— Тон, привет, это я. Можешь сейчас говорить?
— Могу. Тут никого нет, только мы с Гудрун. Знаешь? Мы ведь парагвайский контракт завалили. Дела просто хуже некуда. Есть даже вариант, что Салли нас пошлет. Алан бесился-бесился, потом отгул взял до завтра.
— Зачем?
Нет, определенно тут что-то назревает. Алан еще ни разу работу не пропустил.
— Не знаю. Гудрун сказала, он звонил в банк, договаривался, чтобы можно было какую-то дикую сумму со счета снять. Кстати, никакую Клэр он не убивал, это у тебя тогда паранойя разыгралась. Она ведь светленькая такая, молодая совсем, да?
— Да? И что? — Затылок накрыла адреналиновая волна.
— Она сюда час назад приходила. Алан ее обедать повел.
— Куда?
— Без понятия. Только, знаешь, на покойницу она не очень похожа. Живенькая такая…
— Может, он Гудрун сказал? Спроси.
— Ну нет уж.
— Хорошо. Я сам позвоню.
— Ладно, подожди.
Я слышала, как он переговаривается с Гудрун.
— Алло, Стив, слушаешь?
— Да, давай.
— Она им заказала столик в «Камбале». Это рядом с Лестер-сквер. На час. Только не надо, пожалуйста…
Я повесил трубку. «Камбалу» я знаю. Время без десяти час.
Я доехал на метро до Уэст-Энда. Там в торговом центре Трокадеро купил себе клетчатую рубаху, темные очки и черную шапку-колпак с вышитыми спереди буквами NYC. Затем выбросил свой бомбер в урну, зашел в «Вендибургер» и уселся так, чтобы видеть дверь «Камбалы».
Меня тянуло заглянуть внутрь, но это было опасно. Пришлось подавить любопытство и ждать. В два часа я поддался сомнительному соблазну и заказал себе чизбургер. На вид и на вкус сыр был похож на кусок липучки для мух. Я трудился над чизбургером, когда из ресторана вышел Алан в кожаной куртке. Он придержал кому-то дверь, и тут я подавился куском дохлой коровы: вслед за ним появилась светловолосая девушка в мужском плаще. Это была Клэр. Мысли, визжа тормозами, заметались у меня в голове. Может, это она его шантажирует? Ни он, ни она не улыбались. У Клэр был какой-то подавленный вид.
Хот-дог
Я выкинул чизбургер в зеленую урну, предоставленную компанией «Би-Эф-Ай», и пошел по Пэнтон-стрит вслед за Аланом и Клэр. Двести скворцов, как один, сменили курс, войдя в воздушное пространство над Лестер-сквер. Алан приобнял Клэр за плечи, но она шла, сунув руки в карманы. На фасаде кинотеатра Принца Уильяма висел двадцатиметровый рекламный плакат: «Парк юрского периода. Версия продюсера». В преддверии школьных каникул и близящегося кинофестиваля фильм снова выпустили в прокат с добавочными десятью минутами динозавровых игрищ. Алан и Клэр вошли в кинотеатр. Чуть позже я проскользнул следом за ними в распашные двери. Парочка пересекла бесконечную ковролиновую равнину, на которой компьютерным вирусом бесконечно множился красно-синий логотип сети кинотеатров. Алан купил билеты и исчез с Клэр в темноте зала. Я прошел к билетной будке. Сикх в светло-зеленой бабочке поинтересовался, не надо ли мне помочь.
— Да я от своих отстал. Тут должны были двое пройти: парень рыжий и девушка в плаще. Не скажете, какие у них места?
— У нас на дневные сеансы билеты продаются без мест. Ваши где-то в партере сидят. Идите, вас там проводят.
Я купил билет и направился к киоску с едой, потонувшему в бешено-розовом неоне. Поскольку есть по-прежнему хотелось, пришлось обратить взор на предлагаемые ужасы. В инфракрасном освещении на стальных валиках вращались ядовито-оранжевые франкфуртские колбаски, похожие на пробирки из лаборатории по производству химического оружия. Я купил себе хотдог и шоколадный коктейль, чтобы подкорректировать уровень сахара в крови. Продавщица улыбнулась мне, поправила свою дурацкую бумажную шляпку, сняла горячую булочку с раскаленного шипа электрифицированной железной девы и вставила внутрь сардельку. У нее за спиной на стене висел диплом курсов по Развитию инициативы торгового персонала. Пуффовских продавцов тоже туда гоняли, но на объеме продаж это никак не отразилось. Я заплатил, разом прокусил резиновую булку и оранжевую кожуру сардельки, и в рот мне брызнула горячая свиная жижа. Несмотря на присутствие ярко-красного кетчупа, вкус был отвратный. Я быстро впихнул в себя это дело и пошел в зал, чувствуя, как проглоченное стремится вниз с разрушительной силой самолета-снаряда и оседает в верхней части пищеварительного тракта.
Я уже толкнул было вращающуюся дверь в зал, как вдруг из зала вышла Клэр и натолкнулась прямо в меня. Коктейль плеснул через край, я уткнулся глазами в пол, пробормотал «извините» и, задев ее плечом, скорее нырнул в красный полусвет зала. Оставалось только надеяться, что она меня не узнала.
Коматозный билетер надорвал мой билет и указал мне ряды кресел по ту сторону прохода. Я всмотрелся в темноту в поисках Алана и, когда глаза немного привыкли, обнаружил, что он сидит на пять рядов впереди, метрах в пяти от меня. Я натянул шапку до самых бровей и по наклонному полу стал пробираться в сторону стены. Алан не обернулся.
В зале почти никого не было, только кое-где торчали головы взрослых дядь и теть, в одиночестве убивающих пустой вечер вторника.
Свободных мест было много, и, помучившись от обилия вариантов, я наконец избрал кресло в заднем ряду в секторе, где сидел Алан, у самых перил, футах в двадцати от него. Я погрузился в рыхлый велюр и принялся изучать потолок, блестевший диким количеством лампочек. Вернулась Клэр с целой урной попкорна. Алан положил руку на спинку ее кресла.
Эх, надо было не коктейль брать, а колу или еще что-нибудь, что могло бы пробиться сквозь слой сала, оставшийся во рту после франкфуртера. Я с бульканьем втянул остатки из пол-литрового стакана и ощутил первые симптомы несварения. Из динамиков полилось печальное творение «Кампентерз» под названием «Дни дождей и понедельники». Несчастная, одержимая булимией Карен[30] сходила на нет где-то в бесконечном пространстве.
Меня начало тошнить. Может, у меня тоже «проблемы с едой», как у Карен и Марии? Потом огни стали гаснуть, занавес собрался в нейлоновые рюши и пополз вверх. Алан пересел поудобнее. За трейлерами пошла реклама новинок сезона в области рвотных средств, потом снова включился свет, и из динамиков нас призвали приобрести еще попкорна или газировки. Я страдал. Я был похож на контрабандиста, перевозящего в желудке пакетики с наркотой: в любую минуту у меня в животе могло произойти нечто непоправимое.
Свет снова погас, и в скором времени на экране уже в бешеном темпе мелькали всевозможные удивительные пейзажи. За сюжетом я не следил: я был слишком взвинчен и к тому же постоянно боялся, что меня заметят. Я решил, что после фильма пойду следом за Клэр и разыграю случайную встречу на улице. Через некоторое время мне захотелось в туалет. Я боком, как египтянин на фресках, пробрался в узком пространстве между кресел и двинулся по главному проходу в сторону лилового ореола, окружившего неоновый указатель с надписью «туалет».
