Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
«После долгих раздумий, — продолжал он, — я стал досадовать, что у философов не существует никакой более надежной теории движений мирового механизма, который ради нас создан великолепнейшим и искуснейшим Творцом всего». Коперник также говорил, что перечитал книги всех философов, какие смог достать. У Цицерона и Плутарха он нашел упоминания о нескольких мыслителях, осмелившихся придать движение Земле «вопреки традиционному мнению астрономов и практически вопреки здравому смыслу». (Он ничего не знал о гелиоцентрической идее Аристарха Самосского, который тогда еще не был переведен на латынь.)
«Побуждаемый этим, я тоже начал размышлять относительно подвижности Земли. И хотя это мнение казалось нелепым, однако я знал, что и другим до меня была предоставлена свобода изобретать…».
Таким образом, почувствовав себя свободнее, он проследил взаимосвязь движений всех небесных тел, как они утверждались в книге, содержание которой он кратко изложил для папы.
«Чтобы как ученые, так и неученые могли в равной мере убедиться, что я ничуть не избегаю чьего-либо суждения, я решил, что лучше всего будет посвятить эти мои размышления не кому-нибудь другому, а Вашему Святейшеству. Это я делаю потому, что в том удаленнейшем уголке Земли, где я провожу свои дни, Вы считаетесь самым выдающимся авторитетом благодаря и целомудренному величию занимаемого места, и любви ко всем наукам и к математике».
Алессандро Фарнезе, в 1534 году избранный римским папой и принявший имя Павел III. Портрет работы Тициана
Закончив с этой преамбулой, он подошел к настоящей причине, заставившей его искать протекции папы: «Возможно, найдутся какие-нибудь болтуны, которые, будучи невеждами во всех математических науках, все-таки возьмутся о них судить и на основании какого-нибудь места Священного Писания, неверно понятого и извращенного для их цели, осмелятся порицать и преследовать это мое произведение…» Он и Ретик не раз обсуждали вероятность этого с Гизе. Они предчувствовали, что приказ Солнцу остановиться, который отдал Иисус Навин, будет обращен против Коперника, чтобы доказать движение Солнца и тем самым разрушить весь его теоретический фундамент. Критики также могли обратиться к псалму 93, где сказано, что основы Земли всегда останутся недвижимы, или же к Книге Екклесиаста, утверждающей, что Солнце движется от восхода к закату, а затем спешит туда, откуда встает. Чтобы ответить на такую негативную библейскую реакцию, Ретик подготовил трактат, в котором примирял Священное Писание с коперниковским идеалом, однако еще не опубликовал его. Даже если бы защита Ретика была опубликована, она не сравнилась бы по силе влияния со словом папы.
«Астрономия пишется для астрономов», — утверждал Коперник в конце своего посвящения, по той простой причине, что лишь они одни способны разобраться в математических доказательствах. Та же аудитория астрономов могла вспомнить, как Лев X и Латеранский собор пытались реформировать церковный календарь и как эти попытки провалились из-за отсутствия правильных измерений «длины года и месяца, а также движений Солнца и Луны». С того самого времени Коперник «начал заниматься более точными их наблюдениями… То, чего я смог добиться в этом, я представляю суждению главным образом Вашего Святейшества, а затем и всех других ученых астрономов. Чтобы Вам не показалось, что относительно пользы этого труда я обещаю больше, чем могу дать, я перехожу к изложению».
В июне 1542 года, когда Коперник завершил это посвящение, во Фрауэнбург для его одобрения прибыла первая часть набранного в типографии текста — главы с первой по шестую книги I. Они смотрелись вполне симпатично. Петреус выбрал красивый римский шрифт, а каждая глава начиналась с крупной, элегантно декорированной заглавной буквы, нарисованной нюрнбергским художником Гансом Зебальдом Бехамом. Единственная геометрическая фигура на этих вступительных страницах выглядела четко и аккуратно, подтверждая, что издатель нанял опытных резчиков для изготовления деревянных досок для гравирования 142 чертежей. Петреус вызвался взять на себя эти и все остальные производственные расходы, включая более сотни стоп бумаги с водяным знаком Р для изготовления нескольких сотен экземпляров книги. В то же время Коперник не мог удержаться от того, чтобы не указать на некоторые неточности, которые хотел бы исправить и на которые указал в своем ответном письме. Хотя Петреус не стал тормозить процесс, чтобы заново напечатать каждую исправленную Коперником страницу, он все же включил многие из внесенных автором изменений в напечатанный отдельно список ошибок.
Ретик проводил время у станка, исправляя ошибки. Это вряд ли занимало у него целый рабочий день, ведь для того, чтобы уложить и покрасить литеры в плоской печатной форме, расположить бумагу и сделать оттиски, развесить и высушить с обеих сторон двойные листы, требовалась масса времени, а читал он гораздо быстрее. И без того невысокий темп (вероятно, две страницы в день) еще больше замедлялся из-за того, что приходилось ждать гравюр; случались и другие проволочки, что позволило Ретику тем летом взять несколько недель отпуска. Два визита к родным и друзьям в Фельдкирх и окрестности — сперва в начале июня, а затем в сентябре — лишь чуть-чуть отвлекли его от работы над книгой. Не уклонялся он и от своих основных обязанностей, подготовив две речи ко дню присуждения ученых степеней, которые Петреус напечатал в августе.
Вычерчивая несколько планетарных сфер при помощи циркуля, Коперник случайно проткнул эту страницу своей рукописной копии «О вращениях небесных сфер»
Однако переговоры о новой преподавательской должности (и их успех) внезапно оборвали карьеру Ретика в качестве корректора Коперника. В середине октября, когда было сделано меньше половины книги, он покинул Нюрнберг, чтобы занять должность профессора математики в университете Лейпцига, в двухстах милях от типографии. Если раньше, в Виттенберге, Ретику приходилось преподавать начальную, или рудиментарную, математику, то теперь ему предстояло читать довольно обстоятельные лекции по астрономии. Он также добился большой денежной прибавки по сравнению с предыдущим жалованьем: в записях Лейпцигского университета за 1542 год указано, что, когда Ретик отказался от стандартного профессорского жалованья в 100 флоринов в год, руководство решило привлечь его более щедрым предложением в 140 флоринов.
Хотя никакой переписки между Ретиком и Коперником за это (или любое другое) время не сохранилось, представляется вероятным, что ученик поставил в известность своего учителя, когда занялся другим делом и передал ответственность за корректуру кому-то другому, а именно Андреасу Осиандеру.
Осиандер раньше уже общался с Ретиком и Коперником. Его письма за предыдущий год полны живого интереса к их издательскому делу, хотя религиозные убеждения наложили определенный отпечаток на его мнение об астрономических моделях и гипотезах. Как он им говорил, наблюдаемые движения небесных тел могут объясняться множеством альтернативных наборов предположений, но лишь божественное откровение способно дать ответ на вопрос, соответствует ли какой-либо из них реальности. И поэтому, раз узнать истину невозможно, один астроном не должен оскорблять другого, утверждая, будто бы он выявил подлинное устройство небесных сфер.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
