— Чего вы ждете, мерзавцы? — закричала Иможен. — Стреляйте, стреляйте, пока еще можно достать!
Однако солдаты не спешили подчиняться ее приказу. Они ждали своего командира, молодого, розовощекого, запыхавшегося от бега. Он с восхищением уставился на Иможен, прекрасную даму, с колечками темных волос, развевающихся над белым лбом.
— Тот, кого мы ищем… кто скрывается под именем маркиза д'Ожерона… он ушел?
— Он в той лодке! — гневно ответила Иможен. — Прикажите вашим тупицам стрелять!
— Конечно, мадам!
На лодке этого разговора уже не слышали, но отлично видели, что происходит на берегу. Арман быстро стащил Рэв со скамьи и усадил на дно.
— Спрячьте голову, любовь моя, сейчас будут стрелять, хотя заряжают очень медленно!
— Давайте, ребята, поднажмите! — подгонял своих офицер. — Еще несколько гребков, и мы в безопасности!
С берега прозвучал залп мушкетов. Над водой просвистели пули. Одна попала в борт, и все услышали, как треснуло дерево. Рэв испуганно повернулась к Арману, он сгреб ее в объятия.
— Ничего не бойтесь! Не для того мы прошли через все это, чтобы погибнуть от шальной пули!
— Нажимай, ребята, нажимай!
Лодка летела над водой, как на крыльях. За первым залпом последовали второй и третий, но пули уже не доставали беглецов. Рэв дрожала, уткнувшись лицом в шею Армана.
— Эй, на судне!
Услышав крик, она подняла голову и увидела британский военный корабль с огромными пушками по бортам и мачтами, чернеющими на фоне лунного неба. Спустили веревочную лестницу. Арман помог Рэв забраться по ней, чьи-то руки наверху подхватили ее, перенесли через фальшборт и поставили на палубу. Офицер в мундире, расшитом золотыми галунами, галантно поцеловал ей руку, а затем поздоровался с Арманом.
— Добро пожаловать, милорд, — сказал он. — Рад видеть вас целым и невредимым. Мы беспокоились, почему от вас так долго не было вестей.
— Вы должны меня простить, но многие причины, в том числе и потеря памяти, помешали мне прибыть раньше, в оговоренный срок, — ответил Арман. — Зато для отца у меня есть такие новости, что он простит мне эту задержку!
Потом в кают-компании Рэв показалось, что Арман нарочно старается не смотреть на нее, а ведет оживленную беседу с капитаном, давая ей время собраться с мыслями и успокоить лихорадочное биение сердца. В кают-компании, где они обедали, был низкий потолок с дубовыми перекладинами, резные дубовые столы и стулья, и освещалась она двумя большими висящими фонарями. При их свете Рэв обратила внимание на изучающие глаза Армана, словно он впервые увидел ее. Капитан уже откланялся, она осталась вдвоем с Арманом и вдруг нежданно-негаданно ее накрыла волна паники. Она влюбилась в Армана, когда понятия не имела о его положении в обществе. Он просто вошел в ее жизнь и в сердце — единственный человек, имеющий для нее значение!
Она безоговорочно приняла его любовь, но тогда у нее было поместье и высокий титул. Теперь она нищая, беглянка, скрывающаяся от правосудия, у нее нет ничего, кроме безграничной любви к человеку, с которым бежала из родной страны.
Она не осмеливалась посмотреть ему в лицо, а когда, в конце концов, заставила себя поднять глаза, то увидела в уголках губ чуть заметную улыбку. Рэв глубоко вздохнула:
— Мне надо кое-что сказать вам.
— Я жду, — не сделав ни малейшей попытки помочь ей, ответил он.
— Дело в том, — нервно ломая пальцы, запиналась Рэв, — что сразу же, поднявшись на борт, я заметила, с каким почтением относится к вам капитан судна, и представила, что ждет нас в Англии. Вы — сын премьер-министра великой страны, у вас есть дом, положение в обществе, состояние. Я же — никто! У меня нет ни страны, ни дома, ни денег! Мы встретились при необычных обстоятельствах и… полюбили друг друга. Потом из-за предательского удара вы забыли про эту любовь и долго считали, что наши отношения носят совсем иной характер. Теперь, когда к вам вернулась память, события развивались так, что у нас не было времени поговорить об этом! Практически мы не были наедине с того момента, как вы вспомнили, что произошло там, у озера!
Арман встал и шагнул к ней, но она остановила его, подняв руку:
— Нет-нет, позвольте мне закончить! У вас было время подумать, вспомнить, узнать, что мы говорили друг другу, а также вспомнить, кто вы и откуда. Вы увезли меня из Франции и тем самым, безусловно, спасли мне жизнь, но я не хочу стать для вас обузой! Я не хочу, чтобы вы благодарили меня за то, что я сделала, потому что я делала это охотно и с радостью, столь же ради себя, как и для вас! Не благодарите меня, не чувствуйте себя в неоплатном долгу! Пусть по прибытии в Англию наши пути разойдутся! Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя чем-то обязанным мне и были добры ко мне только из уважения к моим… чувствам! Я этого… не перенесу!
Голос Рэв сорвался, глаза наполнились слезами, но она почти сердито смахнула их.
— Пожалуйста, Арман, пожалуйста, — лепетала она, — хорошо подумайте, прежде чем принять решение, прежде чем решите… наше… будущее…
Она замолчала, точно слова застряли у нее в горле, но сквозь слезы вдруг увидела лицо Армана совсем близко от своего.
— Моя дорогая… моя смешная малышка… моя любовь! — очень тихо и мягко произнес он и обнял ее.
Рэв вся напряглась от его прикосновения и уперлась руками ему в грудь.
— Нет! Вам надо подумать! — необычно резко сказала она.
— О чем? — недоуменно спросил Арман, искусно преодолевая ее сопротивление и крепче прижимая ее к себе. — Вы прекрасно знаете, ответы на все ваши вопросы, но я побалую вас и скажу раз и навсегда истинную правду! Я люблю вас, Рэв, я полюбил вас с первого взгляда! Эта необычная любовь озарила меня, как вспышка молнии в небе. Увидев вас, я понял, что вы созданы для меня! Каково бы ни было наше положение в жизни, что бы ни готовило нам будущее, мы встретим это вместе, как муж и жена, единые и неразлучные! Я люблю вас!
Арман наклонился к ней, но не поцеловал, ожидая, когда она сама сделает это. Рэв поняла, чего он ждет, и поскольку ее сердце билось в унисон с его сердцем, поскольку последний барьер, существовавший между ними, исчез навсегда, она обняла его за шею и, рыдая и смеясь, прижалась к его губам. Все ее существо звенело от счастья. Ей казалось, будто этим поцелуем она передает Арману самое дорогое — свою душу.
Ветер на море стал свежее, и огромные, надутые паруса несли корабль к берегам Англии.
