– Когда мы вернемся в Хиллбрей? – спросил Данмор.
Ровена остановилась около конюшни и со вздохом ответила:
– Мы должны дождаться возвращения Лайона.
– А ваша клятва лэрду Падруигу?
– Я уже не раз говорила тебе, что выполню ее.
Ровена вошла внутрь конюшни и немного постояла, пока глаза не привыкли к мраку после яркого дневного света. Прошло почти две недели с тех пор, как Лайон уехал, и ежедневно Данмор, Финли и Кир спрашивали ее, когда они вернутся домой.
– Отпустите с нами Пэдди, – настойчиво гнул свое Данмор.
– Я не расстанусь с сыном. – Ровена подобрала юбки и быстро пошла по проходу между стойлами туда, где находилась ее лошадь.
– И со своим любовником тоже не хотите расстаться.
– Да, я люблю Лайона. – Ровена обернулась и сердито посмотрела на Данмора. – Но слово свое сдержу. Однако я не уеду, пока он не вернется из Эдинбурга и я не узнаю, что все закончилось благополучно. Если парламент и король не поверят доказательствам Лайона, если они не признают графа виновным в измене, нам всем будет грозить опасность.
– Но Энис мертв, и в Хиллбрейе мы будем так же надежно укрыты, как здесь.
– Я отправлюсь в Хиллбрей тогда, когда буду готова. – Ровена хотела взять седло.
– Я сам это сделаю, – сказал Данмор.
– Если ты станешь меня пилить, то я поеду без тебя.
– Нет. Хоть Сатерленды и заявляют, что кругом все спокойно, я поклялся охранять вас, миледи. – Данмор стал седлать лошадей и вдруг спросил, подтягивая подпругу:
– А он знает?
– Ты о чем?
Их глаза встретились.
– Лайон знает, что Пэдди его сын?
Ровена чуть не задохнулась.
– Кто… кто тебе это сказал?
– Лэрд Падруиг.
– Ты никогда ничего не говорил, – прошептала Ровена.
Данмор пожал плечами.
– Когда я увидел Лайона с мальчиком, то заметил сходство, хотя многие этого не разглядели. У Пэдди волосы светлее, но вот глаза и повадки в точности как у отца… Так Лайон знает?
Ровена кивнула.
– Пэдди похож на отца Лайона, лэрда Лукаса.
– И что он собирается делать?
– Ничего, – отрезала Ровена и, чтобы прекратить поток вопросов и ворчанье, сказала:
– Ему известно, что я дала клятву.
Данмор повернулся к лошадям, затем подал Ровене руку.
– Я собралась проехаться верхом, чтобы отдохнуть. Если ты собираешься досаждать мне, то оставайся здесь.
– Я не буду больше об этом говорить.
Ровена села в седло и направила лошадь к выходу из конюшни.
Пэдди прокрался во двор из стойла жеребенка и посмотрел вслед матери. Он не мог поверить в то, что услышал.
Неужели Лайон его папа? Как это может быть, когда они только недавно познакомились?
Выходит, у него два отца? Вот Финли наверняка про это известно. Пусть он старый и не может бегать, но знает много разных вещей.
Ровена легким галопом ехала рядом с Данмором. Если бы знакомые ей Сатерленды не были настолько заняты, она попросила бы кого-нибудь из них сопровождать ее. Но Лайон взял с собой Рыжего Уилла и Сима, а Гекки остался следить за подъездами к замку. Брайс еще не вернулся из Блантайра: он повез туда Гленду. Эта парочка настолько была поглощена друг другом, что следовало в скором времени ожидать их свадьбы.
Ей бы радоваться за подругу, а она испытывала ревность. Как же хотелось ей выйти замуж за любимого человека! Но она никогда не будет свободна.
Ровена оглянулась на внушительный замок. За несколько недель он стал для нее родным домом, чего не скажешь про Хиллбрей, где она прожила целых шесть лет. И это случилось благодаря Сатерлендам, их доброте и заботе.
Перед отъездом Лайон сказал Ровене, что отдаст своего коня Пэдди, когда тот вырастет. Ровена представила сына сидящим на отцовском Тарвале с огромным палашом Сатерлендов, и слезы навернулись ей на глаза.
Они должны быть вместе, Лайон и Пэдди.
Прошлым вечером Пэдди спросил ее:
– Когда Лайон вернется? Я скучаю без него. Он мой лучший друг… после Огонька. – Так Пэдди назвал котенка.
Ровена улыбнулась сыну, а потом проливала в подушку горькие слезы. Ганны правы, если опасаются, что она не сдержит обета, так как ей вовсе этого не хотелось. Но выхода у нее нет. Священник в Гленши сообщил ей, что от подобной клятвы ее может избавить только церковь, но маловероятно, что это произойдет.
Ровена поймала пристальный взгляд Данмора. У него был такой вид, словно он читал ее мысли. Ни яркое солнце, ни ласковый ветерок, ни веселое чириканье птиц не развеяли печали Ровены.
– Давай вернемся, – предложила она.
– Но ведь вы хотели взглянуть на озеро, – вдруг взволновался Данмор.
– Неважно, – отмахнулась Ровена.
– Может, вам полегчает, если пройдетесь по берегу.
Они продолжили путь в молчании.
– Вот мы и приехали, – пробурчал Данмор.
Лошади остановились у озера. Перед ними раскинулось огромное водное пространство. В нем отразилось голубое небо и высокие горы. Ровена соскользнула с седла, не дожидаясь помощи Данмора, и, нагнувшись, опустила руки в воду.
– Ой, холодная как лед.
Данмор встал около нее.
– В такой воде долго не продержишься.
– Ты что, хочешь искупаться?
– Нет, – угрюмо ответил он.
На обветренном лице Данмора промелькнула жалость. Он наклонился и поднял большой камень. Ровена решила, что он хочет бросить его в воду, как это любил делать Пэдди.
– Простите меня, миледи. Вы всегда хорошо ко мне относились, но другого пути, чтобы исполнить завещание старого лэрда, я не знаю. – И ударил Ровену камнем по голове.
Лайон въехал в массивные ворота Гленши после полудня. На подъезде к крепости стояли Сатерленды, солдаты и крестьяне, приветствуя его.
– Да, когда возвращаешься домой героем, то кажется, что все битвы чего-то стоят, – заметил Рыжий Уилл.
– Точно, – согласился Лайон.
Улыбка исчезла с его лица, когда они въехали во двор и он не разглядел той, кого страстно желал увидеть. Неужели Ровена вернулась в Хиллбрей? Если так, то он поедет к ней, подумал Лайон. Он не намерен ее потерять после того, как столько пережил. Его родители были готовы к тому, что сын будет жить и в Хиллбрейе, и в Гленши. Их это не очень радовало, но неудовольствие смягчала мысль о маленьком внуке. Они бы вернулись вместе с Лай оном, но Лукас не хотел покидать Эдинбург до того, как приказ относительно участи Александра будет принят парламентом.
