Еще был мюнхенец Йозеф (Зеппель) Хубер, 20 лет, который терпеть не мог украинскую самодельную водку под названием samohon.Однажды, на квартирах на Южной Украине, Зеппель помочился на земляной пол у постели, оставив отпечатки ног, когда позже встал.
Карл (Карлхен) Крапф, 21 года, после того как помог нам потушить небольшой пожар проводки в Pz-IV, выглядел так, как будто втер жженую пробку в кожу лица для представления уличных актеров.
Я, желая летом 1944 года выстирать белье в прекрасном чистом литовском ручье, привязал его к берегу, чтобы оно вымокло в воде. По какой-то причине нам пришлось быстро оставить это место, так что я не смог забрать рубаху и кальсоны. Несколько последующих недель было очень неудобно носить в жару шершавые колючие штаны прямо на голое тело.
Фритце, кстати, был нашим механиком-водителем; Зеппель — заряжающим; Карлхен — радистом.
Запись о вручении Железного креста 1-го класса имела для меня довольно временную ценность, потому что через шесть месяцев после окончания войны мне пришлось отдать расчетную книжку Британскому демобилизационному центру. С ней оказались утеряны все данные — даты продвижения по службе, модели и образцы выданных мне пистолетов и их номера, полученные прививки, посещение пунктов санобработки, полученные награды, госпитали, в которых я лежал.
В 1945 году никто не мог, пытаясь получить копию своих биографических данных, просто сделать фотокопию обложки и страниц расчетной книжки.
Среди иллюстраций, приведенных в этой книге, есть фотокопии лицевой и обратной стороны моего удостоверения об увольнении из армии, датированного 24 октября 1945 года, полученного от британцев в обмен на расчетную книжку.
Главка «Советские танки попадают в засаду у озера у Лессена в Западной Пруссии» приобрела для меня особую важность, когда я позже прочел в только что вышедшей в 1986 году книге Хассо фон Мантейфеля «7-я танковая дивизия во Второй мировой войне» на стр. 438–439 два следующих отрывка:
«22 января произошла передислокация к Бишофсвердеру, откуда дивизия начала контратаку к югу от Дойч-Эйлау. Танковый полк, теперь под командованием Петерсдорф-Кампена, в эти дни снова насчитывал 20 действующих танков. В столкновении с врагом к юго-западу от Дойч-Эйлау 23 января преобладали бои танков с танками. Из этого боя не вернулись майор фон Петерсдорф-Кампен, командир 25-го танкового полка, а также ряд офицеров и танковых экипажей. 13 танков были — как оказалось позже — окружены из-за отсутствия горючего и, расстреляв боекомплект, были взорваны, а экипажи оттеснены противником. Небольшая часть экипажей смогли спастись из своих танков невредимыми и через несколько дней появились в своей части. Вместе с майором фон Петерсдорфом лейтенанты Росскоттен и Якоб, среди прочих, пали на поле боя.
24 января дивизия была втянута в серьезные бои в обороне и отступлении восточнее Грауденца, а 25 января — в районе юго-восточнее Мариенвердера. 26 января колесные машины пересекли Вислу по льду у Мариенвердера, в то время как гусеничные [бронированные] машины должны были совершить обход через Грауденц».
Из первого отрывка я узнал, что 23 января пал в бою лейтенант Якоб. В моем боевом дневнике на тот день приходится запись о месте под названием Гут Д.-Седице, явно недалеко от места, где погиб Якоб. Я рассказывал об этой танковой битве в предыдущей главке, «у Гут Д.-Седице наша пушка показывает отличные результаты, пока не выходит из строя».
Второй отрывок показал мне, что я был частью арьергарда, выставленного для защиты гусеничных машин дивизии, пересекавших Вислу у Грауденца, от советских танков, быстро приближавшихся к городу с востока.
С такой преамбулой читатель выше оценит мой рассказ.
