Ногтем я подцепила снимок молодого человека. Он вынулся очень легко и едва не упорхнул из моей руки на землю. Я поспешно поймала крохотный глянцевый овал. Мужчина имел явное сходство с Эриком, хотя мой дядя… мой отец… мне помнился более крепко сложенным, чем этот молодчик. Я аккуратно перевернула снимок. Чернила на обороте расплылись и поблекли от времени, а буквы были мелкими и непривычными, но в конце концов я разобрала имя. Careu. Каро. Я вложила фотографию в медальон и защелкнула крышку. Схватившись за телефон, я ввела имя «Каро» в поисковик. В результате я получила перевод с румынского («площадь») и несколько вариантов лечебных учреждений, но ничего внятного.
Волосы у меня на затылке встали дыбом. Почувствовав, что кто-то за мной наблюдает, я повернулась, ожидая наткнуться на Эммета.
– Ваша мать просит вас поехать со мной.
Слова произнес шофер моей матери, которого я видела мельком пару недель назад. Сейчас он находился по ту сторону ограды – за калиткой, ведущей в наш сад. На сей раз – возможно, благодаря яркому солнечному свету – я поняла, что с ним что-то не так. Кожа у него казалась восковой и была землистого оттенка, а челюсти шевелились слишком слабо, чтобы четко артикулировать. Кто-то будто вещает через него. Асинхронные движения губ мужчины вкупе с его появлением, совпавшим с моими мыслями о матери, заставили меня насторожиться.
Я так мечтала услышать хоть что-то о матери! Ведь встреча у собора была чересчур странной даже для меня… А что теперь? Ее шофер буквально материализовался из воздуха, да еще сразу после сообщения о гибели Такера! Как бы сильно мне ни хотелось увидеть мать, данная ситуация меня совсем не привлекала. Меня обеспокоила аура водителя. Мне не понравились ее намеки на то, что мои тетки заставили маму расстаться со мной и с Мэйзи, но сама она отказалась сообщить мне подробности происшедшего. Айрис, Эллен и отчасти Оливер заботились обо мне с момента рождения. А мать, откровенно говоря, оставалась для меня загадкой. Кроме того, я побаивалась садиться в лимузины после того, как в прошлый раз проехалась в таком же по Саванне.
– Знаете, мистер, мне надо несколько минут, чтобы собраться. Скажите мне адрес, и я с ней встречусь.
Водитель даже не пошевелился. У меня зазвонил телефон. Номер не определился, но я все равно ответила. Мне нужно было воспользоваться любой возможностью, чтобы создать отговорку, почему я не могу ехать с шофером.
– Пожалуйста, сядь в машину к Парсонсу, пока родня не вернулась домой! – приказал голос моей матери. – Тебе нельзя здесь оставаться, дорогая. Пожалуйста, Мерси, поверь мне!
Звонок оборвался в тот миг, когда шофер протянул руку и отпер калитку.
Неожиданный приезд. Расплывчатая угроза, подразумевающая, что мои близкие способны причинить мне вред. Меня охватила паника, смешанная с подозрением. Вдобавок, меня не покидало чувство, будто Парсонса дергают за невидимые веревочки – и что если их оборвать, он упадет на асфальт, как тряпичная кукла. Я и понятия не имела, исполняет ли роль кукловода моя мать, используя Парсонса точно так же, как она управляла туристкой у собора. Тем не менее моя потребность увидеть маму и получить ответы на вопросы оказалась сильнее моих опасений, и я залезла в лимузин.
Вскоре я поняла, что мы выехали из Саванны. Я невольно поежилась, когда мы миновали пороховой склад на Огичи-роуд, и задумалась о прошлом. Воспоминания о старичке не давали мне нормально дышать, пока мы не въехали в Ричмонд-хилл, где Огичи переходит в Океанское шоссе. Ричмонд-хилл тоже остался позади. Мы проскочили кладбище по правую руку от меня, а затем свернули с магистрали и очутились в лабиринте сельских дорог, в основном обычных грунтовок.
