Улицу оглашали крики раненных осколками и истекавших кровью людей.
Здание ФСБ дрогнуло, как при землетрясении. Все стекла из окон тоже вылетели стеклянным дождем и опали на асфальт. С десяток трещин раскурочили стену, обсыпав штукатурку и раскрошив часть кирпичной кладки.
Затем героически погибла первая камера, та, что висела у самого входа. Она сверкнула с яркостью сверхновой звезды, и взорвалась, словно состояла не из микросхем, а из взрывчатки. На ее месте зияла огромная дыра. Охранников просто разорвало на куски и раскидало по вестибюлю, как ветошь. Однако на этом шоу не закончилось, яркая полоска искрящегося пламени, как от лазерного резака, поползла по стене, круша и буравя все на своем пути. Очевидно, она двигалась, повторяя изгибы проложенного внутри кирпичной кладки кабеля.
Сверкающая линия неспешно добралась до следующей видеокамеры, и та повторила судьбу предыдущей, разнеся стену на куски, разлетевшиеся на несколько метров от места взрыва. В образовавшемся проеме вспыхнуло пламя, и повалил дым.
Пошла цепная реакция. Камеры взрывались одна за другой. Разрушения были сильными, но еще некритическими, и здание пока не начало обрушаться.
Вдоволь насмотревшись на результат своих трудов, я, злясь на самого себя, прошипел сквозь зубы:
– Не стоило тебе останавливать меня, Злата. Полет, асфальт, тишина – и никаких смертей по моей вине.
– Хватит ныть, босс! Сейчас или никогда, – скомандовала Светлана и, вынув автомат из сумки, начала вылезать из машины. – Ты нормально шума наделал, им сейчас совсем не до нас. Надеюсь, Кабана тоже завалило этими руинами и он больше уже никого и никогда не предаст.
Максим сидел на заднем сиденье машины в полном остолбенении от происходящего. Он даже перестал моргать и пытался понять, что же случилось у него на глазах, но не находил ответов.
– Макс, спрячься неподалеку и жди нашего возвращения. Уходить будем в спешке, будь наготове и, главное, не потеряй деньги, – скомандовала Светлана.
Шустрый так до конца и не выйдя из оцепенения, медленно, словно в трансе, вылез из машины вместе с сумкой.
От злости, я стукнул по рулю. Тот послушно проломился и баранкой упал на пол, словно был сделан из трухлявого дерева.
К этому моменту Светлана была уже почти у самого здания, и я, смирившись со своей судьбой, вылез из машины и последовал за ней. Пройдя сквозь дыру в стене, я очутился в настоящем аду. Туман из пыли и гари. Огонь, пожирающий мебель, и окровавленные, покры тые ожогами тела сотрудников.
Неподалеку с грохотом обрушилась балка потолочных перекрытий, и зловонно тлеющая проводка вспыхнула, соприкоснувшись с занавеской.
Сделав серьезное усилие над собой, я постарался совладать с разрывающими меня на части чувствами вины и ужаса и пошел дальше, пробираясь сквозь завалы к лестнице, ведущей в подвал.
Раз уж я натворил столько бед, нужно было хотя бы сделать то, ради чего я здесь: спасти предателя, а затем быстро убраться отсюда прочь.
Наконец, мы пробрались к лестнице. Пройдя пару полуразрушенных пролетов, мы оказались внизу. Где-то впереди, там, где была опережавшая меня Светлана, послышался сдавленный крик мужчины.
– Кто-нибудь, помогите…
– Да не вопрос! – ответила Светлана и в качестве помощи выпустила короткую очередь. Голос от такой помощи перешел на предсмертный хрип и затих.
«Надеюсь, у меня не было любовных отношений с этой стервой! – тихо пробормотал я себе под нос. – Господи, пусть все это будет просто страшным сном, а на самом деле я мирно лежу в коме после аварии, скоро меня отключат от аппарата жизнеобеспечения, и все это закончится».
Послышался удар – это Светлана открыла ногой ближайшую дверь.
Затем снова выстрелы.
– Кончай всех убивать! – уже в истерике крикнул я Светлане. И намного тише добавил: – Вот спасу Кабана и удавлюсь на собственном ремне. Хотя был ли шанс у Дениса выжить в этих руинах?
Однако шанс найти его живым все-таки был. Подвал пострадал не так сильно, как остальное здание. Видимо, он планировался как бомбоубежище и потому оказался довольно крепким, а когда мы спустились еще ниже, то и вовсе очутились в нетронутых разрушениями помещениях. Здесь только часть панелей подвесного потолка выпала на пол, и лампы дневного освещения в основном уже не горели, создавая пугающий полумрак.
Большинство дверей в новом коридоре были закрыты, но Светлана проверяла все незапертые помещения на предмет обнаружения выживших. Пройдя одну из запертых дверей, я услышал, как позади громко щелкнул засов.
Резко обернувшись, я все равно не успел вовремя. Последним, что я увидел, была все та же парочка оперативников, что меня посто янно преследовали. В руках у них были странного вида пневматические ружья, видимо, стреляющие транквилизаторами. Оперативники, ни секунды не мешкая, использовали их против меня. Даже не успев подумать о своих суперспособностях, я лишь почувствовал два болезненных укола в грудь и бедро, после которых просто выпал из реальности, и, рухнув на пол, растворился в сонном небытие…
Мне снилась Злата. Это был первый день нашего знакомства, когда я пришел в университет на занятия. Многие уже знали друг друга по подготовительным курсам, на которые я не ходил, и сейчас радост но беседовали друг с другом в коридоре рядом с аудиторией.
Здесь собралась разношерстная молодежь, пришедшая учиться больше потому, что так положено, а не из личного интереса. Что касается меня, то я четко знал, чего хочу. Навыки юридического мышления были жизненно необходимы для осуществления моих планов. Поэтому я держался немного особняком ото всех. Как потом многие говорили, смотрел на них свысока, как на недостойных для общения. Рядом с дверями аудитории, где должны были начаться занятия, висело несколько больших зеркал. В одном из них я увидел по-ангельски прекрасную девушку, которая только что подошла. Солнце из высоких окон коридора золотом играло в ее волосах. Наверное, это была любовь с первого взгляда, хоть я никогда и не верил, что такое возможно. Мое сердце затрепетало, как у подростка, словно ждало этого момента всю жизнь. Бодрым шагом я пошел в ее сторону, чтобы не упустить момент и познакомиться.
Когда я уже был готов заговорить с золотоволосой красавицей, мое виденье жестко прервалось от ощущения резкого удара. Какие-то неясные очертания сурового мужского лица появились в туманной дымке и вновь исчезли, поглощенные моим новым виденьем.
Теперь мы со Златой уже сидели на упавшем дереве, на берегу реки и беззаботно смеялись. Вынув из кармана исписанный мелким почерком блокнот, я начал ей читать свои стихи:
«Ангел мой, красоты неземной,
солнца лучик, рожденный весной.
Мою душу наполнишь волненьем:
счастьем, радостью, вдохновеньем.
Так люблю серебро твоих глаз,
светлых локонов мягкий атлас».
Однако романтика резко закончилась от очередного удара, на этот раз более осязаемого, от которого, я стал постепенно приходить в себя. Реальность оказалась не такой приятной, как то, что я видел во сне.