Написав о наших последних подтвержденных танковых боях с Советами, имевших место 23 января у Гут Д.-Седице, я понял, что есть еще две истории о «ягдпанцерах-IV», происшедших несколькими днями позже, которые я должен рассказать до того, как перейти к истории о том, как я был ранен.
24 января, в день, когда мы сдали свой разбитый «ягдпанцер» механикам, одному из офицеров 24251Е, обер-лейтенанту Криппендорфу, понадобилось заменить наводчика — такого же обер-ефрейтора, как и я, раненного случайной пулей, когда он стоял у своей машины. Как уже говорилось, 24251Е был номером нашей полевой почты, 8-й роты 25-го танкового полка 7-й танковой дивизии.
Приказ доложиться обер-лейтенанту меня не огорчил. Наводчик мог получить подобную срочную работу только благодаря своей репутации в роте, а моя репутация недавно выросла из-за тех трех Т-34–85, подбитых у Гут Д.-Седице.
Einsteigen — буквально «влезать», например в автомобиль. Это также означает влезть в дом со взломом. Также, говоря о танках, это означает войти в экипаж. «Bei einem Kommandanten einsteigen» означало, что человек поднимался на борт танка в качестве члена команды auf Gedeih und Verderb (к добру или к худу).
Не считая того, что я хорошо знал весь дружный экипаж обер-лейтенанта Криппендорфа, полугодом ранее мне понравилось служить на Pz-IV у другого офицера, лейтенанта Якоба. Я быстро стал — надеюсь, к лучшему — членом экипажа, у которого уже был — или, скорее, еще был — «ягдпанцер-IV».
Наш командир был опытным танкистом. Он обладал хорошим знанием танков — своих и чужих. Мы, его экипаж, были специалистами, каждый в своей специальности на «ягдпанцере», и немного сверх того. Например, у меня было удостоверение водителя гусеничных бронированных машин.
На следующий день, 25 января, мы с двумя другими «ягдпанцерами», также под командованием обер-лейтенанта Криппендорфа, оказались в 17 км к западу от Бишофсвердера, очень близко от шоссе, ведущего на запад к реке Висле у Грауденца, города в 39 км от Бишофсвердера и в 100 км от Данцига. По этой дороге шли с востока колонны современных советских танков, часть из которых, как мы надеялись, можно будет выбить в настоящем стиле «ягдпанцеров-IV» — из засады.
Не сбившись с пути, советские танки, двигаясь на юго-запад от Грауденца, могли быстро покрыть 285 км до Франкфурта-на-Одере и затем 83 км от Франкфурта-на-Одере до самого сердца Берлина.
В общих чертах мысли обер-лейтенанта о том, как применить наши «ягдпанцеры», повторяли известную строку — строку о засаде — великого немецкого поэта Фридриха фон Шиллера (1759–1805): «Durch diese hohle Gasse muss es kommen» («По этому ущелью он поедет») (пер. Н. Славятинского. — Прим. перев.). Для нас единственное число «он» относилось не к человеку, а к будущему призу, который, для разнообразия, может оказаться самым современным советским тяжелым танком, например серии «Иосиф Сталин». Призы — чем больше, тем лучше — были у нас перед глазами.
Несомненно, обер-лейтенант Криппендорф знал, что тяжелый танк ИС-2, поступивший на вооружение в апреле 1944 года, весил 46 тонн и имел максимальную скорость 37 км/ч. Запас хода по шоссе — 240 км. Запас хода по бездорожью — 210 км. Дизельный двигатель — на 600 л/с. Лобовая броня корпуса — 120 мм. Лобовая броня башни — 160 мм. Длина — 9,91 м. Ширина — 3,09 м. Высота — 2,73 м. Орудие — 122 мм. Боекомплект из 28 снарядов медленного раздельного заряжания. Бронебойный выстрел весит 25 кг. Дульная скорость бронебойного снаряда — 800 м/с. Спаренный с пушкой 7,62-мм пулемет. Один 12,7-мм пулемет. Экипаж из четырех человек.
