Но я покачала головой.
— Мне жаль, — сказала я, не кривя душой. — Но жалкая искра добра в действительности не значит ничего.
Глава 11
В тот же день, попозже, после того как жюри наконец вынесло единогласный приговор, Кертис нашел меня в моем номере. Просто возник ниоткуда. Я лежала на постели, глядя в потолок, в то время как на экране телевизора Опра дарила кому-то автомобиль.
— Жду не дождусь, когда смогу вернуться домой, — сказала я ему сварливо. — По крайней мере там никто не вламывается без спросу.
Он облокотился о столик, убрал с лица растрепанные пряди.
— Вот поэтому я и принес тебе это. — Он сунул руку в карман и извлек связку ключей. Бросил их мне, я поймала. На брелоке был выбит адрес.
— Что это? — спросила я.
— Квартирка возле пляжа, — пояснил он. — Расстарался ради тебя. Посчитал, что тебе понадобится уединенное местечко, ведь тебя ждет великая ночь.
Закрыв глаза, я простонала:
— Нет. Не хочу.
— Ты заслужила награду. А я держу обещания.
Я вспомнила, что Клайд говорил про Монако.
— Не все. Ты обещаешь то, чего не можешь дать.
Он нахмурился:
— Нет. Я выполняю обещания. Все до единого.
Я покачала головой:
— Как бы там ни было, меня это не интересует. Мне не нужны твои проклятые деньги.
— А ведь ты могла бы получить кое-что, продав свои принципы, — весело сказал он. — Кроме того, у тебя никогда больше не будет такого шанса. Притом, что ты заодно спасешь ваш рассыпающийся на глазах роман.
— И совсем он не рассыпающийся. Сет сказал мне — хм, ей, — что не станет делать ничего такого, что заставило бы его испытывать чувство вины. И я могу удержать его без всякого секса.
Но как же мне хотелось заняться с ним сексом, Боже правый! Стоило немалых сил солгать Кертису, швырнуть его дар ему же в лицо!
— Не верю. Если бы наша официанточка предложила… Если бы ситуация действительно позволяла ему… Он бы это сделал. Таким образом, он бы занялся с ней любовью, если бы по-прежнему ничего не получал от тебя.
— Ему не нужен дешевый секс. Хранить мне верность — это согласуется с его моральными принципами, и в отличие от большинства вокруг в этом мире остались еще люди, которые свято берегут то, во что верят, и умеют различить, что правильно, а что нет.
Кертис выпрямился.
— Дорогуша, в конечном итоге все продаются. Держи ключи. Приз все еще твой, хочешь — пользуйся им, хочешь — нет. Но смотри, Золушка! Часики тикают. Предложение действует до полуночи. Разумеется, это для того, чтобы ты как раз успела на представление.
Ясно. Они устраивают публичное зрелище прямо в отеле — первый раунд казни Старлы и Клайда. Я понятия не имела, что с ними будут творить, но наверняка что-то отвратительное и тошнотворное. Потом несчастных увезут куда-нибудь подальше в ад, где и будет приведена в исполнение остальная часть пыточного ритуала. Сегодняшний спектакль задуман в угоду садистам и охочим до сенсаций демонам, которые дали себе труд, чтобы приехать на заседание суда. Браво! Бис! Мне совершенно не хотелось туда идти.
В голове вперемешку крутились мысли о чудовищном шоу и «благодеянии» Кертиса, и вдруг что-то во мне замкнуло. Мне даже стало физически плохо — как он мог это сделать, подкупить всех остальных, наобещать с три короба, чтобы добиться того, что ему было нужно. Я вскочила с постели, где лежала навзничь, в позе поверженного соперника.
— Так ты не веришь, что он это сможет? Устоять? Послушай, я предлагаю тебе сделку. Что, если я докажу, как ты ошибаешься? Докажу, что Сет не отступится от высоких моральных стандартов перед лицом соблазна?
Кертис возвел глаза к небу.
— Ну и ну.
— Видишь? — сказала я, пытаясь подражать его снисходительно-надменной манере говорить. — Ты не уверен. Не такой уж ты судья человеческой природы, каким пытаешься казаться.
Смеющиеся глаза внезапно сделались злыми. Дразнить демона — плохая затея.
— Осторожно, маленький суккуб. Ты ступаешь на опасную тропу. Лучше бери подарок, поимей своего парня, и мы на этом покончим.
Я снова плюхнулась на подушки.
— Отлично. Я принимаю.
— Что принимаешь?
— Что твои слова — пустая болтовня. Ты сам не знаешь наверняка, уступит он соблазну или устоит.
— Увидев перед собой полуобнаженную женщину, которая его хочет? Да, милая моя. Он уступит.
— Давай пари.
— А чего ты хочешь? — осторожно поинтересовался Кертис.
— Правду. Я хочу точно знать — не ты ли убил Энтони.
Кертис покачал головой:
— Я раз сто говорил тебе, что нет.
— Да, а еще ты пообещал Джулиусу дом в Монако.
Кертис растерянно моргнул.
— Я не верю ни единому твоему слову. Когда я говорю, что хочу знать правду, я действительно хочу знать. Ты знаешь, что я имею в виду. Я хочу заглянуть внутрь тебя.
— И что это изменит? Даже если вдруг окажется, что убил я — а я не убивал, — это не может быть доказательством вины для суда.
— Знаю. Просто я хочу знать, раз и навсегда, правду насчет одной-единственной вещи в этом запутанном деле. Позволь мне тебя «прочесть». Просто чтобы удостовериться.
Он растерянно смотрел на меня, очевидно, застигнутый врасплох. Как я уже сказала раньше, заглянуть внутрь бессмертного — это тяжелое испытание для обеих сторон. Травматическое. В котором задействованы страшные силы. Если честно, я сама не представляла масштабы того, о чем прошу, однако мне понравилось, что я его шокировала. Кроме того, не скрою, после стольких дней сплошного обмана мне ужасно захотелось чего-то настоящего.
— Я не позволю суккубу смотреть мне в душу.
— Чего так бояться, ведь я могу проспорить!
Он сердито взглянул на меня:
— А что я получу, если выяснится, что ты ошибаешься?
— А что ты хочешь?
Он немного подумал, и улыбка медленно расползлась по его лицу.
— Хочу, чтобы ты занялась с ним сексом.
— Что? — Моя растущая было уверенность быстро трансформировалась в замешательство. Я потрясла связкой ключей. — Кажется, именно этим я и без того должна была заняться?
— Нет. Ты переспишь с ним после того, как истечет призовой срок. В полную силу. Нарушишь наивный договор, который заключила сама с собой, что пощадишь его тело и душу.
Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица. Заняться любовью с Сетом? Без обещанной защиты? Нет. Ни за что. Я дала себе зарок в тот же миг, когда встретила Сета. Не могу я красть его энергию ради собственной выгоды. Не могу отнять у него годы жизни, чтобы поддержать собственную бессмертную природу. При одной мысли меня начинало тошнить, и Кертис это прекрасно видел.
