2 МАЯ: ТАНЦЫ
Когда сегодня утром приехала сеньора Фрида и захватила столовую, Лев уже был в кабинете, а Наталья еще не успела позавтракать. Пришлось ей доедать на кухне. Прошу прощения, но не могу не отметить: это единственное ее пристанище. Наталья недавно жаловалась, что чувствует себя незваной гостьей.
Еще раз прошу прощения, сеньора, но невозможно было удержаться от смеха при виде того, как вы украшали стол к празднику: в обеих руках красные гвоздики и одна во рту. Вы были похожи на Кармен.
Чему ты смеешься? Думаешь, так просто творить историю?
Длинными юбками подметала пол, точно шваброй, кружа вокруг стола, аккуратно выкладывая на белую скатерть гвоздики с длинными стеблями. Узор походил на огромный глаз, а стебли — на ресницы, расходящиеся в стороны, точно солнечные лучи.
Вы правы, застолья — часть истории. Стены, на которых художник пишет фрески, и восковые цилиндры Льва — еще не все. Сеньора нахмурилась и еще раз переложила цветы, прежде чем закончить узор. Командовала, не поднимая глаз: «Принеси ножницы!» Отрезала головки гвоздик от стеблей так стремительно, что с кончиков пальцев могли пролиться потоки крови, как на ее картинах.
Потом уперла одну руку в бок, а другую, с ножницами, угрожающе подняла вверх.
— Сегодня у нас танцы. Будет много красивых художников. Белен и Кармен Альба сказали мне, что ты отлично танцуешь sandunga и jarabe. Я тебя не спрашиваю, откуда они это знают. Но кто тебя научил танцевать?
— Мать.
— Твоя мать патриотка? Мне казалось иначе.
— Она это отрицает, но, когда мы только приехали в Мехико, мать увлекалась народными танцами. Сейчас же у нее наступила эпоха свинга и высокооплачиваемых инженеров.
— А ты тоже нам откажешь? Или все же хотел бы потанцевать с индианкой? — Она протянула ладонь и, плавно покачивая бедрами и кокетливо пощелкивая ножницами, точно танцовщица фламенко кастаньетами, закружилась, так что предложенная ей рука обхватила ее стан.
Сеньора Фрида ставит в тупик: то по-мужски сурова и резка, то легкомысленна, как женщина или ребенок, но неизменно требует, чтобы ее любили. Умудряется командовать даже великаном мужем, пока он не сбегает, чтобы укрыться в спасительных объятиях более кроткой, податливой женщины. Это правда, а вовсе не оценка: ее кошачья улыбка, эти руки, эти кисти — как удар под дых.
Спустя час она наконец осталась довольна делом своих рук — узором из красных цветов на белой скатерти. «Здесь сядет Лев, — тихо проговорила она, — а здесь… Наталья». Второе имя сеньора произнесла так, словно ей стоило больших трудов пустить ту за стол.
Ревновать к Наталье? Фрида, как можно?
Трудно вместо красок писать цветами. К концу праздника их лепестки увянут. На вашей белой скатерти появятся пятна, которых можно было избежать. Но на этих словах вы резко обернулись и посмотрели сурово, поджав губы; рука сжимала красный шарф, а серебряные сережки, точно чьи-то ладони, гладили ваши плечи.
— Мертвые цветы и ненужные пятна! Прости меня, Соли, но как еще мне оставить в жизни след, если не с помощью lo absurdo у lo fugar[143].
Вы спросили, как это перевести на английский. С «абсурдом» все понятно. Со вторым не так-то просто. Fugar обозначает нечто, что со временем исчезает. Что бы мы делали без абсурда и бегства?
Тут дверь со стуком распахнулась; конечно же, это оказался Диего — с книжками и пиджаком в руках, роняя на ходу вещи. Каблуки его ботинок грохотали по плитке, точно ружейные выстрелы. Пересек комнату, поцеловал вас, убрал цветы и принялся все переделывать. Вашу работу, вас, всех в комнате. Все теряется в присутствии Диего. Он всегда прав, потому что всегда приковывает взгляды. Для Фриды существует только ее Диего и более ничего и никого.
Давным-давно, в школе, был такой парень, Борзой. Он тоже всегда оказывался прав, даже когда ошибался. Как-то вы сказали, Фрида, что рано или поздно придется вам довериться, открыть одно израненное сердце другому. Что вы, быть может, сумеете помочь. Поскольку эти еженедельные отчеты все равно, кроме вас, никто не читает, то вот признание, которого вы добивались: скандал вышел из-за безнравственного поведения. Для Инсолито существовал только Борзой, и никого больше. Insólito значит «смешной». И все то, о чем вы говорили, — абсурдное и мимолетное. Что бы мы делали без lo absurdo у lo fugar. Наверно, вы тоже одиноки в этом доме и спросили: «Мой друг, что бы я без тебя делала?»
16 МАЯ
В газетах пишут, что мистер Браудер, член американской коммунистической партии, приехал в Мексику, чтобы предостеречь здешних коммунистов от любого общения с Троцким. Дескать, «единение любой ценой» значит поддержку Сталина. Ломбардо Толедано и многие другие лидеры мексиканской компартии ужинали в доме Ривера, ели блюда этой кухни. Но Диего исключили из партии, и бывшие товарищи игнорируют его приглашения встретиться со Львом.
Невыносимая жара. Ван по вечерам ходит в бар «Золотая сережка» — говорит, что просто проветриться. И Лоренцо с ним — чтобы познакомиться с девушками. «Хочешь с нами?» — спросил Ван. Не стоит. Скорее всего, бар окажется очередной душной дырой.
1 ИЮНЯ
Главнокомандующего Красной Армией казнили за измену Родине. Тухачевский высказался в поддержку Троцкого, и поэтому его убили. Лев опасается, что начнутся репрессии и пострадают тысячи военных. Больше писать не о чем.
4 ИЮНЯ
Сегодня утром пришла телеграмма от Левы, как обычно, шифрованная. Небывалые репрессии в Советском Союзе. В знак протеста против казней руководитель контрразведки подал в отставку и присягнул на верность Троцкому и Четвертому интернационалу.
Лев тревожится за жизнь Рейсса[144], но обрадовался новости, что тому удалось сбежать от Сталина. В кабинете сегодня царит веселье, несмотря на удушающую жару. Лев велел перенести во двор большой красный письменный стол. Комиссар выглядит забавно, когда работает за столом, сидя в огромной соломенной шляпе и старомодном трикотажном белье. Даже Ван в конце концов сменил рубашки под горло на майки с V-образным вырезом, и за день его широкие голландские плечи обгорели на солнце. К вечеру они почти сравнялись цветом с темно-красной столешницей.
Сегодня Ван перевернул чернильницу и рассмеялся своей неловкости. С каждым днем он держится все дружелюбнее. Поблагодарил за помощь, когда понадобилось поменять ленту в печатной машинке, и после, когда нужно было починить электрический шнур фонографа. Похвалил за исправления в переводе; сказал, что мы отлично сработались. Придет время, и кто знает, где нам еще вместе предстоит потрудиться за пределами этих стен.
