Обычная вежливость потребовала от Элинор ответа, что он всегда может рассчитывать на теплый прием; Бедлингтон поблагодарил девушку, влез наконец в свой экипаж и отбыл восвояси.
– Претенциозный старый дуралей! – без обиняков выразился Никки. – Надеюсь, вы с успехом выдержали испытание скукой? Что он сказал? Я уже опасался, будто он застрянет здесь навсегда, и начал подумывать о том, а не выпустить ли Баунсера, чтобы он прогнал его? Но потом я решил, что вам это наверняка не понравится, и оставил пса при себе. Однако я уверен, мой пес с превеликим удовольствием укусил бы жирного старого Бедлингтона, а, Баунсер?
Собака с восторгом запрыгала вокруг хозяина, явно полагая, что в самом скором времени ей действительно представится столь лакомая возможность.
Глава 11
В бумагах Евстасия Шевиота не обнаружилось ничего, что могло бы надолго занять умы обоих душеприказчиков, и вскоре они решили: первым шагом на пути к продаже поместья должно стать точное установление его долговых обязательств. Эту задачу стряпчий взял на себя; тяжко вздохнув и уныло опустив уголки губ, он выразил опасение по поводу того, что добрая половина таковых им попросту неизвестна. Стряпчий с явным неодобрением внимательно изучил завещание Шевиота, цокая языком и разочарованно покачивая головой, но потом все-таки признал, что написано оно вполне удовлетворительно и своей цели послужит.
– Но, милорд, – строго добавил он, – меня ни в коем случае не следует понимать таким образом, будто сей документ составлен в тех выражениях, кои я бы использовал сам, если бы меня позвали исполнить последнюю волю моего покойного клиента. Однако оно выглядит вполне законным, и я немедленно обращусь с просьбой официально утвердить его.
Затем стряпчий перевязал тесьмой ту стопку бумаг, которую намеревался унести с собой; он вежливо отказался от любезного предложения остаться в Холле на ночь под предлогом, что уже снял комнату в гостинице в Уисборо-Грин, заверил Карлайона, что непременно будет присутствовать на дознании следующим утром, и засим откланялся.
Не прошло и десяти минут после его ухода, как дверь в кабинет лорда вновь отворилась и в комнату вошел его брат Джон, потирая руки и громко жалуясь на ненастную погоду.
– Мой дорогой Джон! – сказал Карлайон. – Я ожидал увидеть тебя не раньше завтрашнего дня!
– Видишь ли, я решил, что могу и опоздать, если отложу поездку, и посему попросил Сидмута предоставить мне отпуск немедленно. Он пребывал в хорошем расположении духа, и вот я здесь, – отозвался Джон, подходя к огню и склоняясь над ним, чтобы согреть озябшие руки.
– Я очень рад видеть тебя. Ты прибыл с почтовым дилижансом?
– Нет, я приехал в собственном экипаже и правил сам. По такой-то холодине! У тебя появились новости после моего отъезда? А где Никки?
– Никки отлеживается в Хайнунз с дырой в плече, – ответил Карлайон, подходя к столу, на который дворецкий опустил поднос с графином и несколькими бокалами. – Шерри, Джон?
– Никки что? – требовательно спросил Джон, резко выпрямившись.
– Рана нетяжелая, – сказал Карлайон, наливая шерри в два бокала.
– Боже милостивый, Нед, неужели Никки не может прожить и двух дней, чтобы не попасть в беду?
– Очевидно, не может, но в случившемся нет его вины. Присаживайся, и я расскажу тебе все: полагаю, тебе это будет интересно.
Джон, опустившись в глубокое кресло подле камина, ядовито заметил:
– Можешь не говорить мне, что ты его не винишь! Ну, во что он вляпался на сей раз?
Но, выслушав сухой отчет Карлайона о событиях в Хайнунз, Джон отбросил в сторону свой скептицизм и уставился на брата, недовольно хмурясь и сведя брови в ниточку над переносицей.
– Боже милостивый! – протянул он. – Однако… – Он умолк, погрузившись в глубокие размышления. – Боже милостивый! – вновь повторил он, поднявшись, чтобы подлить себе еще шерри. На несколько мгновений он замер, держа бокал в руке, после чего вернулся к креслу у камина. – Евстасий Шевиот? – проговорил он с таким видом, словно не верил своим ушам. – Каким же идиотом надо быть, чтобы привлечь алкоголика к такой работе? Нет, я в это не верю!
– Да и мне это представляется маловероятным, – согласился Карлайон, протирая свой лорнет и поднося его к свету, чтобы полюбоваться достигнутым результатом. – Но должен признать, у него всегда была склонность к интригам. Однако подобные подозрения зародились в моей голове только после того, как ты давеча обмолвился об утечке информации. Однако я был бы счастлив узнать, что мои измышления по этому поводу представляются тебе лишенными оснований и притянутыми за уши. – При этих словах он вопросительно взглянул на Джона, но тот по-прежнему хмурился, явно пребывая в глубокой задумчивости. – А что ты знаешь о Луи де Кастре?
– Ничего. Насколько мне известно, он вне подозрений. Однако было бы бессмысленно отрицать, что иногда и подобные ему высокородные люди оказывались замешанными… Это надо выяснить, Нед!
Карлайон кивнул. Джон принялся яростно ворошить поленья в камине кочергой.
– Дьявол! Ах, как бы я хотел… Но теперь нет смысла жалеть об этом! Если во всем этом есть хоть капля правды, Нед, то скандал разгорится нешуточный. Признаюсь тебе откровенно, мне не хотелось бы иметь к нему какое-либо отношение. В бумагах Евстасия ты нашел что-нибудь?
– Нет, ничего.
– И Никки не знает, кто стрелял в него?
– Нет. Но сам факт того, что незнакомец проник в дом, воспользовавшись потайной лестницей, исключает вероятность того, будто это обычный вор. Более того, библиотека вряд ли привлекла бы внимание какого-то воришки, так что следует признать, что ночной гость прекрасно знал расположение комнат. По всей видимости, войдя в особняк, он не колебался ни минуты, а сразу же направился в библиотеку.
Джон фыркнул в знак согласия, продолжая яростно ворошить поленья в камине.
– И что ты намерен делать?
– Ждать дальнейшего развития событий.
Джон метнул на брата быстрый взгляд из-под нахмуренных бровей.
– Ты думаешь, это тот самый меморандум, о котором я тебе говорил, не так ли? – прямо спросил он. – Если так, то его следует найти!
– Разумеется, но не менее важно установить и того, кто продал его де Кастру.
– Клянусь богом, конечно! Однако, Нед, здесь я не вполне согласен с тобой! Люди Бони многое отдали бы за то, чтобы завладеть меморандумом, но сам факт его кражи означает, что планы Веллингтона уже стали известны!
– Скоро лето. Как ты думаешь, Веллингтон успеет внести коррективы в свою стратегию?
Джон ошеломленно уставился на брата.
– Откуда мне знать? Хотя, думаю, нет, не успеет. Переброска… – спохватившись, он оборвал себя на полуслове. – Проклятье, Нед, я не верю в это! Пусть даже сейчас уже слишком поздно вносить изменения в ту диспозицию, что разработал его сиятельство, дать ему понять, будто она им известна, было бы несусветной глупостью! Для этого агенты Бони слишком хорошо знают свое дело!