Из-за затемненного стекла у меня возникла клаустрофобия. Я нажала на кнопку и почувствовала облегчение, когда стекло поехало вниз: хоть что-то в этом мире я еще могла контролировать. Мне в лицо ударил пыльный сухой ветер. За пределами арктических сумерек лимузина царил ясный осенний денек. Синее небо и воздух, прогретый солнцем, сняли мое напряжение. Я высунулась наружу, наслаждаясь намеком на свободу. Кстати, моя тетя Айрис умела очень ловко использовать воздушные потоки для полета. Увы, но подобный трюк в моем репертуаре, похоже, не предвидится. Какое разочарование! Если бы я смогла позволить ветру подхватить и унести меня, то, наверное, никогда не захотела бы спускаться на землю. Удивительно, что Айрис отказалась от этой способности на весь период своего замужества. Правда, Коннор был слаб, но чрезвычайно самолюбив, поэтому Айрис умеряла его обиды, приглушая собственный дар.
Одна мысль о Конноре потянула за собой другую – и кровь у меня тотчас закипела. Коннор долго строил козни против меня, он хотел, чтобы я погибла во время пожара в доме Джинни! Хотя паршивец считал себя моим отцом, он жаждал меня убить, чтобы подгрести под себя еще немного силы. Теперь я надеялась только на то, что Оливер осознанно распорядится ловушкой для духа и навсегда избавит нас от Коннора. Я опустила взгляд и заметила, что у меня на кончиках пальцев собрались синие искры: моя магия могла нанести удар, чтобы защитить меня от уже несуществующей опасности. Закрыв глаза, я подставила лицо ветру и попыталась расслабиться. Но вдруг машина покатила по неровному участку дороги, выведя меня из задумчивости. Я сообразила, что меня, вероятно, затянет в водоворот новых проблем и забот. Как бы сильно мне ни хотелось довериться матери, печальный опыт заставил меня запомнить, насколько важно сохранять бдительность. Возможно, что она не станет подвергать меня риску, но месяца три назад моя собственная сестра отдала меня демону для принесения в жертву. Если бы не предательство со стороны дяди и сестры, я бы ни на секунду не сомневалась, что мама лукавит насчет своей семьи. Но Мэйзи и Коннор предали меня – и мне было необходимо выслушать мать. Сейчас доверчивости во мне почти не осталось.
Лимузин сбросил скорость, приближаясь к частному владению. Территория начиналась с тенистой дубовой аллеи. Деревья казались древними, но вполне здоровыми и мощными. Шофер проехал под каменной аркой, свернув с неровной грунтовки на недавно вымощенный проезд. В воздухе резко запахло креозотом. Я высунулась из окна, чтобы лучше разглядеть дом… нет, внушительный двухэтажный особняк!.. Неожиданно мне в голову пришло словосочетание – «обветшавшее величие». Это было красивое старинное строение восемнадцатого века, почти квадратное в сечении, но превращенное в прямоугольник за счет широкого портика у обоих входов. Четыре окна внизу, четыре – наверху, с разделительными орнаментами. Шесть дорических колонн, явно скорее декоративных, чем несущих, напоминали часовых в облупленных и разлезающихся белых мундирах. Но строительный инвентарь, разбросанный на лужайке, обещал наступление лучших времен. Перед домом прямая подъездная аллея пересекалась с овалом свежевскопанной земли. Вероятно, грунт предназначался для цветов, возможно для молодой магнолии… Конечно же, тут разобьют клумбы. Это и есть убежище моей матери? Неужели она действительно находится здесь?
Машина затормозила. Я распахнула дверцу и выскочила из нее прежде, чем успел подойти шофер.
– Вам следовало позволить мне помочь вам, мисс, – сказал он. В его голосе прозвучали металлические интонации, будто он проглотил телефон.
