно разложив их, она вышла.
Наконец Сеиварден принесла две чашки чая и села рядом со мной на койку.
– Знаешь, – сказала она после первого глотка, – в этом термосе заваривается не так, как надо.
– Он – не из Радча, – заметила я. – Он сделан для другого вида чая.
Я видела, что она отсчитывает свои тщательно размеренные вдохи. Чуть помолчав, она сказала:
– Брэк, ты когда-нибудь жалела, что не оставила меня там, где нашла?
– Никогда, – ответила я довольно искренне.
А затем, сделав несколько вдохов, она спросила:
– А Экалу похожа на лейтенанта Оун?
На мгновение я задумалась, откуда возник этот вопрос. А затем вспомнила, как Сеиварден лежала на койке в медчасти, прижавшись ко мне, когда я сказала «Милосердию Калра», что могла бы просто безумно полюбить Экалу, будь я по-прежнему кораблем.
– На самом деле нет. Но будь оно так, это было бы важно?
