Жители окрестных селений, в основном мелкие владельцы земли, крайне нищие даже по масштабам Китая, благодарили судьбу только за то, что коммунисты не посягали на их ничтожную земельную собственность, поскольку еще в ноябре 1935 года Политбюро ЦК коммунистической партии и ЦИК Китайской Советской Республики изменили тактику по отношению к трудовому крестьянству, отказавшись от уравнительного передела182. Новая аграрная политика коммунистов объяснялась переходом к тактике единого антияпонского фронта, а также тем, что на севере Китая крупных дичжу и фунун можно было по пальцам пересчитать, хакка же отсутствовали, а пауперы, мало отличавшиеся от мелких крестьян по уровню жизни, даже при уравнительном переделе ничего особенного получить не могли. И на севере Шэньси, и почти повсеместно в Шаньси сельские жители балансировали на грани голодной смерти. В Шаньси, например, накануне прихода коммунистов, в 1933 году, разразилась страшная засуха, которая длилась несколько лет, а перед самой войной сменилась наводнением. Множество людей погибли тогда от голода, а те, кто выжил, влачили жалкое существование. Особенно тяжелое положение сложилось как раз в горах Тайхан, где к 1938 году в живых осталось всего-то полтора миллиона человек183.
Так что грабить у этих людей и вправду было почти нечего. Именно поэтому 129-й дивизии в первое время приходилось туго. Вместо того чтобы налаживать сельскохозяйственное производство и облегчать бремя крестьян, Лю Бочэн, полагаясь на военную силу, занимался в основном расширением своего района и созданием новых баз в Шаньси, Хэбэе, Хэнани и Шаньдуне, а Дэн, как мы знаем, усиливал пропаганду. К середине весны 1938 года 129-й дивизии удалось образовать несколько баз в тылу врага. В этом ей помогли действовавшие в Тайхане 1-я и 3-я колонны местной так называемой Новой шаньсийской армии, а также гоминьдановская Лига жертв во имя спасения родины, образованная по инициативе Янь Сишаня еще в сентябре 1936 года184. В конце апреля на совещании военно-политического совета 129-й дивизии, созванном Дэном по приказу Мао Цзэдуна и Лю Шаоци, было принято решение учредить военный район Шаньси — Хэбэй — Хэнань185.
А через четыре месяца Дэн отправился обратно в Яньань на пленум ЦК Компартии Китая. Впервые его пригласили на такое крупное партийное мероприятие как полноправного участника, даже несмотря на то что он не являлся членом Центрального комитета. Пленум, проходивший с 29 сентября по 6 ноября, вообще был расширенным: в нем участвовали 56 человек, но только 18 из них являлись членами или кандидатами в члены ЦК. Остальные были крупными военачальниками или, как Дэн, большими партийными функционерами186.
Пленум имел огромное значение как для всей партии, так и лично для Дэна. На нем с обширным докладом, длившимся три дня, выступил Мао, к тому времени с помощью Сталина и Исполкома Коминтерна установивший полный контроль над Коммунистической партией Китая: в сентябре 1938 года китайские коммунисты получили указание из Москвы признать вождем китайского народа именно Мао Цзэдуна187. Мао дал понять собравшимся, что теперь, после сплочения коммунистов вокруг него, необходимо пересмотреть историю партии, отделив «правду» от «лжи» и воздав каждому по заслугам, понятно, в соответствии с тем, как они относились к его правильной линии. И в первую очередь — отбросить догматизм, «китаизировав» учение Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина188.
К вопросу об истории Компартии Китая Мао вернулся и в своем заключительном слове в конце пленума. И тут неожиданно, как бы мимоходом, заметил: «Надо отвести и тот удар, который был нанесен в 1933 году в Центральном советском районе по товарищу Дэн Сяопину»189. Аудитория, разумеется, приветствовала его слова, и сразу после пленума решением Политбюро Дэна ввели в состав Северо-Китайского бюро ЦК190.
