Контор едва заметно вскинул бровь.
– Я бы не стал отвечать на данный вопрос точно. Скажу для начала лишь, что если мы живем и действуем в соответствии с внутренними, глубинными посылами, тогда мы действуем в соответствии с высшими (если можно так выразиться) силами, которые сами нас и создали, что полностью снимает с нас всякую ответственность. Мы лишь орудие! А разве можно осуждать орудие только за то, что оно орудие?
Кролл с довольной улыбкой отпил полбокала вина и, крякнув, бросил:
– Не знал, что Вы такой фаталист, голубчик мой! Вы меня удивляете!
Ученый в ответ небрежно пожал плечами.
– Я всего лишь играю в Вашу игру, «что бог есть». Что же касается меня, то для меня совершенно однозначно только одно: есть природа, есть законы, и мы все им подчиняемся. Иными словами – есть только то, что доказано. То же, что не доказано, – пустой звук. Можно спорить, можно впадать в пустые рассуждения, сотрясать воздух и щеголять логикой, но все останется неизменным. Фактов нет.
– Иными словами, – отозвался Кролл, – Вы готовы признать, что со смертью исчезнете в никуда?
Контор поковырял в салате, подцепил на кончик вилки креветку, опустил в рот и с наслаждением запил вином.
– Я готов признать, что тело мое положат в гроб, закопают и оно станет частью планеты Земля. Я готов признать подобное так же, как и то, что эта креветка станет частью моей плоти.
– А как же Ваш блестящий интеллект? – несколько озабоченно поинтересовался Кролл.
Контор хмыкнул.
– А разве для кого-то, кроме меня, его исчезновение будет иметь хоть какое-то значение? Молодые обрадуются, что освободилась отличная должность. Соперники облегченно вздохнут в надежде, что у них появится больше шансов оставить свой след в науке. Что же касается меня… меня уже не будет существовать, так что и расстраиваться тоже будет некому.
Профессор Кролл несколько раздосадованно выпятил губы.
– Тогда… – фыркнул он. – Зачем вам это все?! Работа по двадцать четыре часа, без отпусков и выходных, постоянные командировки, баталии за то, чтобы заметили именно Ваши теории, финансировали именно Ваши проекты…Какой смысл в том, что Вы делаете?
– Мне выпал шанс жить в этом мире, и мне интересно…
В зале воцарилось тягостное молчание. Даже совершенно невозмутимый Гоша – и тот притих. Каждый из этих (надо думать) неординарных ученых, может, и не верил в Бога, но никак не мог смириться с тем, что его интеллект исчезнет навсегда! Случайное совпадение атомов, протонов, нейтронов и кварков, в результате чего появилась именно их личность… Эта случайность, которая имеет шанс повториться с вероятностью один из десяти в сорок пятой или шестьдесят седьмой степени… Нет, это их совсем не устраивало. А еще больше ужасало работать с таким гением, как Контор, и знать, что он уверен в своем (рано или поздно) полном исчезновении.
– Ладно! – нарушил молчание Кролл. – Пора и за работу браться!
Группа, едва скрывая поспешность, направилась к выходу. И Семен помимо воли отметил, что все они хотят поскорее избавиться от налета последнего разговора. Все они не желали признавать слов Контора, и все они стремились как можно скорее погрузиться в дела…
В просторном кабинете главврача ученые расселись за столом и приготовились к отбору.
Лябах не обманул. Пациентов отмыли, отчистили и одели в свежие больничные балахоны. Даже не поленились подрезать волосы. У мужчин и женщин теперь была одинаковая стрижка под машинку.
– Что ж, теперь дело за Вами, дорогой Саймон, – провозгласил Кролл, в упор глядя на Семена. – Прочитайте их…
Контор поспешно полез в карман и щелкнул блокиратором мыслечтения. Семен принялся за работу.
Первые пять человек были вполне подходящими. Выглядели они, правда, напуганными и затравленными, но несколько дней нормальной обстановки, хорошее питание, восьмичасовой сон, физические упражнения и человеческое общение вполне могли сделать из них весьма адекватных людей. Пусть с небольшими отклонениями, депрессиями и маниями… но они перестали бы быть теми животными, в которых их превратил сумасшедший дом.
Судьбы этой пятерки были настолько разными, что Семен поразился, каким образом их постигла одна и та же участь. Первые двое мужчин (среди которых был и очкарик) оказались бывшими учеными, совершенно одинокими и всеми позабытыми. Лябах подобрал их около года назад, когда и тот и другой ушли в запой из-за потери работы в одном из НИИ. Третий джентльмен оказался бомжем, которому «посчастливилось» рыскать в мусорном баке неподалеку от клиники.
Следующие две женщины представляли собой совершенно другой класс. Одну в дурдом из-за постоянной депрессии поместили родители-дипломаты. Их депрессивный ребенок не вписывался в созданный ими образ порядочных граждан. Несколько лет Лябах ее упорно лечил, пока родители внезапно не пропали. Клиника долго пыталась навести справки, и содержала постоялицу за свой счет. Наконец родители нашлись. Но жили они теперь в другой стране, а на вопрос о дочери сообщили, что детей у них никогда не было. С тех пор элитная пациентка и перекочевала в подвал.
Завершала пятерку бывшая жена нового русского. Как выяснилось, у нее «хватило ума» не давать мужу развод и требовать разделить имущество пополам. Но после интенсивного лечения в клинике Лябаха женщина «с радостью» подписала все документы, и счастливый муж получил долгожданную свободу.
С тех пор бывшая жена полностью перешла в собственность Лябаха, а муж на радостях пожертвовал в фонд клиники кругленькую сумму.
С остальными пациентами было гораздо сложнее. Как Семен ни старался, но точно прочитать их ему никак не удавалось. Словно бы эти люди сохранили физическую оболочку, но душа витала уже очень далеко. В некоторых случаях наблюдался бред и полная потеря ориентации, в других – галлюцинации, перемешанные с реальностью в такой жуткий клубок… Что внутри холодело… Когда молодой человек прикасался к такому сознанию, то отчетливо понимал откуда могут идти всякие сатанинские культы, жертвоприношения и ритуальные убийства. В головах этих «людей» жил ад!
В конце концов, именно от них Семен так измучился, что без сил рухнул в кресло и запросил передышку.
А Веру все не приводили…
– Ладно, ребятки, дайте нашему гению водички со льдом! – крикнул профессор Кролл медбрату в дверях.
Санитар поспешно удалился. В кабинете остались только ученые и Семен. Контор с Гошей о чем-то тихо и оживленно спорили в углу. Два медработника Муравейника зарылись в медицинские показатели предварительно отобранных Семеном пациентов. А Кролл с Лябахом в очередной раз принялись спорить об оплате услуг психиатрической клиники.
– Какие-то пять человек! – восклицал Кролл. – Мы договаривались как минимум на десять и очень качественных! Этого мало, дорогой Петр Петрович! Этого не-дос-та-точ-но!
– Ну что же мне теперь делать? – восклицал Лябах театрально. – Я же не могу их сделать. Есть столько – сколько есть…
