Я поднялась.
– Элизабет хотела взглянуть на мои книги, – пояснил Эразмус.
– Здравомыслящая женщина! – вставил джентльмен, который так упирался ногами в пол, а руками – в бока, словно ожидал нападения или же пытался выстоять против шквала эмоций своей спутницы.
– Мистер Тиммс! – с укором обратилась к нему жена. – Я бы попросила не делать столь смелых предположений о даме, которую нам еще даже не представили.
– Простите. Мистер и миссис Тиммс, позвольте вам представить…
– Элизабет Хоксмит, – перебила я, протягивая миссис Тиммс руку.
Эразмус назвал бы меня миссис Кармайкл, но в этом времени меня никто не знал, и, пусть я радовалась возможности хоть ненадолго одолжить фамилию Арчи, мне казалось, что лучше вернуться к собственному имени. Миссис Тиммс стиснула мою ладонь, а потом махнула мужу, чтобы он тоже меня поприветствовал.
– Счастливы с вами познакомиться, мэм, – произнес мистер Тиммс и поцеловал мою руку, щекоча кожу усами.
– Привели гостью сюда, не предложив чашечку отменного китайского чаю… Мистер Балморал, о чем вы только думали?
– Я уже сказал, книги…
– Книги, книги, книги! – Миссис Тиммс недовольно цокнула языком. – Нельзя жить одними книгами, сэр, как бы вам ни хотелось убедить нас в обратном.
– Мистер и миссис Тиммс владеют небольшой гостиницей, что примыкает к моему дому, – пояснил Эразмус. – Мне невероятно повезло, ведь миссис Тиммс стала моей домоправительницей, а мистер Тиммс занимается моими счетами. Они великолепно справляются со всеми делами, пока я… отсутствую.
– Причем с удовольствием, – заверила меня миссис Тиммс. – Однако куда большее удовольствие мы испытываем, когда мистер Балморал вновь осчастливливает нас своим присутствием. Так, а теперь, моя дорогая миссис Хоксмит, давайте мы спасем вас из этого пыльного места и раздобудем на кухне напитков. Расскажите, чего вы желаете, и мы сделаем все возможное. Верно, мистер Тиммс?
– Именно так, мэм, именно так, – согласился тот и шагнул в сторону, позволяя своей жене утянуть меня к двери.
Возмутиться мне удалось лишь уже на пороге.
– Миссис Тиммс, вы слишком ко мне добры, и я благодарю вас за беспокойство, однако меня ждут крайне важные дела. И я должна заняться ими немедленно.
– Элизабет… – покачал головой Эразмус.
– Простите, Эразмус, я не могу сидеть сложа руки. Я отправляюсь на поиски.
И, не обращая внимания ни на вздохи и уговоры его домоправительницы, ни на возражения самого Эразмуса, я поспешила выйти из комнаты.
Однако миссис Тиммс меня догнала и настоятельно попросила позволить ей хотя бы подобрать мне одежду. Я согласилась, ведь я по-прежнему была в наряде семнадцатого века, и миссис Тиммс быстро принесла мне подходящее платье. Я морщилась, когда она затягивала корсет, молча проклиная моду на столь тесные вещи. А вот возиться с волосами я не позволила. Плевать на внешний вид. Я могла думать лишь о Теган.
Вот так я и отправилась бродить по улицам. С тех пор, как я последний раз была в Лондоне, прошло очень много лет, и больше сотни – как я там жила. Столько всего изменилось – вместо рычания моторов раздавались цокот копыт и дребезжание колес, – однако в городе по-прежнему бурлила жизнь. Словно его сердце будет и дальше продолжать лихорадочно биться, пока где-то рядом приходят и уходят моды и новшества. Быстрый шаг, необходимость пробираться по многолюдным улицам и попытки вспомнить дорогу помогли мне включить мозги. Первым делом я заглянула в больницу «Фицрой». Она располагалась совсем недалеко от дома Эразмуса в районе Примроуз-хилл. По пути я ловила себя на том, как выискиваю в толпах Теган или Гидеона, хотя знала, что вряд ли он станет прогуливаться с ней посреди бела дня. Я только надеялась, что Гидеон вдруг захочет вновь побывать в связанных со мной местах. В конце концов, он выбрал Бэтком, почему бы тогда не посетить и другие?
Больница лишь недавно открылась – до того, как я начну там работать, пройдет еще больше тридцати лет. Тогда меня звали Элайза Хоксмит. Какие же опасные были времена! Я так долго и упорно стремилась добиться своего положения и любила работать в «Фицрое»!.. Гидеон отнял у меня и это.
Я поспешила подняться по ступенькам крыльца. Медсестры в накрахмаленной форме, с безукоризненно белыми передниками и чепчиками, молча трудились. Я оглядела вестибюль, не зная, что ожидаю там найти.
Под ложечкой засосало – я вдруг увидела знакомое лицо. Мужчине было не больше тридцати, он еще не обзавелся морщинами и пылал жизненной силой, свойственной молодым людям. Мы познакомимся с доктором – а позже профессором – Гиммелом лишь через двадцать пять лет. Этот прекрасный хирург многому меня научит, а затем поплатится за наше знакомство жизнью. Гиммел прошел мимо, не зная, что его судьба сплетена с уставившейся на него странной незнакомкой.
– Уайтчепел, – пробормотала я, покидая больницу.
Там я когда-то жила, там Гидеон однажды попытался меня убить. Могло ли место, сыгравшее столь важную роль в нашей истории, вновь его притянуть? Или я гналась за призрачными надеждами? Наверное, Эразмус прав, и моя затея бесплодна, однако я должна попытаться.
За неимением денег на омнибус мне пришлось добираться пешком. Шагая по людным улицам – от Фицровии, через Хай-Холборн и, наконец, до Уайтчепела, – я всматривалась в лица прохожих. Я заглядывала в переулки, витрины магазинов, в проезжающие повозки, продолжая и продолжая искать. День стоял жаркий, и наспех заколотые волосы все норовили вырваться из своего плена. Должно быть, меня принимали за дикарку – растрепанная, без головного убора, напряженно пялюсь на всех… Однако я упрямо шла дальше, не обращая внимания на полные любопытства взгляды.
Улицы стали более узкими и грязными – я добралась к местам, которые столько лет пробыли моим домом. Аккуратные дома, элегантные дамы и состоятельные джентльмены лучших районов остались позади. Здесь уже встречались уличные торговцы всех мастей. Здесь дети попрошайничали, а изможденные женщины в яркой одежде сверкали недопустимо оголенными лодыжками, привлекая клиентов. На каждом углу готовили еду на жаровнях – воздух, пропитанный запахами жареных каштанов и печеной картошки, в какой-то мере спасал от вони сточных ям. Я узнала швейную мастерскую на той улице, где когда-то жила. Здания вообще казались странно знакомыми, хотя пока не стали такими, какими были при мне. Осознание, что я не на своем месте, вернее, дело не в месте, а во времени, еще сильнее путало мои и без того смятенные мысли. Меня охватила тревога. Может, это все последствия перехода между столетиями, а также усталость от такого количества ходьбы на голодный желудок? От вида пирогов на прилавке у меня потекли слюнки, а вот желудок сжался отнюдь не от голода. Я невольно оглянулась через плечо, снедаемая чувством, что за мной следят. Пришлось напомнить себе, что одинокой женщине здесь небезопасно. Я на всякий случай шагнула ближе к центру дороги. Уж лучше уворачиваться от медленно ползущих повозок, чем вдруг очнуться где-то в переулке.