Дали Дэну выступить и на самом пленуме, 6 октября. Правда, его краткая речь не содержала оригинальных теоретических идей. Дэн только заметил, что военные районы Северного Китая надо всемерно укреплять, причем «снизу вверх», опираясь на массы191. Мысль была верная, но пройдет много времени, прежде чем сам Дэн и Лю Бочэн всерьез начнут заниматься ее внедрением в жизнь. Только в октябре 1939-го они сделают первый шаг в этом направлении, учредив банк на южнохэбэйской базе и начав печатать бумажные деньги, которые получат широкое хождение во всех коммунистических районах Северного Китая192.
Но это уже будет после того, как Дэн (на этот раз вместе с Лю Бочэном) снова съездит в Яньань — для участия в расширенном заседании Политбюро, точнее в серии заседаний, которые проходили в период с 3 июля по 25 августа 1939 года и на которых была рассмотрена масса вопросов, в том числе отношение компартии к «трем народным принципам» Сунь Ятсена. Новые руководящие указания по поводу суньятсенизма дал конечно же Мао: «Отношение КПК к трем народным принципам таково: во-первых, в теоретическом плане… мы признаем, что три народных принципа являются потребностью Китая сегодня. Во-вторых, в практическом плане, мы их осуществляем… Исходным пунктом всей этой политики является следующее: мы не должны отталкивать от нас большинство Гоминьдана»193.
Было над чем призадуматься. К тому времени Мао по инициативе Сталина начал энергично разрабатывать новую концепцию революционного движения в Китае, которая помогла бы компартии одержать победу в будущей, послевоенной, борьбе за власть с Чан Кайши194. Китайские коммунисты должны были теперь энергично пропагандировать либерально-демократический путь развития страны (через четыре месяца Мао назовет его «новодемократическим») взамен леворадикального, социалистического.
От старой западной демократии теория «новой демократии» отличалась тем, что должна была проводиться в жизнь под руководством коммунистической партии. Однако партия недвусмысленно меняла имидж, выступая уже не как политическая организация рабочего класса, а как организация единого революционного фронта. Поэтому Мао и заявлял о необходимости социальных реформ в духе «трех народных принципов». При этом трактовал последние крайне либерально, обещая после революции гарантировать права частных собственников, стимулировать национальное предпринимательство и проводить политику протекционизма, то есть привлекать в страну иностранных инвесторов под строгим государственным контролем. Он призывал к развитию многопартийной системы, организации коалиционного правительства, осуществлению демократических свобод, снижению налогов и немедленному исправлению всех «левацких ошибок», совершенных коммунистами в прошлом195. Такой тактический маневр позволял компартии значительно увеличивать численность своих сторонников за счет представителей промежуточных слоев, выступавших против любой диктатуры, как коммунистической, так и гоминьдановской.
Полностью приняв новые идеи Председателя, Дэн и Лю активно приступили к их реализации. После учреждения банка, в 1940 году, они начали уделять повышенное внимание развитию производства, коренным образом пересмотрев отношение к оккупированным врагом районам как к «своим колониям». В марте 1941 года по решению Северо-Китайского бюро ЦК они созвали Законодательное собрание пограничного района Шаньси — Хэбэй — Хэнань, которое в июле того же года расширило сферу полномочий и на провинцию Шаньдун. А через месяц во вновь объединенном Шаньси — Хэбэй—Шаньдун — Хэнаньском партизанском районе, население которого составляло 23 миллиона человек, учредили правительство — высший орган местной исполнительной власти. Хотя, разумеется, партия по-прежнему руководила всем. В начале сентября 1942 года в районе дислокации 129-й дивизии было образовано Тайханское подбюро Северо-Китайского бюро ЦК, во главе которого Мао, естественно, поставил Дэна: ведь тот и прежде направлял работу местных парторганизаций как дивизионный политкомиссар196.
